Подари мне себя до боли (СИ) - Пачиновна Аля. Страница 69
— А, ты та ещё штучка, оказывается!
Макс оскалился, совершенно, как зверь. Подхватил правое ее бедро рукой и задрал вверх, нашарил головкой вход между прорезями в «трусиках для особых случаев» и проник в киску. Замер.
— Решила поиграть со мной? Осмелела?
Он начал медленно скользить в ней. Мучительно медленно. Макса трясло. Соню тоже. Обоюдоострые эмоции резали изнутри ростками удовольствия, всё тело пронизывая иглами, сводя мышцы рук и ног, расцветали алой болью внизу живота…
Ещё немного, ещё чуть чуть. Но он, как будто, сдерживался, прислушиваясь к звукам снаружи. Изводил её медленно и неторопливо, когда тело уже изнывало от неутоленной страсти и кожа стала одним сплошным нервом. Соне хотелось кричать, а выходил лишь жалобный скулеж алчущей течной суки, отдающей себя такому же голодному самцу в примерочной магазина…
Как просто стать пеплом, танцуя в центре огня…
И Соня сама, в нетерпении заерзала на нём.
— Похотливая оторва… — Макс подхватил ее и под левое бедро, приподнял, прижав плотнее к стене и ускорился.
— Извините, — раздалось за дверью, — но у нас в салоне это не принято.
— Пошли ее! — рыкнул Макс, вдалбливаясь в Соню.
— Я? — задохнулась она.
— Ты!
— Извините… Отойдите… Простите… ох… — слова вылетали вслед за толчками.
— Простите? — пискнула Кристина.
— Отошла от двери, чё непонятно? — рявкнул Макс.
Соня сорвалась и запульсировала вокруг члена, впиваясь ногтями в плечи Моронского.
— Детка, прости, не могу, — простонал он и быстро вышел.
Он опустил ее на ноги и подтолкнул вниз, на колени. Соня покорно обхватила ствол рукой, губами головку, всосала, оттянула и вобрала его полностью, с проглотом. Макс дёрнулся, вытянулся в стальную струну, плотнее прижал Сонину голову к паху и разрядился с глухим стоном.
— Какой. Хороший. Магазин! — сказал он, погладив Соню по пылающей щеке.
Он вышел из примерочной, как ни в чем не бывало, Соня же не знала, куда прятать глаза от назойливой Кристины. Но та даже не взглянула на неё. Все внимание ее было сосредоточено на Моронском.
— Извините, у нас салон элитного белья, а не мотель… — надула губы менеджер.
— Это за сутки, — сказал Макс, протягивая ей ещё одну сотенную купюру евро.
Глаза Кристины опять алчно блеснули, она цапнула бумажку двумя пальчиками и двинулась к стойке, бросая из-за плеча томные взгляды на мужчину.
За стойкой она откровенно заигрывала с ним, стреляла глазками, взмахивала ресницами и облизывала губы, пока пробивала и упаковывала покупки. Грудь ее высоко вздымалась, натягивая глубоко расстегнутую блузку, и, казалось, ткань сейчас разойдётся по швам на идеально скроенном хирургом бюсте. Таких откровенных завлеканий Соне никогда прежде наблюдать не приходилось!
Наконец, Кристина полушёпотом поблагодарила за покупки, и вернула Максу его кредитку. Снова взмахнула ресницами и протянула картонный прямоугольник.
— Могу составить компанию или присоединиться, — проговорила и кокетливо дёрнула плечиком она, ничуть не стесняясь Сони. Будто ее и не было вообще.
Макс двумя пальцами перехватил визитку. Поднёс к глазам и передал Соне.
— Надо? — спросил он.
Соня покачала головой.
— Спасибо. Не интересует, — ухмыльнулся Моронский и всунул визитку в ложбинку между Кристиниными арбузами…
Глава 30 (часть 3)
В ресторан Соня ехать не хотела. Вид у неё был совсем не выходной, да и чувствовала она себя так, будто ее изрешетили.
Живого места нет…
Всю свою женскую суть, вскрытую за несколько недель этим властным мужчиной, гибкость кошачих движений, томность взгляда из-под ресниц, всю мягкость согласных звуков, протяжность гласных и глубину покорных стонов она вложила в предложение заехать в Макдоналдс, взять по бургеру Биг Тейсти с картошкой и съесть их прямо в машине.
Она даже не предполагала, что он сдастся так быстро!
Они сидели вдвоём на заднем сидении и жевали над картонками. Игорь вышел «покурить», топтался неподалёку от Гелика (простите, Брабуса), гоняя по асфальту смятую пачку сигарет.
— Сто лет не ел эту отраву, — Макс проглотил последний кусок, вытер губы салфеткой и протянул Соне.
— Иногда можно и отравиться чуть-чуть, — прочавкала Соня и смачно облизала пальцы.
Он наклонился к ней и, приподняв ее голову за подбородок, слизал соус из уголка ее рта.
— Поехали ко мне? — ей показалось, что это прозвучало, как просьба, а не приказ.
Соня застыла, перестала жевать, а потом отрицательно помотала головой.
— Ну, да, я даже не сомневался, почему-то, — Макс откинулся на сидение, продолжая коситься на Соню.
— Завтра понедельник, — тихо сообщила она.
— А сегодня июнь, и что?
— Макс… у меня столько неотвеченных сообщений, столько висящих проектов! У меня тоже есть определенные обязательства, срочные незавершённые дела… Да и у тебя тоже, наверняка, есть такие.
На самом деле, Соня очень хотела к нему. Она хотела уснуть рядом с ним, будучи плотно прижатой голым задом к его паху. Дышать через раз в его железных объятиях, чувствовать его каждой своей чешуйкой, каждой мурашкой, пробегающей по коже, каждой саднящей царапинкой и следом от его зубов. Плавно и глубоко растворяться в нем — горячем, тяжелом и уставшем. Ей, вдруг, стало пугающе мало его наяву… Хотелось переплестись с ним снами и волосами. Чтобы он опять закинул на неё свою ножищу. Чтобы дышал жарко ей в шею сзади. Чтобы пыхтел, как паровоз ей в ухо. Чтобы в лапе своей сжимал ее грудь.
Но.
Она боялась, что Макс передознется ею.
Сколько ей отмеряно? Прежде, чем она наскучит ему? Прежде чем Моронский переключит внимание на какую-нибудь сиськастую, выхоленную Кристину? Нет. Сладкое надо давать порционно, чтобы и зубы не испортить и хватило надолго.
Пусть он отдохнёт от неё. Соскучится. Глупо, конечно, но хотелось, чтобы он тоже скучал, думал, ловил носом знакомые запахи, замирал, оглушённый и ослеплённый вспышками памяти… Мучился в ожидании: «ну, когда, когда?». В конце концов, он ее втянул в эту жестокую игру-сражение, путь тоже пропустит пару ударов.
Глупая, глупая Соня.
— Когда? — сухо спросил он.
Странный вопрос для хозяина. Что с вами, господин Моронский?
Соня пожала плечами. У неё не было дежурного ответа.
«Когда звёзды сойдутся. Когда ты взвоешь на Луну…» — хотелось сказать, но она молчала. По понятной причине.
Макс коротко глянул на неё и сжал челюсти. Его невозмутимое спокойствие в сочетании с холодным пронизывающим взглядом тёмно-карих глаз вызывало у Сони чувство неловкости, стыда и страха. Опять.
Хозяин — Он стал для неё целым миром, как бы она не сопротивлялась, и смотрел на неё так, будто Соня сидела перед ним голой. Что тут скажешь?
Ты, либо бери, не спрашивая, либо отпусти. Сейчас.
— Ладно, — бросил он, не дождавшись, и полез куда-то в карман. Достал портмоне и вынул из него чёрную пластиковую карту.
«Ой, нет, только не кредитка! Это совсем уж банальная пошлятина!»
— Это твоя членская карта «Порока». Не потеряй.
Соня выдохнула. Взяла, повертела чёрный гладкий прямоугольник в руках.
— Надо же, какая честь! Слышала, это дорогого стоит? Ты уверен, что я того достойна? Я же не олигарх или министр какой, и даже не проститутка!
Грудь Макса медленно поднялась вверх и опустилась, ноздри зашевелились, взгляд стал жестким. Соня вся сжалась. Он придвинулся к ней плотнее, навис, словно грозовая туча, вжимая в сидение. Обхватил лапой нижнюю челюсть, вдавливая ее затылком в кожаную обивку.
— А ты дерзишь вообще по жизни или только тогда, когда хочешь, чтобы я тебя трахнул?
— Ма… кс… — он не дал ничего сказать, просто вгрызся в ее губы, начал терзать их, бородой своей шоркая по щекам и подбородку.
Наконец, оторвался от опухших, покрасневших губ, вперился цепким взглядом, лишая остатков самообладания и заговорил глухо, хрипло: