Подари мне себя до боли (СИ) - Пачиновна Аля. Страница 67
Держаться, правда, было не за что и она обхватила запястья Макса, который сжимал ее бедра в руках, натягивая на себя сильнее.
Закинув ее ноги себе на плечи, он начал трахать ее ритмично, не быстро, не медленно, а в такт с секундной стрелкой на часах. Сильно, жестко, размеренно. Ни на мгновение не сбиваясь с темпа. Соня билась и ерзала спиной о столешницу и молила, чтобы он ничего не менял. Вот так! Ещё! Да! Не останавливайся! Прошу! Да!
И только по его рыку поняла, что выкрикивала все это вслух.
Они кончили вместе, сотрясаясь в конвульсиях и дыша друг другу в губы.
— Ты точно предохраняешься? — спросил Макс, задыхаясь, когда спазмы ее стали слабее. — Накачал тебя до краев…
— Не переживай, ты не тот, от кого я бы хотела рожать детей!
Он резко вскинул голову и Соне показалось, что зрачки его полностью заполнили и без того тёмную радужку глаз. Ещё раз толкнувшись в неё, он резко вышел и сказал сквозь зубы:
— Ты сама ещё от соски не далеко ушла, какая из тебя мать, — и впился в ее губу зубами, — пошли в душ и поехали! Много дел!
Что это было сейчас? От сОски? В каком смысле?
Он опустил ее на пол и потащил за собой в сторону ванной комнаты на первом этаже. А Соня уставилась ему в спину. В татуировку с двумя скрещёнными мечами.
Да, Моронский, один-один! Ничья!
Или нет?
Глава 30 (часть 2)
— Эти берём. Эти, с вышивкой себе оставь. Ещё такие же, только аквамарин и ботильоны тоже пакуй, — чеканил указания Моронский, сидя на мягком кожаном диване в салоне обуви.
Соня таких туфель никогда раньше не видела и брендов таких даже не знала. Это даже не обувь, это Теслы какие-то! Она даже заглянула через плечо, приподняв острый каблук, проверяя, нет ли там usb-разъёма. Изящные лодочки от Taro Ishida на убийственно высоких шпильках с носком, инкрустированным полудрагоценными камнями? На ногах у Сони? Она пыталась придумать, куда в таких ходить. А главное — как? В них она была одного с Моронским роста. Даже, казалось, выше. И боялась шаг в них ступить, просто стояла и переминалась с ноги на ногу, тыкая острыми каблуками в высокий ворс ковра.
— Здесь использована самая дорогая кожа, — тихо ворковал фальцетом жеманный парень-консультант и глаза его горели в предвкушении крупной выручки. — Бренд использует очень сложное окрашивание, это гарантирует, что цвет со временем не поблекнет и будет радовать вас очень долго.
Он часто-часто поморгал подкрученными ресничками и сцепил в замок тонкие, ухоженные пальцы.
Больше двухсот тысяч рублей за пару? Моронский с ума сошёл? У Сони закружилась голова и она побоялась, что упадёт с высоты обувного Олимпа, расквасив некрасиво свой плебейский нос.
— Макс. Послушай… — голос не слушался и дрожал, — мне все это не надо…
Она коротко глянула на консультанта, который вдруг начал потеть и заметно нервничать.
— Пожалуйста, давай уйдём! — прошептала она. — К этим туфлям нужен другой человек. Не я.
— Согласен, — Макс перестал лениво листать журнал и поднял взгляд на Соню. — К ним нужна осознающая свой статус Соня. Но это дело времени. Поэтому, — он перевёл взгляд на консультанта, — мы их берём, упакуйте.
Статус? А какой у неё статус? Статус чего? Предприятия? Гражданина? Социальных сетей? Ее самооценка перестала ей принадлежать? Теперь он, что ли, собирается решать кто она и чего стоит?
Соня подняла глаза к потолку, шумно выдула воздух на лоб и прижала ладони к пылающим щекам. Ей все это жутко не нравилось. Ее напрягали посторонние взгляды. Ее даже присутствие охранников напрягало. Она потела так же, как консультант, но в отличие от него, не от радостного возбуждения, а от неловкости и раздражения.
Ну, она ж понимала, как это выглядит со стороны. В любом магазине, в котором они побывали, на неё смотрели, как на тёлку, что вдруг, обзавелась состоятельным папиком. Перед ней лебезили, кланялись, пресмыкались, но холодные взгляды осуждающе шипели: «насосала, сучка»! Усугублялось все тем, что вопреки стереотипу, «папик» был молод, красив и весьма подтянут. На Макса смотрели с обожанием и рабским подобострастием. На неё — зло, завистливо и даже с некоторым недоумением. Этот консультант — первый, в ком она не заметила осуждения и оценивания. Может, потому, что он гей? Он лишь украдкой еле-слышно вздыхал, когда посматривал на Макса.
Даже геи от него в обмороке…
Макс расплатился. Охранник принял пакеты с коробками, которые можно было сдавать в аренду интаграмщицам для фоток. Соня даже знала, кто у неё их выцыганит.
Выйдя из прохладного помещения салона в душный июнь, Соня попыталась ещё раз достучаться до разума Моронского.
— Пожалуйста, давай остановимся. Это вообще не моя фантазия. Это все выглядит нелепо и удовольствия мне не доставляет.
— Мне доставляет. Считай, что это моя фантазия.
Соня и охранник Игорь, обвешанный пакетами, вздохнули в унисон и поплелись за хозяином в машину.
— Куда, шеф? — спросил Игорь, когда они сели в Гелендваген. Простите, Брабус.
Макс сверился с телефоном, забил адрес в навигатор.
— Расслабься, бейба, последний. Там тебе понравится. Потом, поедем, пожрем.
Последний (если верить Максу) салон прятался во внутреннем дворике в центре старого города. Входная дверь мелодично звякнула колокольчиками, пропуская их в прохладу чёрно-лилово-фисташкового будуара.
— Добро пожаловать в «Мадам Помпадур», — тоненько пропела невысокая блондинка, выходя из-за стойки. Увидев Макса, она расплылась в улыбке, показывая идеально ровные, белоснежные виниры. — Вы по записи?
— Да! — подтвердил Макс, доставая из бумажника купюру в сотню евро.
— О, — смутилась блондинка, — обычно мы не обслуживаем без записи, но для вас сделаем исключение.
Она взяла банкноту и кокетливо спрятала в пышное декольте.
«Это что? Бордель?» — подумала Соня и опять заволновалась
— Кого красиво раздевать будем? — блонда, которая при детальном рассмотрении оказалась тщательно следящей за собой дамой лет под сорок, сделала вид, что Соню не замечает.
— Ну, не меня же! — Макс подтолкнул вперёд Соню, — Ее!
— Мадам? — блондинка, наконец, удостоила Соню своим вниманием и приторно улыбнулась, махнув напоследок щетками ресниц перед Максом.
— Софья Орлова! — ответил за неё Моронский.
— Мадам Орлова, — она смерила Соню одним из тех липких, завистливо-презрительных взглядов, от которых уже хотелось помыться, — меня зовут Кристина. Я помогу вам с выбором. Что предпочитаете?
— С выбором чего? — никак не взъезжала Соня.
Кристина ресницами сделать сквозняк, перевела удивленный взгляд на Макса, снова уставилась на Соню:
— Белья, мадам, белья! — пояснила блондинка Соне, будто имела дело с умственно отсталой.
— Все, что угодно. Кроме розового, — снова ответил за Соню Моронский, усаживаясь в обитое лиловым бархатом кресло. — я могу курить?
— Да, да, конечно, — закивала блонда и затараторила, — не желаете ли какие-нибудь напитки? Вино, шампанское, коньяк, виски? Фреш, кофе, чай, вода?
— Виски какой?
— Чивас, роял-салют, — проворковала елейно менеджер.
— Пойдёт. Мне виски, мадам Орловой шампанского.
— Только Моет Шандон в наличии, — мяукнула Кристина.
Макс причмокнул уголком рта.
— Тогда, мадам Орловой то же, что и мне.
Кристина убежала, отчаянно виляя бёдрами.
— Садись, чё стоишь? — он кивнул на кресло напротив. — Расслабься! Это ты пришла к ним бабки тратить, а не они к тебе!
— В том-то и дело, что это не я пришла, а ты! — буркнула Соня, плюхаясь в кресло.
Макс щёлкнул зажигалкой, затянулся, выдохнул. Посмотрел на неё, щурясь, потёр левый висок.
— Ничего, — тихо, как бы сам себе, проговорил он, — привыкнешь.
Последнее слово проглотил телефонный звонок. Макс поднёс мобильник к уху и, не произнеся ни звука, стал слушать.