Подари мне себя до боли (СИ) - Пачиновна Аля. Страница 85
То, что было на Соне под одеждой не поддавалось описанию. Голова пошла кругом, как после слишком глубокой затяжки. Ноги отяжелели, к паху хлынула кровь. Моронский поднял руки к вороту рубашки, чересчур нервно распустил узел галстука и стянул резко шелковую удавку. Словно чужими пальцами, расстегнул верхние пуговицы сорочки.
Девчонкам явно нравилась новая подружка. Одна нежно мяла Сонины груди под бордовым плетением лент, задевала подушечками пальцев маленькие затвердевшие пики. Брюнетка села перед Соней на корточки, заодно демонстрируя Максу свой голый зад. Руками начала ласкать внутреннюю поверхность бёдер девушки под тонкой паутинкой бордовых чулок, поднималась выше к обнаженной коже ягодиц, кружила нежными пальцами у кромки ее трусиков и вдоль подвязок. Потом и вовсе приблизила лицо к Сониной промежности и уткнулась носом ей в лобок, проводя языком по ткани трусиков и втягивая запах.
«Зашибись пахнет, правда?».
Максу показалось, что он услышал знакомый стон. Поднял взгляд. Соня запрокинула голову назад, то прикусывая нижнюю губу, то хватая ртом воздух. За маской было не разобрать, но похоже, Соня прикрыла глаза в блаженстве.
Черт! Что происходит? Она кайфует? Не с ним?
В груди что-то неприятно шевельнулось. Но Макс продолжал испытывать себя на прочность. Словно заворожённый, он смотрел, как блондинка перекинула Сонины волосы на правое плечо, как губами начала касаться шеи слева, как языком заскользила к ее нежному маленькому ушку…
Впервые в жизни он не мог дать однозначную оценку своим эмоциям: заводило его это зрелище или больше раздражало? Потому что возбуждение зашкаливало, грозя вырваться фонтаном… в трусы. И в то же время нарастало уже знакомое Максу отравляющее чувство, которое ядовитой горечью разлилось во рту, понеслось по венам и сосудам, разобщая все члены тела, разрушая нейронные связи. Точно, как тогда, в кофейне…
Какого черта?! Она его! Только его! Она принадлежит только ему! Никто не может трогать ее руками!
Темноволосая нимфа уже откровенно терлась об Соню, руки ее блуждали по стройному телу, исследуя все его манящие изгибы. И губы, через которые прошёл не один десяток чужих пенисов… они были уже так близко от Сониных губ.
НЕТ!
— Стоп! Хватит! — громко скомандовал он. — Спасибо, девочки, свободны!
Девицы опешили, но быстро пришли в сознание и беспрекословно покинули приват.
Соня стояла, не двигаясь. Только грудь высоко поднималась и трепетала на шее венка. Макс не мог оторвать взгляда от неё. От венки этой. Никогда раньше он не залипал на этом. Вообще не обращал внимание на шеи и что там на них трепещит. А тут завис. Захотелось впиться в неё, вгрызться, выпить ее до дна, отравиться, но чтобы она вся бурлила по его венам! И пусть на утро будет жесткий отходняк…
Ты сейчас дай ему дозу!
— Зачем девчонок выгнал? — услышал он глубокий, возбужденный голос и очнулся. — Мы так хорошо проводили время…
Сука! Она переиграла его. Переиграла. К такому он не был готов. Девяносто девять Моронских из ста, уверены были, что она сдастся или начнёт конкурировать. И только один Макс допускал, что она поступит нестандартно, но даже он не предполагал, что она предпочтёт девчонок. Программа дала сбой. Орлова всю тактику ему запорола. У Моронского было два предполагаемых варианта развития событий: или убегает, недалеко и ненадолго, или остаётся и смотрит, как девки ублажают его своими ртами и потом она делает то же самое. Только лучше. Оба эти варианта имели бы равнозначный воспитательный эффект.
А она переиграла…
— Счёл, что ты достаточно нагуляла аппетит. Иди теперь ко мне.
Соня помешкала. Но потом решительно двинулась к дивану походкой, которую нужно было бы запретить законом, как самое смертоносное оружие. Подошла и мягко, по-кошачьи, опустилась на кожаное сидение рядом с Максом.
Моронский взял галстук, накинув его Соне на шею, ловко завязал узел. Туго. Но дышать пока может.
Попалась, жучка! Макс резко крутанул кистью, наматывая его край на кулак. Притянул Соню за шею, чуть менее жестко, чем он хотел бы. Сдержался.
Остановил натяжение в миллиметре от своих губ. Левой рукой рванул застежку ремня на брюках. Снова потянул ее голову за края галстука, но уже к паху.
— Нет! — пискнула Соня.
— Что? — не понял или ослышался Макс и усилил натяжение галстука. — Я разве не говорил тебе, что не хочу слышать от тебя это слово?
— Сначала обсудим вопрос с контролем! Ты обещал!
Черт, да обещал. Макс недовольно хмыкнул, прикрыв глаза. Что ж, давай обсудим.
— Орлова! — выдохнул Макс ей в рот, не отпуская «поводок», — Как ни прискорбно тебя остужать, но дело не в программном обеспечении твоего телефона. Я пользуюсь специальной системой слежения, разработанной для… некоторых секретных служб. Она сообщает местоположение любого носителя определенных микросхем по специально заданным параметрам. Давай не будем углубляться, ты все равно не поймёшь! Это сложно! Лучше возьми ЕГО в свой ротик скорее!
— Ну, удали эту программу у себя, тогда, — не сдавалась, глупенькая.
— Девочка моя, я не могу. — Макс слегка коснулся ее дрожащих губ и заправил прядь ее волос за ушко, утопая в тёплых ароматных волнах, — она мне очень дорого стоила. Я могу только попробовать не отслеживать по ней конкретно тебя! Ничего обещать не могу. Тут уж, как говорится, остается только надеяться и верить.
Макс пожалел, что половину лица девчонки скрывала маска. Вот бы видеть весь спектр эмоций! Один-один, дорогая.
Соня отчаянно кусала губы, и Моронского это только распаляло.
— Продолжим! — Он снова потянул за галстук в том же направлении и опять почувствовал сопротивление.
— Мааакс, — проворковала игриво, — я хотела оставить это на потом.
— Мм, тоже вариант! — Макс отпустил хвосты галстука.
Она приподнялась, перекинула длинную, стройную ногу в бордовом чулке через его колени и села сверху, так, что Макс даже через ткань брюк членом почувствовал жар ее промежности. Ну, давай, девочка, поглядим что тут у тебя за хитровымудренное переплетение атласных лент и цепочек. Чё, куда, за что цепляется и как разбирается эта вся конструкция, понять без инструкции не реально. Не белье, а головоломка.
Замок? Макс приподнял брови. Собачка молнии на плотно сидящих трусах была скреплена крохотным амбарным замочком с цепью, причудливо опутывающей шею, плечи, спину, грудь, живот и бедра Сони. Цепь эта была продета в маленькие металлические колечки, намертво вшитые в атласную ткань, и блокировала любые попытки раздеть девушку или расстегнуть молнию, не открыв замочек. Можно было порвать ткань. Но, видимо, создатели этого «шедевра» что-то такое предвидели. На белье почти ни одного шва. Плотная ткань не рвалась. Не оттягивалась. Ее можно было разрезать, но тогда нужно было перекусить и цепь! Хотя бы одну.
Белье, которое заводит до передела мужских половых ресурсов, но не снимается, сука, без инструментов! Теперь он точно мог сказать, что видел в этой жизни всё!
— А как это? Чё это за хуйня, Орлова? — он попробовал сдернуть трусы, но цепь, соединяющая верх с низом, тут же туго натянулась.
— А это? — беззаботно отозвалась Соня. — Это то, за что ты отвалил кучу денег Кристине! Если бы ты был чуть меньше увлечён ее заигрываниями, ты бы заметил определенные детали на туалетах, которые она мне таскала в примерочную и которые ты все одобрил.
Соня слегка коснулась пальчиками выступающих под тканью сосков, покружила, отчего они заострились ещё больше. Поерзала попкой.
— Правда, заводит? У него ещё название такое символичное… — защекотала шёпотом щеку, — по-французски не вспомню, как звучит, а в переводе означает «Капкан». He wanted to tease her, but it backfired.
— Ключ! — потребовал Макс, проигнорировав последнюю фразу. Абсурдная ситуация. Кому расскажи — на смех поднимут!
— Ключик? — пожала плечами Соня и закусила ноготок указательного пальца зубами, — Упс, дома забыла.
Макс ухватился двумя руками за цепь. Попробовал разорвать. Хрен там. Не поддаётся. Только кожу на пальцах чуть не разрезал. Прочная.