Волчье (СИ) - "Happy demon". Страница 68

Громкая тирада оборвалась судорожным вздохом, и я, на мгновение испугавшись собственной смелости, сомкнула губы. Грудь быстро подымалась и опускалась от тяжелого дыхания, сердце билось набатом где-то в горле, а глаза широко распахнулись, и я не отводила пронзительного взгляда от короля Сверра, который все это время молча слушал то, что я ему говорю. Все такой же расслабленный, как и в самом начале нашей встречи, мужчина держал кубок с вином в опущенной руке, легко покачивая им в воздухе, а смотрел на меня со слабой тенью интереса, но где-то там, в самой глубине сознания…

Там на лапы поднялся разъяренный матерый волчара, и моему зверю это совсем не понравилось. Наплевав на мою мысленную просьбу держаться, она предательски потупилась, склонив голову так низко, как только смогла.

— Забавно, — Сверр заговорил тихо, но его голос прозвучал для меня громче крика, заставив сжаться в комок. — Маленький глупый волчонок сумел избавиться от дурмана, — черные глаза полыхнули золотом, от чего я едва не заскулила, а подавляющая сила альфы захлестнула с головой. — Даже любопытно, как тебе это… удалось.

Взгляд мужчины, не предвещающий ничего хорошего, скользнул куда-то в темноту за моей спиной, и я резко качнулась в сторону, вновь привлекая внимание короля к себе. Я и так уже выдала себя с потрохами, так пусть уж лучше Его Величество считает именно меня виноватой в том, что произошло. Что-то мне подсказывало, что заподозри он в предательстве Ингварра, и тому не поздоровится, а этого почему-то совсем не хотелось моей волчице.

Уж не знаю, почему она прониклась такой трепетной любовью к капитану королевских гончих, но мысль о том, что воин может пострадать, ей совсем не нравилась.

— Зачем вам это понадобилось? — спросила я, совсем не надеясь на ответ. Бурлящие в груди эмоции, которых я была лишена на протяжении этих трех дней, гнев, ярость, обида и злость, захватившие сознание, выплескивались наружу, и в собственном крике я словно пыталась найти облегчение. — Зачем понадобилось нападать на волчицу в лесу, тащить ее сюда и пытаться заставить ее забыть все, что было раньше?! Я не понимаю…

— Потому что волки должны жить в стае, — Сверр резким, хищным движением подался вперед, поднявшись с трона, и я даже не заметила, как мужчина оказался совсем рядом. Мощная высокая фигура нависла надо мной, заслонив широкими плечами всю комнату, в нос ударил терпкий запах сильного волка, и я невольно застыла, заворожено глядя в черные глаза. Колени вновь задрожали, в голове поднялся шум, а мой зверь буквально заставил меня последовать своему примеру и уткнуться взглядом в пол. Спутанные волосы скользнули вниз, завесив лицо, а собственное дыхание показалось просто оглушительным. — Ты еще слишком юна, чтобы понять это, и ты не видела, что происходило с нашими сородичами раньше. Здесь оборотни в безопасности, они могут наслаждаться своей природой и не бояться, что кто-то может им навредить. Остальной мир… Для нас он чужой, как и мы для него, и тут уж ничего не поделаешь. Все, что мы можем, это находить подобных нам и приводить их сюда, в семью. Одиночки не выживают.

— Не оправдывайте заботой о других собственную трусость, — голос дрогнул, горло перехватило спазмом, и мне показалось, будто на шею накинули петлю. Острые обломки ногтей до крови впились в ладонь, причиняя боль, но это чувство словно отрезвило, позволив избавиться от оцепенения, испытываемого в присутствии альфы. В шее, кажется, что-то болезненно хрустнуло, когда я медленно подняла голову, а испуганный взгляд синих глаз пересекся со взбешенным черным. — Вы король, самый сильный, самый опасный, но только для оборотней, не для других. И вы так сильно боитесь показаться слабым, что добровольно заперли себя в этой крепости, в самой темной чаще леса. День за днем вы убеждаете тех, кого называете братьями и сестрами, в том, что там, за стеной, опасно, что их не примут, что прогонят или убьют. Вы прячетесь сами и заставляете прятаться других, — я обнажила зубы в злом оскале, а после, заметив ярость, исказившую похожее на застывшую маску лицо Сверра, с ненавистью прошипела, ощущая, как собственная растерянная волчица уже не рычит, беспокойно воет, пытаясь меня остановить, — называете себя волком, а на деле просто жалкая крыса.

Сильный удар обрушился на лицо, заставив болезненно вскрикнуть, а голова мотнулась в сторону, и я едва сумела удержаться на ногах, чувствуя, как в висках звенит. Мир перед глазами на мгновение смазался и поплыл, вязкая тяжелая капля крови упала на каменный пол, а в следующее мгновение крепкая хватка сжалась на моих волосах, оттягивая их назад. Зашипев рассерженной кошкой, я вцепилась ногтями в мужскую руку, намотавшую растрепанную косу на кулак, и с огненной яростью уставилась в лицо нависшего надо мной короля.

Мир сузился до размеров ненавистного лица, злость чужого зверя заставила захлебнуться на вздохе, и у меня внутри все буквально похолодело, когда я почувствовала острый коготь у своего горла.

— Тебе стоит научиться уважать своего альфу, глупая, самонадеянная девица, — срываясь на звериное рычание, прохрипел король, сильнее оттягивая мои волосы назад, и от боли на глазах выступили слезы, которые я старательно пыталась смахнуть. Из уголка разбитых губ сбегал ручеек теплой крови, горчащий металлом, но это было меньшее из того, что волновало меня в этот момент. — Пусть раньше ты жила без стаи, но теперь все изменилось. Отныне твой дом здесь, в Сером Оплоте, и тебе придется следовать нашим правилам, — Сверр наклонился еще ближе, почти касаясь своими губами моих, и лицо обожгло горячее дыхание с примесью терпкого красного вина. — И поэтому сейчас ты, как послушная девочка, отправишься в свою комнату и просидишь там до утра, а когда придет Йорун, ты выпьешь еще одну порцию приготовленного ею отвара. И так будет продолжаться до тех пор, пока ты не поймешь, что кроме Серого Оплота и твоей стаи у тебя больше ничего нет. Поняла?

Черный зверь громко зарычал, сверкнув золотом в глазах, оскалил аршинные зубы, заставив мою волчицу испуганно заскулить, и я буквально физически почувствовала, как тяжелая лапа ложится на шею, заставляя склонить голову почти к самой земле. Белоснежная хищница, безжалостно рвущая глотки оркам и бросающаяся на защиту друзей, превратилась в маленького беспомощного щенка, отчаянно прячущего взгляд, в золотых глазах полыхнул искренний ужас, и я осознала, что все внутри меня буквально желает подчиниться приказу Сверра.

Он смотрел прямо в глаза, ни на мгновение не сомневаясь в том, что я не смогу сопротивляться, его зверь подавлял своей силой, и у меня просто не было другого выбора, кроме как согласиться. Острые когти глубже впились в нежную кожу, воздуха катастрофически не хватало, и я покорно разомкнула губы…

Ты умница, девочка…

Знакомое, изученное до малейшей черточки лицо Боромира вспыхнуло в памяти, любимые серые глаза, кажется, заглянули в самую душу, и волчица судорожно выдохнула, всем естеством потянувшись за мимолетным воспоминанием, которое прогрело до самого сердца. Родной, мой… Оставшийся посреди страшной войны без моей поддержки и защиты. И если я сейчас соглашусь, если подчинюсь приказу альфы, то могу больше никогда не увидеть храброго гондорца.

Эта мысль отрезвила меня, прокатившись по телу ледяной волной, и я судорожно выдохнула, почувствовав, как собственный зверь от одной лишь мысли, что может потерять свою пару, пришел в неконтролируемое бешенство. Сильные лапы заскрежетали когтями по ребрам, почти причиняя боль, белоснежный мех заискрился серебром, крепкие челюсти громко клацнули, демонстрируя полный набор аршинных клыков, и яростный волк, рванувшись всем телом, буквально сбросил с себя оковы оцепенения.

Перед глазами красочным калейдоскопом пронеслись воспоминания, в ушах зазвенел громкий смех и голоса моих спутников, ставших мне друзьями, тело постепенно наливалось силой, и я словно взглянула на по-прежнему нависающего надо мной Сверра совсем другим взглядом. Передо мной стоял самый обычный человек, огромный и очень злой, достаточно уверенный в себе, но… обычный.