Подари мне себя до боли (СИ) - Пачиновна Аля. Страница 24

Музыку вообще не воспринимала ни в каком виде. Даже рингтон на телефоне раздражал. И особенно песни. Особенно, в которых про чувства. Ни одну композицию в плеере или на радио дослушать не могла. Раньше никогда в слова не вслушивалась. А теперь они сами настырно лезли в голову.

И всюду мерещился Моронский. Она чувствовала его обжигающее дыхание возле своей шеи, его губы на своих губах, его язык у неё во рту. И горячие его руки везде.

И в голове сутки напролёт красной табличкой маячили два вечных русских вопроса: «что делать?» и «кто виноват!»

Она подолгу выбирала, что надеть. Перетряхивала весь гардероб, вываливала на кровать и пол своей комнаты ворох тряпья, и все не нравилось.

В четверг нужно было ехать на встречу с заказчиком. Осталось всего полчаса, а она бегала по дому в одних трусах и с полотенцем на мокрой голове.

В итоге натянула на голое тело простую белую футболку и джинсы скинни. Еще влажные волосы собрала в высокий хвост. Сунула ноги в кроссовки и понеслась.

На дороге, то и дело, вздрагивала от чёрных машин, маячивших в зеркалах обзора. Хоть и понимала, что это совсем не взрослое поведение. Но ничего поделать с этим не могла — ключ от собственных эмоций был потерян где-то на той злосчастной выставке…

Соня катастрофически опаздывала. Ехала с превышением. И слишком поздно заметила, как догнавший ее чёрный Гелик, встроился впереди в ее ряд и, как ей показалось, слишком резко сбросил скорость. Уже понимая бесполезность манёвров, она вжала в пол педаль тормоза. Шины протестующе завизжали, лёгкую Кию протащило по инерции несколько метров и с треском впечатало Гелику в задний бампер.

— Моронский, чтоб тебя! — Соня с досады шлёпнула ладошками по рулю и застонала в отчаянии! — на встречу она опоздала, — Кончится это когда-нибудь?

Зато она сейчас его увидит — пронеслась в голове чья-то чужая мысль. Ну, уж явно не Сонина!

Однако, двери «мерина» медленно открылись и вместо Моронского из салона Гелендвагена вывалились два бритоголовых, похожих друг на друга, словно однояйцевые близнецы, братка. Водитель остался сидеть в орущем шансоном автомобиле.

— Ничёсе! Какая бикса! — цокнул языком один лысый верзила, подойдя к водительской двери Сониной Кии. — Выходи, цыпа, приехала! Конечная.

— Я звоню в Гаи. — Показала Соня пальцем на мобильник, прижатый к уху.

— Да звони, малая, куда хочешь. Из машинки выходи, оценишь ущерб, — прогундосил тот.

Соня выбралась из своей машины, обошла спереди искореженный капот, вздохнула, краем глаза заметив, что бритый с ног до головы непристойно рассматривает ее.

Этого ещё не хватало!

— Тут кусков на пять! — пробасил второй, показывая на едва различимую на бампере Гелика царапину.

— Да не, на восемь! — заржал первый, стоя у Сони за спиной. Второй похабно подхватил, глядя Соне поверх плеча. Она успела повернуть голову в тот момент, когда стоящий за ее спиной амбал доделывал поступательные движения бёдрами в ее сторону.

— У меня нет таких денег, — тихо промямлила Соня. Вся эта ситуация уже не столько злила ее, сколько пугала. Какие-то смутные сомнения закрадывались в затуманенный Моронским Сонин мозг.

— А что есть? — бритый разглядывал девушку своими сальными глазками.

— Страховка, — пискнула она.

— Ну, это половина. А остальное как отдавать будешь?

— Мы добрые. Если чё. По бартеру возьмём, — вякнул тот, что стоял у бампера.

Соня непонимающе хлопала глазами.

— Да не менжуйся, нормально все отработаешь, мы тебе ещё на тушь с помадой отслюнявим!

— Ч… что значит «отработаешь», дядя, ты в своём уме? — во рту у Сони стало резко сухо и горько. Она мучительно сглотнула.

— Не лакшишь чё ли? — косо усмехнулся бритый и сверкнул золотым зубом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ С каждой секундой Соня все меньше понимала, что, вообще происходит, и что, собственно, от неё хотят.

— Поревом отдашь! — пояснил один из братков, стоящий у бампера. Он перестал ржать и смотрел с колючим прищуром, гоняя слюну между зубами.

Соню замутило.

— Смотри, как радары настроила! — Гоготал второй, глядя ей на грудь, вырисовывающуюся под футболкой. — Ты ей нравишься, Патефон.

У Сони мелко затряслись коленки и она импульсивно обхватила себя руками, вспомнив, что на ней нет бюстгальтера, а соски предательски съёжились от страха. Она уже открыла рот, чтобы отправить мразь по известному адресу, но, к счастью, подъехала патрульная и припарковалась ближе к Гелендвагену. Соня все-таки успела вызвать ГАИ, пока была ещё в машине. Она с облегчением выдохнула. Однако, из машины ни один сотрудник к ней не вышел. Наоборот, это водитель из Гелика вывалился и подкатился вразвалочку к патрульной машине. Пихнул в открытое окно свою лапу. А следом и круглую лысую голову.

А ещё через минуту Соня в недоумении наблюдала, как патрульная ГИБДД вырулила с обочины и уехала.

Нормально…

— Ну что, красивая, поехали кататься? — проводив взглядом патруль, снова заржал бритый, тот, который Патефон.

Софья решилась на последний блеф.

— Скажите вашему Моронскому, я никуда не поеду! — Она упрямо скрестила руки на груди и попыталась придать лицу самое невозмутимое выражение, на какое только была способна.

— Кому «нашему»? — братки переглянулись, — это ММА что ли?

— Да, да, эмэмэй! — передразнила его Соня и совсем испугалась.

Братки дружно заржали.

— Ты чё, малая, попутала? При чём здесь он?

— Хорошо, тогда я сама позвоню сейчас! — сказала она, доставая телефон из кармана джинсов.

— Ага, давай. Мор вроде за телок не впрягался никогда, — верзила смачно сплюнул на обочину и оскалился.

Что-то во всем этом Соне сильно не нравилось. Не понравилось, как этот бритый назвал Моронского. Мор? Какое-то нехорошее предчувствие закралось. Казалось бы, откуда, да? Но она все ещё не теряла надежды, что это очередной идиотский ход в игре Макса.

Да. Пусть лучше все так и будет. А то как-то уж совсем страшно…

Трясущимися руками Соня отыскала нужный контакт и нажала вызов.

— Соскучилась? Киска! — почти сразу услышала она его глубокий голос и сердце ёкнуло.

— Слушай, — начала Соня, отвернувшись от лысых верзил, — скажи своим людям, чтобы отпустили меня. Я с ними никуда не поеду! У меня есть Страховка, она покроет царапину на твоём бампере.

— На каком бампере? Ты чё несёшь? — голос на том конце изменился, стал резким, колючим.

— Моронский, или как там тебя… Мор? — Прошипела она. — Вот мне сейчас вообще не до шуток. Трое твоих братков требуют с меня восемь косарей за царапину на бампере Гелика…

— Ты в машине? — быстро, жестко перебил ее Макс.

— Нет.

— Сядь в машину. Заблокируй двери. Скинь мне геолокацию. Быстро.

Говорят, в моменты, называемые кризисными, у людей открываются сверхпособности. Соня каким-то невероятным чудом в пару секунд пересекла расстояние до двери своей покалеченной машинки, захлопнула ее и нажала блокировку.

— Открой дверочку, красивая, не дури! — Браток подёргал ручку водительской двери.

Блииииин, что делать? Соня в отчаянии вцепилась в руль, чуть не плача. Отправила гео. Стала ждать, кусая губы.

Время тянулось бесконечно. Братки ходили то вокруг Сониной машины, то вокруг своей. Переговаривались и плевались на дорогу.

Наконец, на обочине притормозили две машины, поднимая вверх столбы пыли.

Одна — Гелендваген Моронского, вторая — Лексус охраны. Лексус встал позади Сониной Кии. Гелендваген поравнялся с Геликом бандюг и Соня только сейчас смогла увидеть разницу между двумя чёрными квадрантными меринами. Из блестящего, навороченного железного хищника легко выскочил Моронский. В темно-синих узких брюках, в чёрной обтягивающей футболке и накинутом на неё темно-синем пиджаке. На глазах темные очки. У Сони в груди все сжалось. Только от чего больше — от восхищения, или первобытного страха?

Макс что-то быстро сказал браткам и направился к Сониной машине. Она открыла. Он молча вытянул ее из салона и так же молча подвёл к Лексусу и усадил в него.