Артуриана (СИ) - Старкина Виктория. Страница 44

— Неплохо, — я уважительно кивнул. — Но, боюсь, одного звучного имени недостаточно, чтобы стать королем! Как недостаточно и твоих славных боевых побед.

— Согласен, — кивнул Утер. — И вот здесь мне нужен ты.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Создай для них дракона! И поддержи меня перед лицом толпы. Люди верят прорицателям испокон веков! Они пойдут за мной. Они отдадут мне корону.

— Побойся бога, Утер! — вскричал я, изумленный, — Как я создам тебе дракона?

— Не знаю, — тот пожал плечами. — Ты всем говорил, что ты — чародей. А значит — создай мне дракона.

— А почему я должен тебе помогать? — спросил я обреченно, и Утер снова невозмутимо пожал плечами. Ничто не могло поколебать его уверенности в себе. Но мне и не нужен был ответ. Я знал, что он прав, и знал, почему должен помочь: ради его сына. Ради будущего короля всего Альбиона.

— Хорошо, — кивнул я. — Сделаю все возможное.

— Нет, — Утер прервал меня. — Просто сделай. Ты — фальшивый сын короля, а я — фальшивый брат. Мы с тобой в одной лодке.

С этими словами будущий правитель вскочил на коня и скрылся в темноте ночи. А я еще долго сидел на могиле Аврелиана, не зная, что делать дальше.

Когда на следующий день, полуживой от усталости, добрался я до города и, еле передвигая ноги, медленно шел по одной из узеньких улочек, увидел двоих весьма зажитоных крестьян, что стояли у стены дома. Один из них, едва я прошел, прошептал своему товарищу, но я услышал его слова:

— Знаешь, кто это? Это сам Мерлин! Внебрачный сын покойного короля и великий чародей! Он совершил столько чудес, исцелял даже мертвых! Зажигал огонь, предсказывал будущее…

Я улыбнулся в бороду. Эти люди свято верили в мою волшебную силу. Осталось только, чтобы поверил я сам. И я пошел туда, где был по моему разумению оплот веры, — в монастырь, там все еще жила монахиней моя матушка.

Она приняла меня и как всегда была рада видеть, хоть и не разрешила себя обнять: сан не позволял подобных вольностей. Она предложила мне присесть, но я предпочел прогуляться по монастырскому саду. Во время этой короткой прогулки, матушка расспросила о моей жизни, я рассказал и о последних событиях, случившихся в стране. О смерти короля она уже слышала

— Что ж, — она улыбнулась, — Я всегда знала, что тебя ждет большое будущее! И надо же, ты был советником короля! Он назвал тебя своим сыном!

— Почему же ты думала, что меня ждет такое будущее? — я улыбнулся в ответ, — Ведь я был всего лишь нищим деревенским мальчишкой!

— Потому что ты всегда был умен, мой сын, — ответила она и в ее голосе послышалась легкая гордость. — И потому, что я всегда думала, что ты будешь похож на своего отца.

— Кем же был мой отец? — не удержался я и с волнением сжал ее руки. — Теперь, когда прошло столько лет, прошу, расскажи мне, кем он был!

— Он был чародеем, — совершенно серьезно глядя мне в глаза ответила мать. — Думаю, от него ты и унаследовал свою силу.

Я выпустил ее руки и замер. Все встало на свои места. Оказывается, я вовсе не был лже-колдуном, как считал все эти годы! Оказывается, я действительно был сыном чародея! А значит, у меня есть магия, а значит, я могу создать дракона и возвести на престол нового короля!

В день, когда собралась большая толпа на главной площади, когда стали рыцари и лорды доказывать право на престол, дошла и до меня очередь говорить. Ожидали, что я, как внебрачный сын умершего, заявлю о своем праве. Но я вышел вперед и произнес:

— Люди Логреса! Вы знаете меня, как чародея и сына покойного короля. Но одно исключает другое. Король не может быть чародеем, ибо чародей служит лишь магии и является орудием бога, в то время как король является его наместником и обладает властью над людьми. Магам же боги открывают свою волю, как открыли они и мне. В пламени, отраженном в гранях кристаллов, увидел я судьбу Альбиона. И потому как не оставил Амвросий Аврелиан преемника, им станет новый король из рода драконового, и звать его будут Утер Пендрагон, и возвестит он славу Логреса от моря и до моря! Ибо такова воля богов!

Едва я произнес эти слова, Утер сделал шаг вперед, толпа застыла в молчании, люди не ожидали моих слов, но лорды уже начали выкрикивать возражения, кто-то громко засвистел, выражая несогласие. И в это время гигантская тень заслонила солнце. Это было огромное облако, кроваво-красного цвета, и имело оно форму дракона, повторяя в точности все его очертания, от оскаленной пасти и мощных крыльев, до острого, покрытого гребнем хвоста. Люди, поднявшие глаза, видели сейчас парящего в небе красного дракона, поглотившего солнце, того, чей приход я только что возвестил.

С криками суеверного ужаса, толпа повалилась на колени перед небесным змеем, но люди знатные, как и сам Утер, поняли это иначе — народ Логреса поклонился новому королю, тому, кого поддержал великий чародей.

— Тебе еще со времен Вортигерна удавались эти фокусы с драконами, — удовлетворенно заметил Утер, когда мы остались наедине за чаркой доброго вина тем вечером. — Как ты это сделал?

— Потому что я — великий чародей, мой король, — скромно опустив глаза, откликнулся я.

— Да будет так, Мерлин! — король поднял чарку, приветствуя меня. — Отныне ты главный королевский чародей и советник!

— Я явлюсь по первому твоему слову, господин, если понадоблюсь. А пока — позволь мне удалиться в Аморику, в леса Броселианда, чтобы мог я и дальше совершенствовать свое мастерство.

Утер благосклонно дал позволение, недолюбливая друг друга в прошлом, — теперь мы были почти друзьями. На следующее утро я отправился в путь и вернулся в Броселианд, в пещеру кристаллов, где ждала меня Беллантина. Наставницу свою я застал при смерти, слепая провидица была уже очень стара. Я поведал ей о своем успехе, не без гордости рассказал, как создал красного дракона и возвел на престол нового короля.

— Не будучи чародеем, ты так долго и уверенно говорил всем, что ты — чародей, Мерлин, что в итоге и правда стал им, — слабо улыбнулась колдунья. — Ведь слово — меняет мир. Сила слова неизмерима. Теперь продолжай…

— Продолжать что? — удивился я.

— Продолжай в том же духе. Говори всем отныне, что ты — величайший колдун средь всех народов. И однажды им станешь.

Слезы благодарности выступили на моих глазах, я наклонился и поцеловал морщинистую руку моей старой наставницы.

— И еще скажу тебе напутствие, скажу то, что видела в пламени, — прошептала она. — Берегись женщин. Ибо они коварны. И берегись этой пещеры. Сюда, в пещеру кристаллов, пришел однажды Мерлин-мальчик. Здесь началась история Мерлина-чародея. Здесь же она и закончится. Помни мои слова. После моей смерти — не входи в пещеру. Послушаешь меня — будешь жить вечно, я отдаю тебе свой дар бессмертия, потому что слишком устала и хочу уйти. С этими словами она вдруг неожиданно крепко сжала мою руку, и странные токи ударили ладонь, словно пронзив ее тысячью игл, кровь закипела, а после ощутил я в своем теле силу, какой не знал никогда прежде. Перед глазами все полыхало, на лбу выступила испарина. А когда пришел в себя — Беллантина была уже мертва.

Я похоронил наставницу с почестями, соорудив на ее могиле дольмен, достойный столь сильной ведьмы, какой она была. А после закрыл вход в пещеру кристаллов, чтобы больше никогда не входить туда.

Я остался в Броселианде, ибо одиночество не тяготило меня, да и здесь всегда можно было встретить дриад, эльфов и народец ши, а также малюток-фей, что порхали над всегда гладкой поверхностью небольшого озерца.

***

Прошло еще несколько лет, прежде чем я встретил ее. Стройная, юная и прекрасная, Вивиана, леди Компера, стояла передо мной на тайном мосту, куда пришла случайно. Или намеренно. Глядя на нее, я уже знал, знал с самого первого мгновения, что вижу перед собой свою любовь и свою погибель.

Она ласково заговорила со мной, так, как должно говорить с сыном короля и величайшим чародеем в истории всех народов. Леди Вивиана смиренно попросила меня обучить ее магии, ибо таково было ее желание, и я не смог отказать. К великому сожалению, не смог.