Война номер четыре (СИ) - Лиморенко Юлия. Страница 11

Где хранятся вино и мёд, Орсо уже выучил, как подогреть мясо — тоже. Поставив перед Адой тарелку с бараниной и куском пирога, кружку подогретого вина со специями и последнюю уцелевшую абрикосовую корзинку, он молча сел напротив и стал ждать. Торопить её не потребуется, отдышится — сама расскажет всё, что можно рассказать.

Ада, как во сне, подцепила вилкой мясо, макнула в соус, прожевала. Взгляд стал более осмысленным:

— А вы понимаете в скорой медицинской помощи, дорогой воспитанник! — Голос слабый, но шуточки на месте. Жить будет!

Чем бы она ни занималась полдня, еда явственно помогла прийти в себя. Орсо тем временем докладывал:

— Баранина — выше всяких похвал, пирог чудесный, пирожных мне не досталось, но девушка, судя по всему, была в восторге… Заносило полицейского, назвался капитаном Перрони, хотел видеть вас, я сказал, что у вас мигрень…

— Так ему и надо… — одобрила Ада с набитым ртом.

— Он сказал, что в квартале ловят воришку. Только он убрался — пришли какие-то оборванцы и норовили пролезть в дом. Один был с ножом. Я их выгнал.

— Смело! — восхитилась опекунша. — Как думаете, зачем они все приходили?

— Думаю, за ним, — кивнул Орсо в сторону холла. — Откровенно говоря, на воришку он мало похож, а вот на бродягу — более чем.

— Он и есть бродяга. — Ада покончила с пирожным, уже сама налила себе неизменного какао. — Эх, холодное! Ладно, обойдусь. Не думайте, что я собираюсь держать вас в неведении, я просто соображаю, с какого конца начать. Вы не обиделись… я надеюсь?

— Ни в коей мере. Но нападать с расспросами мне помешала… как бы это… врождённая застенчивость.

— Врождённое что?! — искренне удивилась Ада. — Это вы-то застенчивы? Я на ваш счёт не обманываюсь, но если вам угодно так считать…

— Да нет, я… ну вот, опять…

— Тут всё просто, — женщина поставила кружку на стол и блаженно закрыла глаза. Ненадолго. — Когда вы говорите о себе, то начинаете заикаться, когда о деле — говорите чётко и по делу. Полезное качество.

Она поднялась из-за стола, извинившись, потянулась, потёрла глаза:

— Буду сегодня спать в гостиной. На шкуре у камина…

— Зачем, я… есть же моя спальня…

— Да не волнуйтесь, комнат хватит, — улыбнулась Ада и снова стала женщиной без возраста. Пожалуй, это хорошо…

— Ладно, — решительно сказала женщина без возраста и поставила какао на плиту. — К делу. Этот мальчик — гонец, отправленный ко мне. Я не знала, кто именно придёт с новостями, и тем более не ожидала увидеть зинала…

— Кого?

— Зинала! Не перебивайте старую больную женщину. В дороге на него напали, причём уже в столице или близко к ней.

— Зачем?

— Это отдельная история, — вздохнула Ада. — Не торопитесь. Хотите какао?

— Готов на всё, только бы узнать остальное.

Ада наполнила кружки, подтянула к себе стеклянную мисочку с мёдом, посмотрела на просвет. Мёд был золотисто-зелёный, прозрачный, как хороший янтарь.

— Я вам уже говорила, что Андзолу хотят втянуть в войну? Нет? Это давняя задумка кучки подлецов, которым поперёк горла развитие страны. Она становится слишком сильна…

— Для чего?

— Для того, чтобы изменить течение истории раз и навсегда. Об этом мы говорили с вашим отцом, он составил что-то вроде прогноза на будущее. Андзола — надежда всей планеты.

— Потому что мы богаты и уже давно не воевали? — У Орсо закружилась голова: что-то подобное он слышал от отца, но поскольку отец говорил не с ним, вспомнить подробности не удавалось. Видимо, он, тогда ещё совсем мальчишка, просто выбросил всё это из головы.

— В том числе. Вы мыслите в верном направлении. Анздола не воюет, потому что достаточно сильна, чтобы добиваться своего без войн. Развитая промышленность, сильный флот, прекрасные университеты, нет необходимости ввозить продовольствие из-за границы — наоборот, мы торгуем зерном, фруктами, рыбой, андзольские вина — одни из лучших в мире.

— Вулканы! — вспомнил Орсо.

— Да, склоны вулканов дают совершенно особый виноград. Посади точно такие же сорта на другую почву — результат будет на удивление убогим. К тому же наши торговые партнёры в другом полушарии — когда у них зима, у нас снимают урожай. Экспортировать продовольствие для Андзолы просто естественно.

Это Орсо помнил более твёрдо — на уроках естествознания он не рисовал на полях тетрадей лошадей и женские головки, а смотрел на карты и слушал лекции о географических условиях. Почуяв под ногами знакомую географическую почву, он попытался уложить в голове остальное:

— Но что из этого? Если мы — самая богатая страна…

— Не самая, но это не так важно.

— Хорошо, не самая, но в чём надежда?

— В том… вернее, в тех, от кого зависит богатство страны.

— Не понимаю…

— Кто производит всё то, что мы тут со вкусом перечисляли? — Ада явно подводила воспитанника к какой-то мысли. Этого Орсо с детства не любил, поэтому спешил дойти до вывода сам, пока его не ткнули носом в очевидное… как потом оказывалось.

— Ну… люди…

— Не просто люди, — подняла палец Ада. — Вы ведь понимаете хотя бы из собственного опыта, чем отличается рабочий с завода от деревенского хозяина, который сам вырастил свою свёклу и сам продал?

— Рабочие сами ничего не продают, — предположил Орсо.

— Блестяще! — обрадовалась опекунша. — Некоторым моим собеседникам, считавшим себя знатоками вопроса, я так и не смогла этого объяснить… Что происходит с произведёнными рабочим вещами? Они попадают… ну, скажем, на склад завода, откуда владелец завода их продаёт. Он сам имеет весьма опосредованное отношение к созданию этих вещей — он только пользуется плодами чужого труда.

— Понимаю… — протянул Орсо. — Но ведь он организует производство, закупает материалы, всё прочее, что нужно. Без этого нельзя будет ничего произвести.

— Однако производит всё равно не он, так ведь?

— Так… Но если не будет оборудования, производства тоже не будет.

— Верно, — кивнула Ада. — А теперь представим себе, что оборудование и сырьё просто лежит в чистом поле, его можно взять и работать. Получится производство. В этом нет сомнений… я надеюсь?

— Нет.

— Фигура владельца завода здесь вообще не появляется — заметили? Перевернём всё с ног на голову: есть завод, есть станки, сырьё, но нет тех, кто работает на этих станках. Будет производство?

— Нет!

— Вывод, — удовлетворённо заключила Ада, — состоит в том, что обладание средствами производства без тех, кто их применяет, ничего нам не даёт. Впрочем, — спохватилась она, — это уже довольно сложные материи, если я буду дальше углубляться в них, вам придётся верить мне на слово, ваш личный опыт здесь не поможет.

Женщина сделала ещё круг по кухне, остановилась, облокотившись на спинку кресла:

— Оставим это и вернёмся к тому, с чего начали: все наши богатства, вся сила армии и флота в конечном счёте зависит от тех, кто производит оружие, продукты, строительные материалы, корабли… — Женщина, видимо, окончательно пришла в себя и в возбуждении хромала туда-сюда по кухне. — Те, кто рассуждает о судьбах мира, чаще всего не учитывают этого факта. Не потому, что они глупы или не знают жизни, нет! Чтобы понять то, что вы поняли с моими подсказками, надо обладать знаниями, которых наука ещё не предоставила в распоряжение каждого желающего.

— Откуда тогда вы это знаете? — не утерпел Орсо.

— Во-первых, мне служат достижения другой науки, совершенно другой. Во-вторых, я видела, как это работает. Я сама работала на большом заводе — было такое дело… В-третьих, есть чужой опыт. Часто горький, но тем он поучительнее.

Орсо почувствовал, что только образовавшаяся картина опять поплыла.

— Не понимаю… Какая другая наука? Какой завод? Я не сомневаюсь, что вы меня не разыгрываете, но… вы говорите не всё до конца, да?

— Да, — Ада села, налила себе ещё какао. — Вы знаете, что у других звёзд есть свои системы планет… я надеюсь?

— Нам говорили в школе, но никто их не видел.