Проклятие Синей Розы (СИ) - Ерова Мария. Страница 48
- Смотри. – назидательно продолжила девушка. - Вот записи, касающиеся твоей приёмной семьи, они последние, потому что на внезапно погибшей Розабэль истинный род этого семейства прервался.
Гаспар взглянул на красивый почерк, которым было выведено имя его умершей возлюбленной, и даже провёл по давно застывшим чернилам пальцем, но Лаура не дала ему расслабиться и придаться унынию.
- Взгляни, перед именем Розабэль, написано ещё одно имя, с той же датой рождения. У неё была сестра, Изабэль. Двойняшка. Как и у всех остальных женщин в этом семействе. Вот, видишь? – тонкий пальчик переместился на несколько строчек вверх. - -Миссис Розалин Уэйнрайт, урождённая Томпсон, и её сестра Паулин, впоследствии ставшая Гринсли. Да, обе вышли замуж, у них родилось по две дочери. Дети нашей миссис Розалин погибли, судя по записи, в разное время. Одна ещё во младенчестве, вторая уже будучи матерью двух дочерей – Изабэль и Розабэль. Получается, у приютившей тебя женщины, было две внучки? Тебе правда ничего не известно об этом?
Гаспар, полностью погрузившись в мрачные раздумья, медленно покачал головой.
- Нет, я впервые о том слышу… Возможно, девочка умерла в столь юном возрасте, что о ней даже не вспоминали? – предположил Гаспар.
- Может быть. – Задумчиво согласилась Лаура. – Судя по записям, частота трагедий с одним из детей в каждой паре могла посоперничать лишь с частотой появления на свет двоен в этой семье. Но почему тогда тут ничего не сказано о смерти Изабэль? Даже если бы она умерла ребёнком, здесь должна была остаться запись. Разве я не права?
Месье Бертран неуверенно пожал плечами.
- Ладно. – выдохнула Лаура, выудив из кармана какой-то предмет. Но Гаспар сразу же узнал его, потянувшись.
- Это медальон Розабэль! – воскликнул он. – Откуда он у тебя?! Я обыскал весь дом, но так его и не нашёл… тогда, давно…
- Я нашла его в лесу. – девушка позволила мужчине взять хрупкую вещицу в свои заботливые руки. Он нежно принял его, осторожно сжав в кулаке на несколько секунд, словно согревая. Потом приоткрыл, вглядываясь в чуть потускневший портрет белокурой девочки, что медальон скрывал внутри себя. – Это ведь Розабэль, так?
- Да. – не задумываясь выпалил француз. – Я очень хорошо помню её в детстве. Здесь она чуть моложе, но изменилась не слишком. Вот уж когда подросла... Но она почти не расставалась с этим медальоном, всегда носила его на шее. Она всегда говорила, что это – одно из её сокровищ. А после её смерти я хотел оставить медальон себе на память…
- Я в толк не возьму, для чего Розабэль нужно было таскать повсюду свой портрет – это выглядит не очень-то здраво… А вот если бы это был портрет её сестры…
Гаспар сложил руки на груди, словно в знак протеста.
- Ты думаешь, я не заметил бы, если в нашем поместье жила ещё одна девочка – внучка хозяйки, как две капли воды похожая на Розабэль? Нет, Лаура, этого просто быть не могло. Я не знаю, в чём тут подвох, но при мне здесь жила только одна девочка…
- Хорошо. – примирительно сказала Лаура, видя, что француз уже начинает раздражаться. – Я возьму это с собой, не возражаешь?
Мисс Клабан подняла в руке толстый томик родословной семейства Уэйнрайт и мило улыбнулась.
- Конечно. – равнодушно согласился Гаспар.
- Тогда до встречи на завтраке. – Лаура тут же поднялась на ноги и направилась к двери. – Я сейчас и слона съесть могу…
Месье Бертран чуть разочарованно покачал головой. Романтики опять не получилось…
По пути Лаура заглянула в купальню, чтобы освежиться, а после выбрала себе очередной наряд «попроще» из своего нового гардероба. На самом деле есть совсем не хотелось, но и смотреть в томные синие глаза красавчика Гаспара тоже… Нет, он ей по прежнему нравился, но слишком уж быстро между ними развивались страстные отношения, и девушка справедливо решила, что нужно притормозить. Пусть всё идёт свои чередом, но только не со скоростью молнии. Она не отдастся ему на третий день знакомства, пусть даже не мечтает!
К тому же, ей нужно было ещё кое-что прояснить в загадочном прошлом здешних обитателей. И глаза сами потянулись к подушке, под которой Лаура оставила найденный ей в библиотеке дневник Розабэль.
Пару страничек прочитать она успеет…
***
Всё в один миг стало чужим: и дом, и своя комната, и даже Гаспар. Розабэль целыми днями и думать только могла о «Дикаре», как величал Корвина её сводный брат, хотя она и слова ему больше о нём не молвила. Но, видать, всё и так читалось на её лице…
Гаспар, вначале воодушевлённый тем, что отыскал свою Розу, даже притворялся, что между ними всё так же, как и прежде. Он всячески обихаживал девушку, заботился не хуже родной матери и даже пообещал, что вернёт ей все права на наследство, как только из города вернётся их поверенный адвокат.
Но Розабэль уже было всё равно.
Корвин… Дикарь из леса теперь занимал все её мысли, и не было ночи, когда она не выходила на балкон, чтобы всмотреться в чёрный сумрачный лес, из которого, как ей казалось, на неё смотрели тёмные, как погасшие угли, глаза. Но каждый раз ночь обманывала её, и от непоколебимости этого покоя было порой просто невыносимо.
Гаспар ещё пытался. Он свято верил, что сможет вернуть их привычную жизнь в прежнее русло. А она вынуждена была молчать. Гаспар не переставал притворно улыбаться и словно не обращал внимания на её ледяное спокойствие. А Розабэль пришлось делать вид, что всё плохое осталось позади, вымученно улыбаться и поддерживать разговор со своим сводным братом, ныне хозяином поместья. Адвокат всё не возвращался, а Гаспар уже перестал повторять, что всё это имение на самом деле принадлежит ей одной. Должно быть, успел передумать, видя, как изменилась девушка в последние дни.
А сегодня должен был состояться бал – бабушка не простила бы своим внукам, если после её смерти эта традиция хотя бы на год прервалась. И Розабэль как не хотелось, но всё ж надо было присутствовать на нём – в качестве хозяйки дома. Она не участвовала в подготовке, этим занимался Гаспар, и уже за это она была ему благодарна.
Служанки внесли шикарное платье, на которое Розабэль взглянула лишь искоса. И принялась одеваться.
Музыка звучала так громко, что закладывало уши, но это нисколько не умаляло веселье задорно движущихся пар, танцевавших сейчас какой-то чрезвычайно популярный в народе танец. Кавалеры вели своих дам в шикарно расшитых живыми цветами платьях, то подхватывая их за талию, то ловили их, импровизированно пытавшихся ускользнуть, за руки, возвращая в круг, и веселье продолжалось. И те, и другие были в разношерстных карнавальных масках, что только придавало изюминки празднику, ведь пары путались, теряя в пестрой толпе своих партнёров, и неловких ситуаций было не избежать. И это, похоже, всем и нравилось.
Праздник в глухой провинции, изначально задуманный как бал-маскарад, превратился в обычный балаган, и гости сами развлекали себя как могли.
Он наблюдал за действом, стоя за перилами высокой лестницы, с бокалом белого французского вина пятилетней выдержки, к которому за вечер даже не притронулся, и, в общем-то, на веселившихся гостей ему было всё равно.
Всё внимание молодого хозяина дома было приковано к белокурой девушке в красном, подбитом тёмным бархатом платье с глубоким лифом и черной маске, инкрустированной драгоценными камнями. Шёлк длинных, ниже пояса, светлых волос, взмывал в танце подобно россыпи золота, а улыбка то и дело касалась розовых, таких соблазнительных губ, но девушка была напряжена, хоть и пыталась скрыть это.