Магия и банды Токио (СИ) - Ютин Макар. Страница 41

— В качестве благодарности эта недостойная Цуру может научить Вас, Кодзуки-сама, своему заклинанию. Только оно целительское и вряд ли заинтересует человека… — Грустно подытожила она.

«То есть ёкай из рода прирожденных целителей сам предлагает мне изучить хилку? Просто Бинго!» — Я чуть не потер руки в предвкушающем жесте, — «А ведь мог отказаться, если бы не прочел ту книгу из России. Как же — изучу спелл, а потом только лечить и смогу. У японцев такое заблуждение весьма в ходу. К счастью, магия немного сложнее таких примитивных параллелей».

— Гм. Насчет заклинания — я с радостью приму такую благодарность. Клятву тоже могу дать. Только ты должна будешь научить, как правильно ее давать. И рассказать про все клятвы, которые знаешь. Возможно, научить и им.

Я решил идти ва-банк: согласится на условия, но стрясти с милого оборотня все, что она мне может дать. Как говорил Гоголевский Осип: «Веревочка? Давайте и веревочку». В хозяйстве все пригодится. Тем более, мне с таким медиатором сам Бог велел тащить любые формы знаний к себе в норку.

— Эта счастливая Цуру с радостью обучит Кодзуки-сама всему, что знает! — Обрадованно воскликнула птица-оборотень.

— Тогда не будем откладывать, — Я мысленно призвал свой гримуар и пафосно возложил на него руку. Девушка удивленно захлопала глазами, но ничего спрашивать не стала, хотя любопытство вкупе с детским восторгом заметил бы даже слепой. Видимо, у людей такие формы рейбуцу редко были в ходу, особенно несколько сотен лет назад. А сам человеческий медиатор наивное дитя джунглей видит впервые.

Глава 13 (1)

Я не хочу войти в историю, я хочу войти в Зону канала.

Генерал Омар Торрихос

С клятвами мы разобрались довольно быстро. Как оказалось, большая часть знаний Цуру не подходит иным расам, даже всеядным в этом плане людям. В итоге удалось получить только три записи. И четвертая — о том, что вообще представляют из себя клятвы.

Однако прежде всего пришлось дать возможность девушке исцелить свою рану. В запарке я забыл о ее способностях, а сама птица-оборотень до моего согласия была слишком взвинченной. Но вот, все недоразумения оказались решены, поход к ветеринару вычеркнут из планов, а раны Цуру начали все сильнее ее беспокоить.

В итоге я предложил их обработать прямо здесь, на месте. Девушка согласилась, но стыдливо попросила отвернуться. Что я с неохотой и сделал. Мало ли: вдруг огреет меня кирпичом по голове да шмыгнет в кусты. Вероятность ничтожная, но паранойю так просто не успокоишь. В итоге я весь извелся за какую-то четверть часа. Затылок зудел в предчувствии удара, а сам я изо всех сил вслушивался в шуршание одежды, болезненные вздохи, да косил взглядом на тени вокруг.

Впрочем, лечение много времени не заняло: Цуру крякнула, плюнула… В смысле коротко и мелодично что-то напела, наложила повязку, и ее рана исцелилась. Не полностью, конечно, но ходить она теперь могла. Почему не полностью? Потому что малолетние экзорцисты умудрились спереть где-то настоящую храмовую веревку, коей и обмотали мою невольную подопечную. А раны освященных предметов на ёкаях заживают достаточно долго и плохо. Поэтому даже неполное лечение таких повреждений — свидетельство несомненного таланта птицы-оборотня.

— Эта неуклюжая Цуру достаточно восстановилась, Кодзуки-сама, — Раздался позади меня ее звонкий голосок, — Можете поворачиваться.

Что я и сделал. Хмыкнул, демонстративно осмотрел ее с ног до головы, попросил пройтись взад-вперед. Ну что же, действительно стало лучше. По крайней мере, ходит она без проблем.

После моей проверки Цуру со вздохом присела на клеенку под древесной кроной, пару минут собиралась с мыслями, а затем из ее уст последовала многословная и невероятно скучная лекция о природе клятв. Если убрать воду, славословия и некоторые запинки, то получилось вот что:

Вокруг нас свободно циркулирует природная энергия. Эдакий аналог воздуха или античного эфира. Есть она и внутри одаренных — как людей, так и нелюдей, но уже в структурированных магоканалах. Когда контрактник заключает договор или клятву, неважно какую, он протягивает тончайшую нить между своим эфирным телом и окружающей средой. Как только он САМ посчитает соглашение нарушенным, канал дестабилизируется и превращает его магическую систему в кашу.

Последствия бывают разные: от сложного лечения и месячного запрета на магию до мгновенной и очень неприятной смерти. Интересно, что плотность духа самого пользователя влияет на силу отката: могущественного мага разнесет на молекулы от нарушения даже самой невинной клятвы, а слабосилки на гране одаренности могут относительно легко пережить договор с условием мучительной смерти.

Но это все лирика. Главное именно в клятвах — честность обеих сторон. И если давшего обет сдерживает магия, то человек, который этот обет принимает, должен следовать духу клятвы. Если поклявшийся маг почувствует себя обманутым, то от искреннего желания сможет сбросить ее узы. Такая вот петрушка. А вот с контрактами никакой ответственности вторая сторона не несет. Поэтому очень важно прописать все условия.

Сами варианты обетов «made in Цуру» не блистали новизной. Клятва не навредить — коси якусоку, которую с меня стребовала девушка, малая клятва верности — сакадзуки, и Клятва Одного Условия — дзёкен якусоку. Последняя пока оставалась для меня самой перспективной: обоюдное соглашение, где одна из сторон выполняет чужое условие в обмен на свое. Дешево и сердито.

Сами тексты оказались небольшими, но весьма пафосными, однако главным в них было движение магии: особый жест, в каждой свой, и выбор точки приложения, тоже индивидуальный. Для Доброго Намерения, например, рука тянется от сердца… нет, не к солнцу, мой маленький фюрер, а к губам. Не знаю уж, как до такого дошли древние японцы, но что есть, то есть.

Разумеется, все это я тщательно законспектировал в свою стильную тетрадку, пока Цуру заглядывала мне через плечо и чуть ли не хвостом виляла от нетерпения и любопытства. Теперь понятно, почему она отправилась в полный опасности мир людей.

— Кодзуки-сама, вы готовы дать коси якусоку? — С плохо скрытым волнением спросила меня девушка. Я недовольно скривился, но сдавать назад не стал. Что уж теперь.

— Да, готов. Гм. Только сейчас об этом подумал, но… А ее вообще можно давать третьим лицам? Вроде, как человек А клянется журавлю Б, что не станет вредить каппе П.

— Не важно, кто принимает клятву. Роль играют только условия. А дать слово можно Природе или Матери-Земле. Хоть этому пруду. Следить за ее выполнением все равно Вам, — Последовал лаконичный ответ.

— Окей, я понял, — Задумчиво пожевал губу, оглянулся вокруг. Все тоже ровное зеркало декоративного японского пруда, неназойливый щебет птиц и гул толпы где-то в отдалении. Тихо, мирно, даже пасторально. Самое то, чтобы первый раз дать мутную клятву. Ну да ладно.

Рука тянется к сердцу, поднимается к губам, а пальцы словно тянут нить еще не произнесенных слов:

— Я, Кодзуки Кано, клянусь не вредить, если мне не причинят или не измыслят вред, не злоумышлять…

Внутри меня задрожало, натянулось, как струна, эфирное тело. Завибрировало в такт словам. В этот момент я ощутил все свои духовные сосуды, все внутренние органы, даже давление природной магии извне. Они ощущались по-разному: магическая система походила на несколько аппендиксов в треугольнике между сердцем, печенью и легкими. Странные, хлюпающие отростки, до краев заполненные маной. Их невероятно тонкая сеточка каналов протянулась во все уголки человеческого тела, повторяя рисунок артерий и вен. Внутренние органы, наоборот, чувствовались словно пыльные мешки или угловатые коробки — неудобно, но терпимо. Они пульсировали, давили на стенки и понемногу расходовали магию в теле.

Однако интереснее всего оказалось с природной магией — тяжелое давление, словно от солнечных лучей жарким летним днем в степи. Печет и душит. Не агрессивно — скорее равнодушно. Главное — не дать этой мощи проникнуть в тело: разорвет на клочки.