Море Осколков: Полкороля. Полмира. Полвойны - Аберкромби Джо. Страница 19

– По-твоему, дикари прислушаются к голосу разума?

– Обязательно. – Главное, чтоб и на деле все прошло так же гладко, как получилось у него на словах.

– Безумие! – вставил Анкран.

Шадикширрам перевела блуждающий взгляд на хранителя припасов.

– Жду не дождусь твоих предложений. – Тот молчал, свесив губу, и перебирал руками. Капитан закатила глаза. – Да, в наши дни храбрецы повывелись. Тригг, ты сопроводишь нашего однорукого посланца на переговоры. Анкран, ты прогуляешься с ними.

– Я?

– Я что – вчера купила с десяток трусов по имени Анкран? Ты ведаешь закупками. Ну так иди, торгуй!

– Но с шендами никто не торгует.

– Значит, о вашей сделке сложат легенды. – Шадикширрам встала с валуна. – Всякому что-нибудь да нужно. В этом и прелесть купеческого ремесла. Сумаэль пояснит, в чем нуждаемся мы. – Она наклонилась над Ярви, обдавая винным перегаром, и потрепала его по щеке. – Спой им, мальчишечка. Сладко, как пел другой ночью. Ради своей жизни, спой.

Вот так и вышло, что Ярви медленно брел к деревьям с поднятыми руками. Короткий конец его цепи крепко натягивал в мясистом кулаке Тригг. А сам король Гетланда отчаянно убеждал себя, что серьезная опасность сулит серьезную выгоду. Впереди собирались новые шенды – и наблюдали в безмолвии. Позади по-галинейски бубнил Анкран:

– Если калека сторгуется – делим как обычно?

– Заметано, – ответил Тригг, дергая цепь. Ярви поверить не мог, что у этих двух даже сейчас все мысли о деньгах. Видимо, люди, когда перед ними раскрывается Последняя дверь, уповают только на то, с чем они крепко свыклись. В конце концов он сам полагался на премудрость служителя – и насколько же хрупок щит его учености теперь, когда шенды в боевой раскраске с каждым шагом становятся чуточку ближе.

Они не орали и не потрясали оружием – у них и так получилось нагнать страху. Они просто расступились, дав Триггу провести Ярви на поводке за деревья. Там, на поляне, горел костер – а за костром собралось еще больше шендов. Ярви нервно сглотнул, уяснив на сколько именно больше. Дикари втрое превосходили числом всю команду «Южного Ветра».

Среди них была женщина. Она сидела и выстругивала палочку кинжалом со сверкающим лезвием. У нее на шее, на тугом кожаном ремешке, висела эльфийская скрижаль: на зеленой, с замысловатым золоченым узором, пластинке горели черные самоцветы и пестрели малопонятные знаки.

Первое, чему должен научиться служитель, – распознавать власть. Читать позы и выражения лиц, спонтанные движения и оттенки голоса, которые отличают вожака от ведомых. К чему тратить время на челядь? Поэтому Ярви миновал мужчин, будто те невидимы, не сводя глаз со строгого лица женщины. Воины-дикари развернулись, окружая его, Тригга и Анкрана забором из острой стали.

В последний момент Ярви промедлил. Ненадолго, но радость при виде страха Тригга и Анкрана затмила его собственный страх. На минуту он почувствовал над ними власть – и ему понравилось это чувство.

– Говори! – выдохнул Тригг.

Интересно, промелькнуло в голове, можно ли как-нибудь его погубить? Воспользоваться шендами и получить свободу? Заодно освободить и Ральфа с Джойдом… Но слишком высоки были ставки и слишком ненадежен расклад. Разумный служитель выбирает меньшее зло, наибольшее благо и на всех наречиях торит дорогу для Отче Мира. Итак, Ярви, хлюпнув коленом, приник к здешней заболоченной почве, и, как учила мать Гундринг, прижал к груди иссохшую руку, а здоровую прислонил ко лбу: показать свою искренность.

И начал напропалую врать.

– Мое имя Йорв, – сказал он на наречии шендов, – и я прибыл склонить перед вами колено, и покорно молю вас считать меня вместе со спутниками не чужаками более, а гостями – и отнестись к нам по закону гостеприимства.

Женщина медленно сощурилась на Ярви. Потом оглядела воинов, аккуратно убрала в ножны кинжал и швырнула палочку в костер.

– Ну не зараза?!

– По закону гостеприимства? – пробормотал один из воинов, недоверчиво указывая на корабль на мели. – Эти дикари слыхали о гостеприимстве?

– Наш язык в твоих устах нагоняет тоску, чужеземец, – женщина всплеснула руками. – Но я Свидур из шендов. И я объявляю: встань, Йорв, ибо мы приглашаем тебя к нашему огню и под нашу защиту.

Другой воин в сердцах швырнул на землю топор и сердито проломился в кусты. Свидур проводила его взглядом.

– Мы так надеялись, что перебьем вас и заберем весь груз. Нам не приходится привередничать, ведь по весне сюда нагрянет с войной ваш Верховный король. Этого человека слепили из жадности. Клянусь, я и представить не могу, чем таким ценным для него мы владеем.

Ярви обернулся на Анкрана, который следил за разговором с глубочайшим подозрением на лице.

– Мои печальные наблюдения говорят о том, что есть люди, которым всегда всего мало.

– Такие люди есть. – Она уперла руку в колено и печально положила голову на ладонь. Расположившиеся полукольцом воины с расстройством присаживались на корточки, а один вырвал мох и уже оттирал свою боевую раскраску.

– Этот день мог стать для нас удачным.

– И до сих пор еще может. – Ярви, пошатываясь, поднялся на ноги и стиснул ладони на манер матери, когда та начинала вести торг. – У нас есть груз, и наш капитан была бы рада обменять его…

Маленькие грязные тайны

Каюта Шадикширрам была тесной, и внутри нее рябило в глазах. Три мутных окна-бойницы просеивали пятна тусклого света, кули с мешками, свисавшие с низких балок, отбрасывали пятна тени. Большую часть пола занимала кровать, заваленная простынями, мехами и несвежими подушками. Большую часть остального места – непомерный, окованный железом сундук. По углам валялись пустые бутылки. Пахло смолой, морской водой и жжеными благовониями, застарелым вином и потом. Но по сравнению с привычной жизнью Ярви – если это можно было назвать жизнью – капитан обитала в запредельной роскоши.

– Починка долго не продержится, – объясняла Сумаэль. – Надо возвращаться в Скегенхаус.

– Прелесть моря Осколков в том, что оно круглое. – Шадикширрам обвела в воздухе круг бутылкой. – Мы дойдем до Скегенхауса с другой стороны.

Сумаэль остолбенела.

– Но одно дело – за считаные дни и другое – за месяцы!

– Ты себе знай веди корабль, как обычно. Неужели это так трудно? Злейший враг морехода – это море, но ведь дерево не тонет, правда? Пойдем прежним курсом. – Шадикширрам скосила глаза на Ярви, когда тот пригнулся под притолокой. – Ага, мой посол! Раз наша кожа до сих пор с нами, значит, дела идут успешно?

– Мой капитан, мне надо с вами поговорить, – произнес он, опустив твердый взгляд: так служитель разговаривает со своим государем. – Наедине.

– Хммм. – Она выпятила губу и потренькала по ней пальцами, как музыкант по струнам арфы. – Когда мужчина хочет встретиться со мной наедине, мне всегда любопытно – даже если он слишком юн, искалечен и вообще такой невзрачный, как ты. Сумаэль, возвращайся строгать и заколачивать, мы должны к утру спуститься на воду, поняла?

На скулах Сумаэль заиграли желваки, когда та стиснула зубы.

– Лишь бы не под воду. – И, пихнув плечом Ярви, девушка вышла.

– Ну? – Шадикширрам потянула длинный глоток из бутылки и со стуком поставила ее на пол.

– Я уговорил шендов отнестись к нам по закону гостеприимства, капитан. У них бытует священная традиция не отказывать тому, кто надлежащим образом просит.

– Ловко, – отметила Шадикширрам, собирая в ладонях черные и серебристые пряди.

– Я договорился взять у них то, что нам нужно, и, на мой взгляд, обмен получился просто отличным.

– Крайне ловко, – сказала она, скручивая волосы в свой обычный клубок.

А вот теперь ему и впрямь понадобится вся его ловкость.

– Быть может, именно вы, капитан, не сочтете эту сделку такой уж отличной.

Ее глаза сузились самую малость.

– Это еще как?

– Ваш корабельный кладовщик и старший надсмотрщик запускают руку в вашу прибыль.