Поиск дорог (СИ) - Букия Оксана. Страница 117

Водопад ревел. Водопад оглушал. Водопад неистовствовал. Вода заливала глаза, рот, нос. Разрывала и так уже истерзанное тело. Дим не противился. Он хотел этого. Хотел умереть в этом безумии и больше никогда не видеть света Таллы.

Однако к его ужасу он начал понимать, чем меньше он противится, тем ему становится легче. Он перестает чувствовать удары и тычки, перестает задыхаться, перестает теряться в водяном неистовстве. Он вновь начал ощущать энергию, как свою вторую кожу, напитываться ею, растворяется в ней. Он не желал этого. Ему больше не нужен был этот мир. Дим начал сопротивляться. Отталкивать стихию, срывать с себя ее успокаивающие объятия.

Ногу обожгло болью. От неожиданности он взвыл, получил новую порцию воды, захлебнулся. Потянулся рукой к источнику внезапной боли. Из кармана штанов вытащил камень. Тот самый, который когда-то дала ему Олайя. Удивляться сил не было.

Камень был раскаленный. Он прожигал ладонь и не давал раствориться в стихии.

Камень последнего желания. Димостэнис закрыл глаза. Он желал никогда больше не видеть этот мир. Он желал больше не видеть света Таллы.

Где-то рядом почувствовалась другая энергия. Сильный источник. Необузданная, всепоглощающая, властная энергетика огня. Боли. Смерти. Эту силу ни с чем нельзя спутать. Дим закрыл глаза и потянулся к ней. Он чувствовал ее, но не мог никак полностью слиться. Словно ему мешал какой-то барьер. Препона. Он никак не мог пробиться.

Дим собрался на последний рывок. И даже не смог закричать, когда он наконец упал в колодец силы. Его скрутило и смяло. Все тело будто разорвало на мелкие кусочки, и он больше не был единым целым. Кожа на ладони оплавилась. И он с какой-то извращенной радостью успел сознать, что все же это конец.

Все вокруг горело. Груды метала, какие-то незнакомые конструкции. Везде кровь. Стоны боли, крики отчаяния. Смерть.

Он лежал на спине, едва чувствуя свое тело. Это была его персональная Бездна? Что там говорили служители Зелоса? Каждый получает то, чего заслуживает.

Рядом кто-то приглушенно стонал. Дим, прикладывая невероятную силу, повернул голову на этот звук. Совсем рядом лежал мужчина. Он был весь в крови. Лицо, шея, руки все были изрезаны и представляли собой одну сплошную рану. Рядом была разлита лужа какой-то темной, вонючей жидкости. Парень изо всех сил старался выползти из нее. Как будто сейчас для него это было жизненно необходимой задачей.

Дим приподнялся на локтях и смог перевернуться на живот. Потянул парню руку. Может, теперь это его работа длиной в целую вечность? Спасать людей. Отрабатывать свои грехи.

В его ладонь был вплавлен камень, словно вторая кожа. Рядом громыхнуло. Пролетел и совсем недалеко от них упал искореженный кусок металла. И снова взрыв. Парня подбросило в воздухе и швырнуло ближе к нему. Он смог дотянуться до капюшона и заплечной сумки бедолаги, которая странным образом держалась на плечах на двух лямках.

Капля огня упала в тонкий темный ручеек. Полыхнуло. Пламя бежало по ручейку к луже, рядом с которой лежал парень. Тот безнадежно замычал и начал еще проворнее отползать. Огонь был быстрее. В считанные секунды нашел свою жертву и окутал в свои сети.

Дим собрал все свои силы и дернул за сумку, пытаясь вытащить парня из этой лужи. Ремни, опаленные огнем, не выдержали и с треском оторвались. Он забылся, с досадным стоном потянулся к огню, пытаясь остановить его. Огонь огрызнулся. Больно укусил за руку.

Что-то ударило по голове. Сознание с радостью перестало цепляться за действительность, и он провалился в темноту.

Когда Димостэнис вновь открыл глаза, Талла только-только восходила на небосклон. Она была рыжей. Он, не моргая, смотрел на небесное светило. Это его персональное наказание в вечности? Или он окончательно сошел с ума? Интересно, в Бездне можно сойти с ума?

Дим огляделся вокруг. Он лежал на кровати в довольно большом помещении, рядом стояли еще кровати, занятые людьми. У него самого в вену была вколота тонкая металлическая спица, через которую в его тело поступала какая-то жидкость. Ладонь была перетянута белой повязкой. Он уже было поднял вторую руку, чтобы вытащить это из себя, но передумал. Зачем? Все равно от этого уже не спастись.

В помещение вошли люди, стали подходить к лежащим на кроватях. Они были одеты в форменные костюмы темно зеленого цвета. Настала и его очередь. К нему подошла женщина аров пятидесяти, села рядом, участливо глядя на него. Что-то сказала. Дим не понял. Она повторила. Он все равно ничего не понимал. Голова, казалось, сейчас взорвется. Выражение лица женщины сменилось на тревожное, она встала и ушла. Вернулась через несколько мен в компании мужчины, одетого точно так же как она. Он тоже что-то говорил, но Дим не мог разобрать ни слова. Он молчал, так как знал, что его тоже вряд ли поймут.

Ему суждено сходить с ума в одиночестве, смотря на Таллу золотистого цвета.

Мужчина взял в руки какую-то прозрачную колбу с длинной тонкой спицей на конце, наполнил ее жидкостью из маленького стеклянного сосуда и проколов ему вену, вылил в прокол все содержимое колбы. Тело наполнилось легкостью, а веки начали тяжелеть и закрываться.

На следующий день все повторилось. Только мужчина протягивал ему какие-то бумаги, скрепленные между собой твердой обложкой, и что-то спрашивал. Дим взял сильно обгоревший, незнакомый ему предмет, исписанный неизвестными ему буквами. Повертел в руках. Мужчина показал ему заплечный мешок, который был у того парня и остался в руках Дима после взрыва. И все равно это ничего не объясняло.

Димостэнис Иланди искушенный и опытный, несмотря на все свои знания и умения, никогда еще не чувствовал себя таким ничтожным, слабым и потерянным. Беспомощным, потерявший веру в собственные силы. Веру в себя — ту самую энергию, которая всегда жила в нем. Благодаря которой он всегда шел вперед, преодолевал преграды, спотыкался, даже падал, но умел подниматься.

В тот момент он решил, что единственный выход — просто закрыться. Если бы он мог убежать от этого, он бы сбежал. Пусть даже это было бы трусостью. Пусть даже в первый раз в своей жизни. Однако у него не получилось. Несмотря на все происходящее, его ум был тверд и никак не хотел расставаться с ним. И он замкнулся. Ни на что не реагировал, ни пытался вступать в контакт, ничему не противился. Терпел. И ждал. Может быть этим он сможет расплатиться за свои грехи. И все наконец закончится.

В очередной свой визит мужчина в костюме протянул ему камень. Покореженный, оплавившейся, но Дим сразу же узнал его. Он молчал, не двигаясь, как обычно. Мужчина показал на его забинтованную ладонь, снова на камень. Димостэнис и так понял его — тот принес сувенир на память, который достали из его руки.

Интересное у них здесь чувство юмора. Если бы та железяка, которая его вырубила, снесла бы ему голову, ее бы поставили на пустующее место? На память?

Однако скоро любопытство и жажда деятельности, которые редко, когда оставляли его заставили все же прислушаться к окружающему миру. Заставили его открыть глаза и начать видеть.

Когда его оставляли в покое Дим все время думал, как сумел попасть в этот мир. В том, что это не Бездна и не фантазии его поврежденного разума он уже не сомневался. Он все время вспоминал преграду, в которую бился и которую ему все же удалось преодолеть. Огонь, взявшийся из ниоткуда, посреди ревущего водопада. Два мира, соединенные в одной точке. Сильный источник в одном и выброс энергии в другом. И безусловно камень, который среагировал на его смерть.

В том, что он умер, Димостэнис тоже не сомневался. Камень оплавленный, вплавленный в его тело, отдал ему свою энергию, чтобы вернуть к жизни. Сработал бы он, если Дим не попал в эту воронку между мирами, где энергетическое поле зашкаливало от бушующей в нем силы? На это ответа не было.

Его тело восстанавливалось быстро. Зарубцовывались шрамы, срастались кости. В остальном же он был все так же беспомощен, как и впервые его дни пребывания в этом мире. В реабилитационном центре его учили читать и писать, пользоваться простыми предметами обихода. Он с жадностью поглощал любую информацию, старясь как можно скорее выбраться из этой ямы.