Волчье (СИ) - "Happy demon". Страница 66

========== Глава 12 ==========

Медленные шаги гулким эхом отбивались от холодных каменных стен, жаркое пламя факелов отбрасывало безумные, странные тени, танцующие на хладных плитах, и мне казалось, будто из каждого темного угла за мною кто-то внимательно наблюдает, шепчет и тихо, злорадно смеется, и волчице в груди это совсем не нравилось. Скаля белоснежные клыки и прижав уши к голове, она загнанным зверем металась в тесной клетке ребер, вспарывая острыми когтями кожу и гневно сверкая золотом в глазах. Округлый красный медальон, лежащий на груди и ловящий блики неверного света, через плотную ткань отдавал приятным теплом, однако сейчас я на это совсем не обращала внимание.

Огненная ярость, плещущаяся глубоко внутри, разбивалась об идеальную ледяную маску хладнокровного спокойствия, и я не позволяла ни единому мускулу дернуться на смуглом лице. Только тонкие пальцы так крепко сжимали подол платья, что, казалось, сейчас разорвут его в клочья. Мне хотелось буквально рвать и метать, тело, словно живя отдельной жизнью, хотело сорваться на отчаянный бег, но я тщательно выверяла каждое свое движение, буквально заставляя саму себя идти неспешно, словно прогуливаясь по темному коридору.

Разумеется, будь моя воля, я бы не оставалась в этой ненавистной обители, которая вдруг стала вызывать у меня тошноту, ни мгновения, я бы уже давно выскочила за крепостную стену и мчалась выпущенной стрелой вслед столь манящему запаху, пытаясь найти и свою пару, и своих друзей, и от одной лишь мысли о том, что за время моего отсутствия с ними могло что-то случиться… Прекрасно зная, что в произошедшем не было моей вины, я все равно чувствовала себя виноватой, мой зверь рвался на волю, к Боромиру, которого я посмела оставить одного, который мог сейчас быть в опасности, и впервые с волчицей я была солидарна…

Но хмурый, как грозовая туча, Ингварр охладил мой яростный пыл.

Еще там, в моей комнате, когда отступила от дверей присланная с сообщением служанка, мужчина буквально заставил меня взять себя в руки и одним яростным рыком подавил истерику и слезы, которые нескончаемым потоком бежали по щекам. Пока я, растерянная и испуганная, искренне не понимала, что мне делать и куда бежать, оборотень буквально впихнул мне в руки кружку с обычной родниковой водой, налив ее со стоящего на прикроватном столике кувшина и убедив меня в том, что никакого дурмана там точно нет, собрал с пола осколки и подошвой сапога растер темное пятно разлившегося отвара, без особого сожаления сбросив на лужу одну из шкур, лежащих на постели, а после вкрадчивым, тихим голосом предупредил, что мне стоит быть осторожнее.

Услышав эти слова, я буквально вспылила, почувствовав себя так, будто надо мной издеваются, и решительно заявила, что ни на мгновение больше не задержусь в обители лгунов и притворщиков. Зло стерла влагу с раскрасневшихся щек, подхватила подол своего платья и непонятно, куда бы умчалась, если бы Ингварр не перехватил меня у самых дверей. Рывком развернул к себе, встряхнул, словно куклу, от чего болезненно мотнулась из стороны в сторону голова, и тоном, полным холодного презрения, заявил, что мне нужно научиться думать. Так обычно говорили с глупыми, неразумными детьми, учиняющими беспорядки и проказы, но почему-то в тот момент мне и в голову не пришло обидеться на капитана королевских гончих.

— Хочешь сбежать? — спросил он меня тогда, заглядывая в глаза и по-прежнему крепко сжимая пальцами плечи. — Давай, беги. Но хочу тебя предупредить, я буду первым, кто нагонит тебя в лесу по приказу Его Величества и притащит за волосы обратно в Оплот.

Ингварр не шутил и не притворялся, он действительно говорил правду, а я, вспомнив подавляющую силу альфы, вдруг поняла, что, наверное, именно так все и будет. Если я не явлюсь к королю по его приказу, он станет меня искать, а если посмею сбежать и меня поймают…

Почему-то даже не хотелось думать, что случится в таком случае. Если Сверр приказал держать меня в плену дурмана, если приказал Йорун поить меня волчьим аконитом и запретил рассказывать правду, кто знает, что еще он может придумать. Я искренне не понимала, почему король держит меня в своей обители, не понимала, какой в этом прок, но согласилась с Ингварром в том, что правила этой игры мне остается только принять.

Именно поэтому сейчас капитан королевских стражей сопровождал меня в тронный зал, на встречу с мужчиной, которого я хотела видеть, пожалуй, меньше всего в своей жизни. Ингварр шел справа от меня немного позади, каждый его шаг был не громче шелеста ветра, и о том, что рядом со мной есть еще кто-то, я могла знать лишь по мерцанию огня в горящих факелах, дрожащего от колебаний воздуха. Воин не говорил ни слова, смотрел вперед, широко расправив плечи, и я, украдкой наблюдая за ним из-под опущенных ресниц, могла только надеяться, что моя маска холодной непоколебимости выглядит ничем не хуже, чем его.

Лестничный пролет мы преодолели всего за каких-то пару минут, спустившись в такой же пустынный коридор первого этажа, а издалека увидев знакомые двустворчатые двери из темного дерева, я почувствовала, как засосало у меня под ложечкой. Желание удрать со всех лап стало почти осязаемым, волчица в груди не зарычала — взвыла до боли пронзительно, и я едва не сбилась с ритмичного шага, позволив себе до хруста сжать пальцы на подоле платья. Ладони вдруг стали влажными, в горле буквально пересохло, и я вздрогнула, когда над ухом послышался шепот Ингварра:

— Я чую твой страх, Илва. Ты должна успокоиться.

— Сам попробуй, — огрызнулась я, не сдержав эмоций, и тут же поджала губы. Живущая глубоко внутри обида и злость на мужчину за то, что это он приволок меня в это место, мерзкой змеей свернулись вокруг сердца, заставляя рычать и плеваться ядом, и даже не смотря на то, что Ингварр открыл мне глаза и помог все вспомнить, я не спешила рассыпаться в благодарностях.

Да, моя волчица почему-то хотела верить этому человеку, но я, раз за разом одергивая своевольную тварь, следовать ее примеру не хотела. Он был там, по другую сторону баррикад, вместе с Йорун и их королем, и лишь волей случая стал тем, кто освободил меня от оков дурмана. Медальон на груди, словно напоминая, отозвался неприятным жжением, и я огромным усилием воли подавила желание спрятать его под одежду. Неизвестно еще, почему Ингварр так отреагировал на мое украшение, сам мужчина к этому разговору не возвращался, да и я понимала, что сейчас совсем не время.

Двери тронного стала вдруг неожиданно оказались прямо перед глазами, я резко застыла, будто натолкнувшись на стену и не рискуя сделать еще шаг, а капитан королевских гончих, легко обогнав меня, прижал ладонь к темной створке, оглянулся на меня, чуть нахмурившись, а после едва слышно, одними губами прошептал:

— Держи себя в руках.

И прежде, чем я успела сказать хоть слово, с силой толкнул двери, распахнув их во всю ширь.

Яркий свет больно ударил по глазам, привыкшим к полумраку, в лицо дохнуло теплом ярко полыхающего камина, и я, не удержавшись, на мгновение прикрылась ладонью, чувствуя себя абсолютно беззащитной. Тихо скрипнула кожа крепкого доспеха, когда Ингварр согнул спину в почтительном поклоне, а его громкий, сильный голос прогремел на весь тронный зал, заставив меня судорожно вздохнуть:

— Леди Илва прибыла по вашему приказу, Ваше Величество.

— А, наша дорогая гостья, — второй голос, прозвучавший в полнейшей тишине, я не смогла бы спутать ни с чьим, а немного привыкнув к свету и решительно подняв глаза, едва не заскулила подобно собственной волчице, пересекшись взглядом с королем, восседающим на троне.

Сверр выглядел расслабленным, даже, если это можно так сказать, небрежным, словно отдыхал в своих покоях, а не принимал гостей в тронном зале. На широкой груди, виднеющейся в распахнутом вороте черной рубашки, темнели завитки волос, серебряный венец легкомысленно покоился на согнутом колене, грозясь вот-вот упасть на холодный каменный пол, а в правой руке мужчина держал тяжелый серебряный кубок, от которого дурманяще пахло терпким вином. На мрачном лице играли отблески плящущего в огромном камине огня, в черных глазах клубились тени, а на тонких губах играла кривоватая усмешка, и я, оказавшись под пристальным вниманием мужчины, не могла заставить себя сделать шаг и переступить порог огромного зала.