Социальная философия: Учебное пособие - Алексеев Петр Васильевич. Страница 60

Приведенный материл – не просто дань истории философии, истории рассматриваемого понятия. Сама проблема отчуждения очень непроста и нуждается в иллюстрациях, примерах, пояснениях. Что от чего, или от кого отчуждается? В чем состоит критерий (или отправной рубеж) отчуждаемости? Если индивид живет спокойно, удовлетворен своим образом жизни, не желает даже думать об отчуждении от него чего-то, то зачем, спрашивается, говорить, будто он отчужден?

Эта проблема, конечно, и практическая, и теоретическая. От степени ее разработки зависит трактовка как сути самого человека, смысла его жизни, так и сущности общества, назначения исторического процесса.

Уже краткий экскурс в историю философии показывает, что человек в концепции отчуждения, с которым соизмеряется духовная природа конкретного индивида, берется как человеческая родовая сущность; это как бы общая сущностная модель человека, или, лучше сказать, имеющаяся в нем программа, которая может реализоваться частично или полностью, но может и не реализоваться. С этой точки зрения какие-то личности могут оказаться и оказываются лишь частично наделенными подлинно человеческими чертами, некоторые из людей – античеловечными, а часть из них – находящимися на высоком уровне развития своих способностей, своего менталитета, своей человечности.

Понятие «отчуждение» требует, чтобы к человеку были приложимы понятия «существование» и «сущность». Недостаточно, чтобы индивид существовал, важно, чтобы он обретал и в конце концов обрел заложенную в него сущность (как программу развития).

А в чем же можно усмотреть программу? Это, по всей видимости, те атрибуты совершенной личности, которые издавна связывались в религии с Богом: милосердие, справедливость, стремление к добру, истине, творчеству, свободе и т. п. В понятии "сущность человека" как идеале, отмечают Г. Г. Кириленко и Е. В. Шевцов, воплощены стремления человека к абсолютному добру, абсолютной истине, красоте, свободе, в конечном счете – к абсолютному бытию. Личность как абсолютное и законченное воплощение сущности человека в отдельном индивиде – нечто недостижимое. В этом смысле можно говорить только о Божественной Личности, в которой полностью совпадают сущность и существование.

В индивиде заложены возможности движения по пути нравственного и умственного развития по направлению к Богу, к воплощению его качеств. Для него Бог мог бы стать символом человечности. Стремясь к этому, человек обретает ценностный ориентир жизни. Если существование необязательно связано с долженствованием, то реализация заложенной в человеке программы имеет обязательным условием должное. Без воли, без целеустремленности на человечное и разумное индивид не может стать человеком по своей сущности.

К. Маркс в цитированной выше работе 1844 года писал о двух видах богатства – экономическом и выражающем истинную природу человека. Величайшее богатство, по его мнению, – это собственно человеческое, а не вещное богатство. "Богатый человек, – писал он, – это в то же время человек, нуждающийся во всей полноте человеческих проявлений жизни, человек, в котором его собственное осуществление выступает как внутренняя необходимость, нужда". Человек должен "ощущать потребность в том величайшем богатстве, каким является другой человек" ^[204]. Духовное богатство, соотнесенное с божественным, – это и есть программная сущность человека.

В этом плане (превращение результатов человеческой деятельности) начало определения понятия «отчуждение» – будет ли это превращение произведено отдельным лицом или какой-то социальной общностью (нацией, социальной группой), даже государством в целом – становится по отношению к конкретному индивиду, если репрессируется какое-то его стремление к осуществлению заложенной в нем программы, не только чуждым, но и отчуждающим действием.

В XX столетии расширился состав форм отчуждения и их причин как за счет появления действительно новых форм, так и благодаря усилению внимания ученых, философов, психологов, социологов, деятелей культуры к самой проблеме отчуждения, выявляющих новые формы отчуждения. К исследователям этого феномена относятся Э. Дюркгейм, О. Шпенглер, М. Вебер, Г. Зиммель, А. Швейцер, Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, К. Ясперс, Ж.-П. Сартр, Э. Фромм, X. Хайдеггер, К. Хорни, Г. Маркузе, X. Арендт и др.

XX век показал бессилие индивида перед массовым уничтожением людей в двух мировых войнах, перед государственным терроризмом после «социалистических» революций, в условиях уничтожения целых сословий и классов при деспотическом тоталитаризме. Страх за жизнь человека, его судьбу и судьбу всей цивилизации сопровождали также многочисленные (во второй половине столетия) испытания атомных бомб и неспособность руководящих сил ряда ведущих стран справиться с факторами, вызывающими экологическую катастрофу; этот страх и по сей день живет в людях, репрессируя их сознание (их внутреннюю программу). В XX веке общество (как и отдельные люди) столкнулось с так называемой научно-технической революцией, принесшей не только материальные блага, но и негативное изменение характера труда (взять, к примеру, работу на конвейере); трудовая деятельность оказалась связанной с автоматизацией и с более мощной, чем ранее, машинизацией. Создание компьютеров, решающих одни проблемы, все больше втягивает человека в мир, чуждый высоких идеалов человеческой культуры. Негативную роль (в развертывании творческих способностей человека) играет и телевидение, в наше время назойливо заполненное сомнительной рекламой и фильмами, пропагандирующими убийства, насилие, порнографию. Формируется спектр ложных потребностей человека, привязывающих человека к обществу. Имеется и другая сторона в деятельности средств массовой информации. Она состоит в том, что они стандартизируют мышление, обезличивают индивидов. Г. Маркузе отмечает: "Одномерное мышление систематически насаждается изготовителями политики и их наместниками в сфере массовой информации. Универсум их дискурса внедряется посредством самодвижущихся гипотез, которые непрерывно и планомерно повторяясь, превращаются в гипнотически действующие формулы и предписания" ^[205]. А. Швейцер обращает внимание на антигуманный характер бытия человека, ведущий к отчуждению: «В течение двух или трех поколений довольно многие индивиды живут только как рабочая сила, а не как люди… Ставшая обычной сверхзанятость современного человека во всех слоях общества ведет к умиранию в нем духовного начала… Для работы в оставшееся свободное время над самим собою, для серьезных бесед или чтения книг необходима сосредоточенность, которая нелегко ему дается. Абсолютная праздность, развлечение и желание забыться становятся для него физической потребностью. Не познания и развития ищет он, а развлечения – и притом такого, какое требует минимального духовного напряжения… В сколь сильной степени бездумье стало для человека второй натурой, показывает характер его обычных общений с окружающими людьми. Ведя разговор с себе подобными, он следит за тем, чтобы придерживаться общих замечаний и не превращать беседу в действительный обмен мыслями. Он не имеет больше ничего своего и даже испытывает в некотором роде страх, что от него может потребоваться это свое» ^[206]. «Нормальное отношение человека к человеку стало затруднительным для нас. Постоянная спешка, характерная для нашего образа жизни… приводит к тому, что мы, беспрестанно и при самых разнообразных условиях встречаясь друг с другом, держимся отчужденно по отношению к себе подобным. Обстоятельства нашего бытия не позволяют нам относиться друг к другу как человек к человеку… Мы в конечном счете деградируем… Мы утрачиваем чувство родства со своим ближним и скатываемся таким образом на путь антигуманности» ^[207]. А. Швейцер утверждает, что не только между экономикой и духовной жизнью, но также и между обществом и индивидом сложилось пагубное взаимодействие. Если когда-то (в век Просвещения) общество поднимало людей, то теперь оно нас подавляет. «Банкротство культурного государства, становящееся от десятилетия к десятилетию все более очевидным, губит современного человека. Деморализация индивида обществом идет полным ходом» ^[208].