Змееборец - Игнатова Наталья Владимировна. Страница 40

Червя Он-и-Они могли бы уничтожить и сами. Это было гораздо проще, чем создавать такую тварь. Проблема заключалась в том, что Червя демоны, разумеется, тоже хотели бы сожрать, но не знали, как его поделить. А подраться между собой, было для них верным способом прекратить существование, по крайней мере, перестать быть Им-и-Ими, превратившись в два десятка – а то и меньше, это смотря по результатам драки – обыкновенных истинных демонов. Совсем другое дело, если Червь будет уничтожен кем-то со стороны, тогда вырвавшаяся сила сама собой разделится поровну. Понятно, почему для уничтожения Червя Он-и-Они предпочли бы Эльрику смертного – смертный не станет претендовать на свою долю пищи, но они готовы были поделиться. С чужаком – готовы. Друг с другом – нет. Всегда оставалась вероятность того, что, делясь чем-то внутри своего роя, Он-и-Они затаят друг на друга недобрые чувства, поддадутся естественной жадности, и ослабят связывающие их узы.

Сложно у них все было. Эльрик даже пожалел слегка, что дома не интересовался поведением истинных демонов, может, сейчас нашел бы способ выкрутиться с наибольшей прибылью и наименьшими потерями. Хотя, с другой стороны, кто б ему позволил интересоваться темами, до которых он явно не дорос? К двенадцати годам, он, разумеется, уже знал, что шефанго были созданы из истинных демонов, навеки заключенных в плоть, в попытке хоть как-то смирить их страсть к разрушению. Но кроме этого не знал о демонах почти ничего. Не положено было. Демоноведение, как и некромантию, можно изучать вплотную только после шестисотой навигации.

– Они приняли тебя за демона потому, что ты шефанго? – уточнил Йорик, когда в рассказе возникла пауза.

– Не только поэтому, – Эльрик вздохнул, и с благодарностью принял из рук командора кружку с горячей бунией, – тебе точно нужны все-все подробности? Я слушаю гораздо лучше, чем говорю.

– Говоришь ты тоже неплохо, – заверил Йорик, – так что там с демонами и шефанго?

– Когда мы с Легендой поднимались на Цошэн, преодолевая эти, будь они неладны, сомнения, мы проделали то путешествие, которое я должен был проделать по пути на вершину Голого Камня. Здесь все условия были рассчитаны на смертного, который пройдет путем духа, или что-то в этом роде, а явился уже не совсем смертный. Ну, у них и засбоило. Я не мог подняться на Голый Камень, это, на самом деле, не скала, а… лестница в инферно. Ко мне должен был явиться родственник недобитого глухаря, старший братец, или дядя, или я не знаю, кто, достаточно крупный, чтобы поднять меня наверх. В смысле… не просто поднять, а… штез эльфе…

– Перенести на нужный пласт бытия, – подсказал Йорик.

– Точно! А я и так уже был на этом пласте, поэтому просто взял и поднялся на скалу. Тот волк, и олень, у них тоже была какая-то родня, и они тоже должны были мне послужить. Три зверушки – три службы, три ступени на пути. А я через них просто перепрыгнул. По логике демонов получилось, что я не смертный, а кто-то их порядка. Ну, а я, ко всему, еще и шефанго, что-то от истинных демонов, пусть самая капелька, во мне есть. Все это сложилось вместе, и сбило с толку и их, и меня.

– Выглядит логично, – Йорик что-то там себе думал и взвешивал, – да, – кивнул он, – выглядит… по крайней мере, на первый взгляд. И что там с Червем?

– Червя я согласился убить. Ясно было, что с возвращением домой эти демоны мне не помогут, но заполучить их на службу, хотя бы на время, могло стать неплохим подспорьем, – Эльрик допил бунию, и стал набивать неизвестно какую по счету за этот вечер трубку. – Мне ведь нужно было как-то устраиваться в этом мире. А Червя Он-и-Они придержали, насколько смогли. Главное, его выманили на поверхность.

Выглядело это эффектно. Даже слишком эффектно, но это Эльрик оценил потом. А тогда он отстраненно фиксировал происходящее, не задумываясь над тем, что видит, не задумываясь даже над тем, что делать.

Серая земля раскрылась трещиной, протянувшейся на несколько десятков гельхов. Пыль взвилась над равниной. А из трещины ударило клубящееся пламя.

И явился Червь.

В блистающей черно-огненной чешуе, с адамантовым, слепящим глаза гребнем, он с оглушительным ревом вскинул огромную голову, и выдохнул облако рыже-алого пламени.

В никуда. В пространство перед собой.

Мгновением позже, скребя чешуей, по каменной плите мотнулся сверкающий хвост. И Эльрик взбежал по нему, по сияющим пластинам брони, уцепился за гребень, обжегся, ударил колющим, полагаясь на меч, на то, что тот способен пронзать даже камень, так, может, возьмет и демоническое подобие плоти.

Лезвие лязгнуло о броню.

Эльрик зарычал, не удержавшись на скользкой, ходуном ходящей под ногами чешуе. Скатился на камень, упал на колени. Хвост пошел обратно, на сей раз над плитой, и шефанго, прогнувшись как эзисский лук, коснулся камня лопатками, пропуская удар над собой, и ударил снова, в тусклую броню на брюхе. Ударил всем телом, наваливаясь на меч, преодолевая тугое сопротивление чешуи и вязкой плоти под ней. Он расширял рану. Делал глубже.

Вырвал меч и перекатился в сторону, когда Червь резко опустил хвост, чтобы прихлопнуть непонятную кусачую пакость.

А Дхис сорвался с запястья.

Маленький деревянный змей, охотник на мышей, Лучший-ныряльщик-в-листву…

Прямой и тонкий как изузоренная стрела, змей вонзился в разверстую плоть Червя. Ввинтился внутрь, на длину меча Эльрика, и дальше, в бескровной ране в последний раз метнулся его узорный хвост, а потом чешуя грохнула о камень, и Эльрика смело в сторону волной воздуха.

От нового рева остатки плиты рассыпались крошкой.

Эльрик не понял, как он не рассыпался сам. Понял только, что Он-и-Они не удержали голову Червя. Что тот разворачивается, свиваясь в кольцо, и сейчас дохнет пламенем, после чего от придурка-шефанго не останется даже пыли. Он успел снова взлететь на спину чудовища, скатился с другой стороны.

Вовремя!

Чешуйчатый вал прикрыл его от клубящегося огня. А Червь, обжегшись сам об себя, судорожно дернулся, вновь ненадолго приоткрыв тусклое брюхо.

И снова Эльрик ударил. И снова успел выдернуть меч и отскочить, прежде чем хвост размазал его по земле.

Раны, наносимые его клинком, были для Червя не более чем царапинами, но лезвие, словно очищаясь о выморочную плоть, становилось все светлее. Светилось все ярче.

Вновь взбежав к раскаленному гребню, Эльрик сверху-вниз всадил клинок в закоптившуюся чешую на другом боку Червя. Он не ошибся. Рассчитал правильно. На сей раз, меч пробил броню. И голова, с частоколом сверкающих клыков в раскрытой пасти, развернулась к шефанго.

Червь был всего лишь машиной. Но эта машина умела учиться. Он не стал выдыхать пламя себе на спину, откуда рычал на него зловредный шефанго. Он решил просто слизнуть назойливую тварь.

Раздвоенный зеленый язык метнулся к Эльрику. А тот прыгнул навстречу, со спины Червя – вперед и вверх. Увернулся от языка, вбил меч под нижнюю челюсть, там броня была мягче, тоньше, уязвимей. И Червь, в ярости мотнув башкой, сам расширил рану.

Эльрика вместе с мечом отшвырнуло в сторону, он перекатился снова, отметив краем сознания, что еще один такой удар, и собирать будет нечего. Из-под челюсти Червя сочилось жидкое пламя, едкое, прожигало землю, заливало чешую. Червь кашлянул. Забулькал чем-то внутри, пытаясь дохнуть огнем.

И дохнул.

Так, что земля под ним оплавилась. Но огонь вырвался не из пасти, а из раны, и чудовище судорожно подняло над землей аж две трети тела, визжа от боли…

Нет. Он не знал, что такое боль. Но он получил серьезные повреждения. А меч уже пылал ясным, белым огнем, и Эльрик, услышал свой крик. Звонкий, яростный клич:

– Фокс!

Он бросился вперед, прямо под опускающуюся – смести его, смять, раздавить – огромную голову. Он снизу-вверх всадил сияющий клинок в обуглившуюся рану, рванул на себя. Волшебное лезвие резало плоть, как мягкое масло, разваливая шею Червя, распластывая его нижнюю челюсть в длину на две неравных доли.