Змееборец - Игнатова Наталья Владимировна. Страница 38

Он устал от волшебства. Ему надоела такая магия, существующая сама по себе, только ради себя, неосвоенная никем, никому не приносящая пользы. Дома… о, дома все было иначе. Там магией и чарами были они сами. Нелюди. Шефанго, эльфы, орки, ранды, валлаты, тролли, гномы, множество духов, дружественных и враждебных. А еще там были люди, тоже не чуждые магии. Всего лишь пользователи, да, но достаточно умелые, чтобы о многих из них с неподдельным уважением отзывались ведущие ученые Шенгского университета, или старые, как знак на вратах их столицы, волшебники-эльфы.

Сколько еще придется играть по чужим правилам?

Неизвестно.

Но как изменить ситуацию, Эльрик тоже тогда не представлял.

Ему по-прежнему не хватало близости моря, но помимо этого, земля вокруг очень напоминала Анго. И достаточно оказалось подальше уйти от людей, войти в ритм движения-скольжения, бега-полета на лыжах по сверкающему снегу, подставить лицо обжигающе-холодному ветру с едва уловимым, но уже несомненным для тонкого чутья шефанго запахом весны, чтобы вообразить, что он дома.

Дома, на севере конунгата Шенг, в горных лесах за полярным кругом, в это время года солнце почти не появлялось на небе. Оно показывалось из-за горизонта и пряталось обратно, как будто, ленясь вставать, приоткрывало глаза, осматривалось, и снова засыпало, кутаясь в пушистые снега на вершинах. Но запах весны день ото дня становился все яснее. И солнце оставалось на небе все дольше. И, в конце концов, оно просыпалось, и до следующей зимы ночь не осмеливалась сойти на благословенную морем и небом землю Анго.

Здесь было не так. Но уже на второй или третий день пути Эльрик перестал замечать разницу. После долгих лет жизни на раскаленном юге Эзиса, после нескольких месяцев в душных, как зеленая баня джунглях на Острове, бесконечных снегов и бесконечного холода оказалось достаточно, чтобы почувствовать себя так, будто он уже стоит на пороге дома.

По чести говоря, как раз домой-то ему не слишком хотелось. Сама по себе невозможность вернуться раздражала, а как же иначе, но Эльрик понимал, что будь у него способ в любой момент открыть выход в свой мир, неизвестно, когда бы он им воспользовался. Он не хотел вернуться, когда был Эфой, убийцей, потерявшей память о доме – она стремилась убивать и жить как можно интереснее, и не задумывалась о том, откуда взялась. Он не хотел вернуться, когда снова стал собой – все мысли и чувства его были отданы Йорику и Легенде, а чему-то еще, вроде тоски по дому просто не осталось места. Он не стремился вернуться сейчас. Но сейчас у него ничего больше не было, ни единой цели, ни одного существа, которое могло бы его здесь удержать. Значит, хотел он того или нет, а попытаться уйти оставалось единственным достойным делом.

Он думал об этом. Думал еще о множестве разных вещей. Экономил припасы. Попытки охотиться неизменно заканчивались тем, что зверье начинало молить о пощаде человеческим голосом, и после третьей такой неприятности, Эльрик плюнул и решил, что лучше уж поголодать. Дхис, уставший, пока жили в деревне, притворяться браслетом, мышковал, с наслаждением ныряя в глубокий снег, прокладывая запутанные ходы под настом, и без добычи не возвращался, но мыши-полевки и полосатые маленькие зверушки, которым Эльрик не знал названия – это ведь не еда для здорового, молодого шефанго.

По прямой до Голого Камня было бы меньше пятидесяти харрдарков [48], но в горах не ходят по прямой, так что пройти пришлось чуть не в три раза больше. Эльрик, впрочем, не жаловался. Ему нравился этот поход, нравился снег, нравились горы и лес. Ему нравилось даже то, что он никого не убил за всю неделю, ушедшую на то, чтобы добраться от деревни до бесснежной скалы, угрожающе вознесшейся над соседними вершинами, и обдуваемой ветром с восьми сторон света.

В середине седьмого дня, Эльрик остановился, чтобы сделать долгий привал. Дальше пути не было, ни на лыжах, ни без них. Дальше нужно было лезть. Он весело ругнулся по поводу того, что демоны, как и боги, норовят обосноваться в таких местах, куда могут добраться только шефанго и скалолазы; провел остаток дня, прикидывая, откуда удобнее будет начать восхождение, и лег спать, ничуть не беспокоясь о том, что где-то у него над головой – или прямо в толще скалы, возле которой он разбил лагерь – его поджидает демон в образе гигантского змея.

Толку-то беспокоиться?

Утром следующего дня Эльрик, сам о том не подозревая, начал нарушать все законы действия свободной магии. Наверное, поэтому дальше все и пошло наперекосяк.

Подъем оказался сложным, но не сложнее, чем Эльрик предполагал прошлым вечером. Он-то, на всякий случай, переоценил проблему. Скалолазу со стажем меньше, чем в десяток лет, Голый Камень, наверное, показался бы труднопреодолимой вершиной. Ну, может быть, вовсе непреодолимой, но Эльрик давно уже научился переоценивать проблемы, а не себя самого. Имея специальное снаряжение, группа спортсменов-скалолазов могла бы взять эту высоту, может быть, не с первого раза, но… справились бы. Без специального снаряжения, шефанго, вооруженный когтями, нечеловеческой быстротой и солидным опытом восхождений, медленно, с трудом, но продвигался наверх. Он даже раньше, чем рассчитывал, добрался до уступа, который вчера показался ему подходящим для устройства лагеря и ночевки. Двигаться дальше в тот же день Эльрик не стал: пара лишних часов на отдых, это ведь лучше, чем недосып.

Он даже не вспоминал о глухаре, которого не убил на третий день своего пути к Голому Камню. Тот попросил оставить ему жизнь, Эльрик, не умея убивать тех, кто просит о пощаде, выругался и внял просьбе. Что ж тут делать, никто не идеален, но мало радости вспоминать о собственной неуместной мягкости. И, конечно, он даже не подумал о том, что говорящие глухари, вообще-то, нетипичны ни для венедских, ни для норэгрских лесов. О какой типичности можно говорить, когда весь район – одна сплошная аномалия? К тому же, после глухаря был говорящий олень, а потом – говорящий волк, худой, как обросшее шерстью коромысло. Волка Эльрик, разумеется, не собирался пристрелить и съесть, волк сам очень просил покушать. Бурча себе под нос, что он не подает по пятницам, припасами Эльрик, все-таки, поделился.

Как бы то ни было, все – и крылатые, и копытные, и зубастые, остались живы и здоровы. А Эльрик, хоть и прожил эту неделю не слишком сыто, странных зверушек выбросил из головы довольно быстро.

На то, чтобы добраться до вершины, у него ушло в общей сложности два дня. Один раз пришлось возвращаться с полдороги, но всего один раз – это ж говорить не о чем.

Что там будет, наверху, Эльрик понятия не имел. На вершине Цошэн они с Легендой нашли волшебный сад. В книжках попадались истории о горах, откуда можно было шагнуть прямиком на небо – Голый Камень к таковым явно не относился, не та высота. О скалах, ведущих прямым путем вниз, к демонам слышать раньше не приходилось, но все бывает в первый раз, так что и этого варианта Эльрик не исключал.

Обнаружив, что вершина Голого Камня – просто неровная, холодная, местами обледенелая площадка, из центра которой, разбегались в разные стороны два родника, он почти рассердился. Да за кого его принимают, в конце-то концов? Ни тебе препятствий на пути, ни одной приличной драки или хотя бы умного разговора, ни даже головоломки завалящей и подземелий с ловушками. А в завершение всего вот такая нелепая, и крайне наивная попытка спрятаться! Можно подумать, он не чует, что вся эта скала от вершины, до корней, до пресловутого земного сердца пронизана магическими токами? Можно подумать, он, задавшись целью, не найдет тех, на ком эта магия завязана. И, главное, почему они, кто бы они ни были, прячутся от него?! Должно-то быть наоборот! Кто тут – страшилище? Червь со своими демонами, или голодный, начинающий от голода замерзать и злиться, шефанго?