Пустышка (СИ) - Палей Натали. Страница 25

— Ты уверен, что… Андрис не имеет никакого отношения к Невидимой Ровении? — как можно спокойней спросил Ансар — подозревать лучшего друга в подобном было ужасно.

— Уверен. Я знаю своего сына, — твёрдо ответил герцог. — И вы знаете, что я не в восторге от него и его морального облика, но быть причастным к «невидимкам»… нет, не может этого быть.

Глава 21

— А если ты ошибаешься? — голос императора сел от скрытого волнения.

— Уверен, что нет, — твёрдо ответил герцог Йоргус.

Некоторое время Ансар молчал, не сводя со своего менталиста пристального изучающего взгляда.

— Ты знал, что у меня есть дочь? — на лицо императора было лучше не смотреть, но герцог не отводил от него спокойных глаз. За много лет каких только «лиц» императора он не видел.

— Знал.

— Почему ничего не сказал?

— Это не мое дело, ваше величество. Я ваш советник по внешнеполитическим вопросам, а не по сердечным.

Лицо Ансара скривилось, но он продолжил допрос.

— А то, что у моей… — император здесь запнулся, — женщины есть ребёнок от другого мужчины, ты тоже знал?

Герцог кивнул с невозмутимым лицом.

— И то, что… мальчик… твой внук? — язвительно процедил Ансар.

В серых глазах королевского менталитета теперь появилось искреннее недоумение.

— Мой внук? Никас Сорус — не мой внук, ваше величество.

— Никас Сорус — он же… — император вопросительно посмотрел на застывшую бледную Катрину.

— Эндрю Йоргус, — тихо ответила она, не в силах смотреть в глаза герцога, который всегда прекрасно относился к ней, в отличие от других придворных и собственного сына, защищал ее от них, учил, как надо вести себя при дворе, подсказывал, что можно, а что нельзя говорить императору. — Хотя имя «Йоргус» он не получил, ваша светлость. Сын записан на мое имя.

Ансар неожиданно стал хохотать. Приглушенно. Хрипло. Зло. Насмешливо. С торжеством. Его всезнающий менталитет неожиданно пропустил собственного внука, а пустышка-простушка обвела вокруг пальца двух самых родовитых аристократов империи, один из которых к тому же лучший менталист империи. Где это видано?! Как это вообще могло произойти?!

— Ты что, никогда не залезал в голову моей фаворитке?! — взбешённо прорычал Ансар, когда успокоился. Он резко приподнялся на кровати, от чего ушибленную спину тут же скрутило от боли, но злой император не обратил на это внимание. — Не смог узнать о собственном внуке?! Не смог распознать лживую тварь, втершуюся в доверие ко мне и к тебе?! И это тот, который считается самым сильным менталистом империи?!

— Я знал о ребёнке госпожи Катрины от другого мужчины, но имени его отца госпожа никогда не упоминала, даже мысленно, — ровным безэмоциональным тоном ответил герцог. — А «читал» я только на первых порах, когда же убедился в искренности чувств к вашему величеству, лично дал артефакт, мешающий проникновению в мысли.

— «Убедился в искренности чувств…», — на мгновение будто задумался император, а потом, с трудом сдерживая прорывающееся бешенство, холодно проговорил: — Ты совсем не разбираешься в людях. Я разочаровываюсь в тебе все больше и больше.

— Это правда? — будто нехотя герцог перевёл ничего не выражающий взгляд, скрывающий его истинные чувства, на молодую женщину. — Ваш первенец — сын Андриса?

Катрина кивнула.

— Значит, мой сын обманул меня много лет назад — он сказал, что его женщина избавилась от ребёнка, и поэтому он бросил ее.

— Все было наоборот, — тихо прошептала Катрина. — Когда Андрис узнал о ребёнке, то просто выкинул меня на улицу.

На удивление больше герцог ничего не спросил, только некоторое время ещё пристально смотрел на Катрину, будто пытаясь что-то понять для себя.

Что именно? Как он в ней ошибся?

— Оставьте меня оба, — вдруг резко велел Ансар, вновь откидываясь на подушки и прикрывая глаза. — Катрина, уверен, что не удивлю тебя просьбой покинуть дворец в ближайшие пару часов. Думаю, навсегда.

— Ансар, Олия… — слова шли тяжело — она ожидала этого, но все равно стало больно.

— Поговорим о ней позже, — холодно процедил Ансар, прерывая её, даже не открыв глаз. — Сейчас я не готов обсуждать дочь, — и закрылся, слегка отвернувшись.

Когда Катрина с герцогом вышли, герцог Йоргус с сожалением и очень тихо, так, чтобы не услышали другие придворные, произнёс:

— Госпожа Катрина, вы совершили самую большую ошибку в жизни — Ансар ненавидит ложь и вряд ли сможет когда-либо простить вас. Однажды я солгал ему, с тех пор он вычеркнул меня из своего ближнего круга доверенных лиц. Прошло уже много лет, а он не простил, и, похоже, что это навсегда.

В глазах уже бывшей любовницы императора Ровении стояли тоска и отчаяние. Она хотела как-то оправдаться, но герцог прервал ее.

— Обо всём другом поговорим позже, — прохладно добавил мужчина, — я найду вас, и вы все расскажете мне о внуке.

Герцог отвернулся и ушёл, а Катрина, тяжело переставляя ватные ноги, направилась к своим покоям, чтобы собраться и покинуть навсегда роскошный дворец императора Ансара, который не стал ей домом, но в котором несколько лет она была любима и счастлива.

Молодая женщина уже собрала все вещи, дорогие для сердца, и просто то, что было ценным само по себе. Несмотря на произошедшее, ей и в голову не пришло уйти и благородно оставить драгоценности, платья, которые дарил Ансар.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Катрина услышала, что за дверьми творится невообразимый шум, и с удивлением выглянула, понимая, что он происходит рядом с покоями Ансара.

— Герцог, его величество закрылся уже как час… — нервный голос императорского целителя.

— Никому не открывает и на всех орет… — взволнованный голос секретаря императора.

— Огонь! Посмотрите! — испуганно вскрикнул кто-то из придворных. — Из покоев императора!

Молодая женщина неуверенно вышла и медленно пошла в сторону выкриков. С недоверием уставилась на огненные змейки, которые словно тонкие оборванные ленты, извиваясь, пробирались из-под огромных дверей покоев Ансара, и ласково лизали роскошный ковёр, который начинал загораться. Придворные испуганно отходили от них, обмениваясь многозначительными взглядами — у императора Ровении очередной приступ бешенства и в такой момент лучше не попадаться ему на глаза.

— Император поджег покои, — холодный спокойный голос герцога Йоргуса.

В следующее мгновение мужчина резко поднял правую руку, направляя ту на двери, из-под которых поползли огненные змейки, и те широко распахнулись. Кроме него пока никто не осмелился сделать подобное, хотя сильные маги и кроме герцога здесь присутствовали.

— Дым!.. Огонь!.. Император в опасности! — испуганные взволнованные крики окружали потрясённую Катрину со всех сторон.

Внутри покоев императора Ансара быстро распространялся огонь.

По мебели, ковру, занавесям, ласково опутывая их, извивались красные и золотые ленты огня. Треск дерева, шелковый шелест белья, говорящий хруст горящей бумаги наполняли покои жуткими звуками.

Посредине всего этого хаоса стоял Ансар, в расстёгнутой белоснежной рубашке, брюках и босиком, и безумными глазами смотрел на разыгравшийся пожар. Не оборачиваясь на шум, глухо произнёс:

— Пока все не сгорит… меры не предпринимать… прошлое должно сгореть… ничто… не должно напоминать…

Катрина вздрогнула, с ужасом уставившись на мужчину — у Ансара случались иногда подобные приступы ярости, когда он сжигал то, что попадалось под руку, но за многие годы, прожитые вместе, лично она в первый раз наблюдала его, и ужасно и больно было осознавать, что причиной стала она.

Пожар в комнате императора усиливался, а он не двигался с места, с болезненным наслаждением наблюдая за действом огня.