Ад - удел живых (СИ) - Ливень Юрий. Страница 48

Осмотревшись по сторонам, во избежание неприятных сюрпризов, особенно со стороны разрушенного киоска в полусотне шагов от стоящего «гелика», Дмитрий выбрался из машины, сразу же направившись к серебристой «ауди», окруженной мертвецами. Сократив дистанцию до пяти метров, Дмитрий, не сбавляя шаг, расстрелял начавшие оборачиваться к нему фигуры. Легко и быстро, как в тире. Шесть выстрелов, шесть груд неподвижного тухлого мяса.

Обогнув машину по кругу, убедившись, что никто не шевелится, Погожин поманил рукой перепуганную девчонку, таращившуюся на него округлившимися от страха глазами. Взять бы, да уйти, пусть сама выбирается… Однако, в голове снова зазвучал голос командира «Мы последняя надежда для всех, с кем поступили не по совести… Прости, брат…».

Брат… Даже изгнав, командир называл его, Дмитрия, своим братом…

Кое-как выбравшись из смердящего испражнениями салона, девчонка, совсем молоденькая, с виду и до шестнадцати не доросла, опасливо подошла к Дмитрию, осматривавшего как недавнюю пленницу нежити, так и окрестности.

— Ты в порядке? — заговорил Дима, осматривая чумазую девчонку. — Салон не испачкаешь?

— Нет, я только пахну плохо, я аккуратно, в пакетик ходила, а окошко боялась открыть, там эти, руками лезли, а папа пошел бензин искать и не вернулся, а мне страшно было… — девочку вдруг прорвало, она затараторила, не останавливаясь и шмыгая носом. — А потом они пришли, а я закрылась…

Дмитрий насторожился, заметив нездоровое шевеление между углом ближайшего дома и сгоревшим магазином популярной продуктовой сети. Меньше ста метров, три фигуры, быстрым шагом направившихся к машинам.

Схватив под мышку болтающую девчонку, действительно дурно пахнущую, Дима быстро пошел обратно, к бронированном «гелику». Забросив спасенную на заднее сидение, Погожин перебросил наперед сумку с оружием, забрался за руль и торопливо нажал на педаль газа. Шедшая в его сторону троица резко ускорилась, желания знакомиться с ними почему-то не возникло. Было в них что-то неправильное — двигались они рвано и быстро, длинными, звериными прыжками, угрожая своей пугающей стремительностью.

Когда преследователи остались далеко позади, Дмитрий обратил внимание на девочку, все ещё взахлёб повторяющую историю про ушедшего отца и страшных зомби.

— Тихо! — рявкнул Погожин, зная, чем сменится словесный поток после пережитого шока.

Девочка запнулась на полуслове, уставившись перед собой стремительно мокнущими глазами, её губы задрожали, а через секунду затряслась в плаче, закрыв лицо маленькими грязными ладошками.

— Совсем ребенок… — пробормотал Дима, объезжая остов сгоревшего микроавтобуса с обугленным телом внутри.

С рыдающим грузом на шее, экскурсия по гибнущему городу откладывалась. Где-то в районе Дмитровского шоссе должен быть временный опорный пункт, где военные собирали беженцев и раздавали оружие всем, кто не вызывал подозрений. Если быстро доехать туда, времени останется ещё в достатке для задуманного. Только улицы…

Улицы не располагали к быстрой и лёгкой езде. Многие переулки выглядели ловушками, будучи заваленными костями, хламом и машинами, вездесущие мертвяки заставляли вилять по дороге и мешали поворотам, шоссе также не казалось лёгким путем. Ближайший перекресток пришлось объезжать по тротуару, сбив кенгурятником нескольких зомби, поковылявших наперерез автомобилю. «Мыть теперь придется» — с отвращением подумал Дмитрий, сворачивая в переулок, показавшийся свободным.

Проехав с сотню метров, Погожин обратил внимание на отделение милиции, занимавшее часть первого этажа какого-то заунывно-серого административного здания. Дверь участка оказалась подпертой снаружи толстой доской и украшенной надписью чем-то бурым, скорее всего кровью — «Не входить, заражено!».

— Сюда то нам и надо, коли не советуют… — сказал вслух Дмитрий, останавливаясь перед зданием и глуша мотор.

Услышавшая его спокойный, даже холодный голос, девчонка перестала рыдать, но всхлипывать не прекратила.

— Дядя… А куда… мы едем?.. — спросила она хриплым после плача голосом. — А как же папа, он искать меня будет…

— Туда, где безопасно… — стараясь говорить как можно спокойнее, ответил Дима. — Я только в милицию сейчас зайду, договорюсь, чтобы твоего папу нашли, и скажу, где ты будешь его ждать…

Сердце Погожина сжало ледяными клещами, он увидел в этой девочке сироту, оставшуюся без матери, отца и дома. Совсем одна… Когда-то он был таким же, безнадежно ждущим, что его найдут, заберут домой… Только ему нельзя было показывать свою слабость, детдомовские не любили «ждалкиных». Как и сейчас, когда он остался совсем один, без семьи, без друзей и родных, во всем мире есть только он… и эта малявка, которой он нужен, такой, какой есть, сильный и непробиваемый. Вот ей все можно, никто не станет глумиться, никто не бросит вслед обидные слова…

— Сиди здесь! Я быстро! — как можно твёрже приказал девчонке Погожин.

Она опять захныкала, умоляя не оставлять её одну, ведь снооова придут эти, снова она будет запертааа в железном капкане…

— Тихо! — прикрикнул Дима. — У меня пистолет есть! И ружье есть! И тех, и этих застрелю, если придут! Ложись на сидение, закрой глаза, никто тебя не увидит!

Девочка безропотно растянулась на кожаном диване, закрыла глаза и моментально затихла, тихонько шмыгая носом.

— Так и лежи, малышка, скоро вернусь… — успокаивающим, отеческим голосом сказал Дмитрий, закрывая дверь, а затем, уже сам себе, пробормотал: — Свалилась на мою голову…

Повертев головой в поисках опасностей, осмотрев салоны стоящих рядом машин, Погожин подошёл к двери участка, бесшумно ступая на чистые от мусора и осколков места тротуара и крыльца. Ещё раз оглянувшись, заметил неподвижный силуэт, застывший у окна в доме напротив. Безопасно… Приложив ухо к прохладному металлу двери, внимательно прислушался. Тихо… Что не значит безопасно, вдруг там, у самой двери, замерла такая же фигура, как в доме напротив.

Приставив ботинок к двери так, чтобы она не могла открыться больше, чем на сантиметр, Дмитрий аккуратно вытащил доску из-под ручки. Петли чуть слышно скрипнули противным металлическим скрежетом, но изнутри никто не бросился на звук. Приоткрыв ещё немного, Дмитрий весь обратился в слух, пытаясь уловить хоть малейший шорох. По ноздрям ударил тяжёлый запах тухлятины и химии, ещё чего-то невыносимо мерзкого, как если бы смешались запахи горящей проводки и сожжённой плоти.

Аккуратно отодвигая ногу, Дима расширил просвет ещё больше, аккуратно заглянув вовнутрь. Петли, к счастью, больше не скрипели, его присутствие мог выдать только свет, ворвавшийся в сумерки помещения. Никаких шумов, никто не ковыляет и не бежит навстречу, пытаясь заполучить кусок комиссарского тела… Убедившись в отсутствии угроз, Дмитрий тихо и плавно, как охотящаяся ласка, перетек в коридор, держа пистолет наизготовку.

За бронированным окном дежурного не оказалось никого живого. Или полуживого. На полу, в растекшейся, черной луже, лежало тело в милицейской форме, рядом валялся ПМ, на стенах и мебели темнели кровавые пятна. С сомнением посмотрев вглубь коридора, слишком темного для человеческого глаза, Дмитрий вернулся к машине, за лежавшем в сумке прибором ночного видения. Аккуратно прикрыв дверь, Погожин пошел обратно в здание, на ходу одевая шлем, с закрепленным на нем «ночником».

Проход вглубь коридора, перегороженный решеткой из толстых стальных прутков, был свободен, решетчатая же дверь открыта. Рядом с клеткой, дальше по помещению, виднелся почти полностью обглоданный скелет. Никакого движения… Перекатывая стопы с пятки на носок, Дмитрий крался по коридору, проверяя каждую дверь, заглядывая в незапертые кабинеты. Везде царила разруха, по комнатам словно смерч прошёлся — пол устилали бумаги, обрывки одежды, канцелярская дребедень, осколки стекол и обломки мебели, стреляные гильзы, обглоданные кости. Перед каждым шагом приходилось тщательно высматривать место, куда можно поставить ногу без риска нашуметь.