Ад - удел живых (СИ) - Ливень Юрий. Страница 50

— А дальше куда? К вам на базу? Вы точно из ФСБ?

— Точно… Куда, потом решим! Главное, стволы и боеприпасы здесь не бросать! — Погожин добавил немного командирских интонаций.

Когда сержант скрылся внутри зловонного райотдела, капитан сокрушенно покачал головой:

— Из детского сада ещё бы оперов нанимали, дебилы…

Достав из бардачка влажные салфетки, Дмитрий отдал их девчонке, проснувшейся во время погрузки ящиков в багажник. Не забыв оставить несколько штук себе и Максу, так звали сержанта. Умывшись, его неожиданные спутники стали похожи на вполне симпатичных молодых людей, у Алёны ещё и забавные конопушки обнаружились. Она понемногу приходила в себя, по крайней мере, перестала впадать в детство и задавать глупые вопросы. Ведя машину по лабиринту улиц, Погожин время от времени бросал взгляды на её отражение в зеркале, каждый раз задавая себе один и тот же вопрос — нужна ли она ему? Ей он нужен, безусловно, без него она не проживет и дня… Совсем юная, абсолютно беззащитная, ребенок… Только ему, как с ней жить? Придется охранять не только себя, но и её, возвращаться каждый день в одно и то же место, она моментально станет его слабым звеном. Привязавшись к ней, он станет уязвим, а потеряв, начнет сходить с ума, шепча её имя бессонными ночами, как шепчет имена братьев.

— Эй, Макс! — окликнул он сержанта, оторопело смотрящего на изменившиеся до неузнаваемости улицы родного города. — Макс!!!

— А?!! — встрепенулся тот. — Я!!!

— Головка от… снаряда… — хмыкнул Дмитрий. — Слушай мою команду! Сейчас я тебя и Алёну довезу до ближайшего опорного пункта, там мы расстанемся. Вы с военными останетесь, я своей дорогой. Учти, если с ней что-нибудь случится, или ты сам её обидишь, из-под земли достану, и своими зубами горло перегрызу, понял?!

В голосе Погожина зазвучала сталь, холодная, смертоносная.

— Т…Так точно! — запнувшись, ответил парень.

— Ты мужчина, защищаешь женщину! Оружие в твоих руках защищает тебя! — Погожин кивнул на «укорот» сержанта. — Надо стрелять — стреляй без колебаний, понял?!

— П…Понял… — неуверенно ответил парень, увидев недобрые, ледяные глаза Дмитрия.

— Не слышу, боец! — рявкнул капитан на потерявшегося сержанта.

— Так точно, товарищ!..

— Капитан!

— Товарищ капитан!!! — звонко крикнул юноша.

Дмитрий замолчал, внезапно его посетила идея. Подумав немного, он отчаянно завертел головой по сторонам.

— Макс, ищи машину, целую! — приказал Погожин после того, как джип подпрыгнул на теле попавшего под колеса мертвяка. — Вопросы отставить!

На поиски подходящего транспорта ушло больше часа кружения по дворам и проспектам, по «гелику» несколько раз стреляли, к счастью, надёжное бронирование и безатмосферные колеса сохранили жизни и мобильность троицы. В конце концов исправная и заправленная «дэу» неброского, мышиного цвета устроила Дмитрия. Сержант занял место за рулём трофея, а спустя ещё час автомобили выехали за МКАД, по встречной полосе, свободной от потока транспорта, покидающего заражённый мегаполис.

— Слушай внимательно, воин! — начал Погожин, когда девчонка перебралась из джипа в легковушку. — Сейчас ты едешь по Носовихинскому шоссе, проезжаешь Есино, на развилке направо, дальше ещё раз направо, на указателе «Лесничество» под шлагбаум, сам откроешь-закроешь. Доедешь до длинного бетонного забора с колючкой поверху, не промахнешься. На серых воротах домофон с правой стороны, неприметный такой. Нажимаешь трижды, как спросят кто и зачем, говоришь, что к полковнику Таличу. Все понял?

— Так точно, тащ капитан! — по-военному выпрямившись, ответил сержант.

— Молодец… Люди ему нужны, тем более, способные постоять за себя и за близких… — Погожин сделал многозначительную паузу, с удовлетворением заметив, как в глазах парня загорается огонек решительности. — Самому Таличу скажешь, что вас прислал Дима, он поймет. Расскажешь, как всё было, без прикрас! Заодно запомни, обидишь девчонку — тебе не жить!

Последние слова Дмитрий произнес таким тоном, что Максим почувствовал легкую дрожь в коленях. Теперь ему стало плевать на голодных монстров, он боялся единственного — попасть в немилость к этому капитану, с полным льда взглядом убийцы.

Погрузив в багажник «дэу» початый и целый цинки «пятерки», а также цинк пистолетных, отдав парню половину автоматных магазинов, Дмитрий пожал ему руку и запрыгнул за руль Гелендвагена.

Пальцы мелко дрожали, зубы непривычно отбивали мелкую чечётку. Он почти физически ощущал, как из него утекает что-то очень важное, всю жизнь прятавшееся на задворках сознания, разбуженное лишь сегодня, робким лучом света, исходившем от потерявшейся, беззащитной девчонки. Холод одиночества заставил дрожать не только руки, но и все тело, вмиг покрывшееся гусиной кожей, боль утраты вцепилась миллионами колючек в каждую клеточку тела, и Дмитрий закричал, глядя вслед удаляющейся машине, остатками воли не давая себе пуститься в погоню, чтобы вернуть утраченное. В памяти мелькали совсем свежие образы детской растерянности, слез, грязных ладошек, закрывающих плачущее лицо, веснушки, прикосновение маленьких ручек к его рукам, привыкшим к грубости… Дмитрий сам затрясся так, как тряслась девочка, когда он переносил её из отцовской машины в свою…

— Зомби… Я зомби… зомби… — прохрипел Погожин, до боли в зубах закусывая обшитый дорогой кожей верх руля…

…Спрятав в портсигар ароматный цилиндр сигариллы, Дима завел двигатель и развернулся в сторону города, отгоняя от себя остатки перехлестнувших через край эмоций. Выхолостившая душу пустота, возникшая на месте утекшего важного, медленно заполнялась решительностью и колючим инеем рациональности. Если никому не нужно, то важное, что пряталось в нем, никому, кроме… Встряхнув головой, Погожин выгнал образ девочки из головы.

У него есть то, что нужно всем, и прежде всего ему самому — его таланты в уничтожении себе подобных. Меткость, скорость, расчётливость, способность доводить дело до конца в любых условиях и ситуациях…

С трудом переправившись через железный поток, затопивший Ярославское шоссе, Погожин добрался до Алтуфьевского шоссе и проехал по нему чуть менее двух километров. Дальше двигаться на машине, тем более, на такой приметной, стало просто опасно, следующие его действия требовали незаметности. Немного поискав распахнутые ворота с подходящим двором, Дима загнал «гелик» в спешно покинутое хозяевами подворье. Пакеты, обрывки бумаги, раздавленные коробки перед входом, распахнутые настежь гаражные ворота, все говорило о том, что семья, собравшись наспех, уехала подальше от гигантского рассадника заразы. Тем не менее, прежде чем закатить машину в гараж, Дмитрий внимательно осмотрел, как дом, так и постройки, обнаружив лишь следы разгрома. Похоже, здесь ещё и мародёры побывали, нигде не нашлось ни кусочка пригодной для употребления еды.

Оправившись, наскоро перекусив шоколадными батончиками, мужчина забрал из припаркованной в гараже машины сумку с оружием и снаряжением, кофр с СВД. Внимательно осмотрев окрестности, Дмитрий вышел на улицу, издалека приглядываясь к довольно бедному по здешним меркам, но высокому, в три этажа, дому. С него хорошо просматривалась не только улица с двором, где он спрятал «гелендваген», набитый хабаром из райотдела, но и нужный ему объект.

«Высотка» местного масштаба оказалась такой же заброшенной, как и предыдущий дом. Отличалась лишь запертыми воротами и калиткой, при этом в деревянном заборе зияла огромная дыра. Так же, как и предыдущий, этот дом подвергся разграблению, не заинтересовавшие мародеров содержимое многочисленных шкафов, комодов и кладовой валялось по всему дому.

Забравшись на чердак, Погожин удобно устроился в крохотной комнатушке под самой крышей. Вероятно, здесь любила уединяться хозяйка дома, или старшая дочь, их фотографии висели на стене в гостиной. Уютная келия, с книжной полкой, стеллаж для чайника, единственной чашки, и всяких дамских мелочей, собранных в две круглых коробки из жести, расписанной цветами. Грабители здесь не побывали, поленились, наверное, карабкаться по крутой и узкой лесенке.