Фитин - Бондаренко Александр Юльевич. Страница 22

Ну что ж, пусть боевые действия на западе и шли, как говорится, ни шатко ни валко — но всё-таки на них изначально была отвлечена четвёртая часть вермахта. Это при том, что германская армия реально не имела стратегических резервов: на территории Vaterland [126] и присоединённых (оккупированных) землях пребывало всего лишь пять соединений, и вряд ли их можно было оттуда убрать. Таким образом, планируя свой Blitzkrieg [127], Гитлер ставил на карту всё, что имел!

Но это, опять-таки, ещё впереди... А пока, на данный момент, какие страны нас интересуют?

Интересует Италия, руководство которой мечтает «завоевать господствующее положение на Средиземном море», обеспечить себе «преобладание в юго-восточной Европе» и даже «создать обширную колониальную империю, владеющую землями в Африке, Малой Азии и арабских странах». Ну, мечтательность — это вообще в характере южан-итальянцев, так же как и страсть к авантюрам, а потому на время выхода «Политического словаря» (хотя в мае 1939 года дуче [128] заключил с фюрером военно-политический союз) итальянское руководство ещё не определилось с выбором пути: «Однако Италия не участвует в войне Англии и Франции с Германией, рассчитывая извлечь большие выгоды из своего нейтралитета или из перехода в соответствующий момент на ту сторону, которая окажется победительницей» [129].

Интересует Япония — «военно-полицейская монархия, фактически неограниченная», где «действительная власть находится в руках военщины». При этом военные круги Японии «стремятся к господству японского империализма над миром», а «Англия и США попустительствуют захватническим действиям Японии, рассчитывая, что японский империализм увязнет в Китае. Те же государства, и в особенности Англия, втайне подстрекают Японию к войне с Советским Союзом...». По счастью, как нам известно, «провокационные налёты японцев на границы Советского Союза на Дальнем Востоке неизменно кончаются разгромом налётчиков» [130]. Из сказанного можно понять, что к Японии серьёзного отношения пока ещё не было...

Несколько неопределёнными, кажется, можно было назвать на тот период отношения между СССР и Соединёнными Штатами Америки — «экономически самой мощной капиталистической страной мира». Про взаимоотношения США с СССР в «Политическом словаре» практически ничего не сказано, зато указывается, что «с началом второй империалистической войны в Европе США заняли позицию фальшивого нейтралитета, стремясь извлечь выгоды из торговли с воюющими государствами — Англией и Францией...» [131].

Впрочем, что бы сейчас ни говорилось о мудрости, прозорливости и даже хитрости наших тогдашних лидеров, их политика — по крайней мере, по отношению к Германии, — вполне соответствовала постулатам «Политического словаря». Хорошо хоть, с коварными «поджигателями войны», Англией и Францией, не рассорились напрочь, несмотря на всю риторику...

Нас, разумеется, также очень интересуют взаимоотношения Советского Союза с Польшей и Финляндией, но за те немногие месяцы, которые прошли с середины мая 1939 года, когда Фитин возглавил 5-й отдел ГУГБ НКВД СССР, и до начала 1940 года, когда цитируемая нами книга увидела свет, всё в этих взаимоотношениях переменилось коренным образом...

Думается, подготовленный читатель уже смог сделать вывод о том, какие именно задачи и по каким направлениям стояли перед советской внешней разведкой, которой отныне руководил майор госбезопасности Павел Михайлович Фитин.

Глава V

«ИСКУССТВО КОМПРОМИССОВ»

Не стоит всё-таки считать, что майор госбезопасности Павел Фитин пришёл в роли руководителя совсем уж на некое разгромленное пепелище, где чудом уцелевшие малочисленные сотрудники, опасливо озираясь в ожидании новых репрессий, только тем и занимались, что с тоской вспоминали былые успехи советской разведки и своих безвинно сгибнувших товарищей... Нет, разведка работала — и, на удивление, работала достаточно результативно и успешно. У нас ведь в России так часто бывает, причём в различные времена: люди (специалисты самых разных профессий) трудятся не «благодаря» и «при поддержке», а «вопреки» усилиям родного государства... Вот такой вот парадокс!

Кто же работал в аппарате и резидентурах внешней разведки на тот момент, когда службу возглавил Павел Михайлович?

По штату начальник 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР имел двух заместителей. Одним из них являлся капитан госбезопасности Павел Анатольевич Судоплатов — человек, весьма хорошо известный современному читателю по своим мемуарным книгам, но ещё более — по своим замечательным оперативным делам. Хотя Судоплатов был ровесником Фитина, по уровню профессионального опыта их тогда сравнивать было просто невозможно. Службу в органах ВЧК Анатолий начал с 1921 года — с четырнадцати лет, а в двадцать пять пришёл во внешнюю разведку. В 1935—1938 годах он находился на нелегальном положении в Германии и в Финляндии — работал по украинским националистам; в 1938 году, поличному указанию Иосифа Виссарионовича, ликвидировал в голландском Роттердаме руководителя ОУН Евгена Коновальца... Но, насколько читателю известно, главные подвиги генерала Судоплатова, начальника легендарного 4-го («Партизанского») управления НКВД СССР будет ещё впереди, так же как и пятнадцатилетнее заключение и последующие долгие десятилетия незаслуженной опалы. Про Судоплатова также известно, что он был «человеком Берии» и по его поручению за Фитиным, так сказать, приглядывал...

Насчёт другого заместителя начальника 5-го отдела есть разные версии: генерал-лейтенант Павлов, как мы увидели, назвал в этом качестве будущего Героя Советского Союза Виктора Лягина и некоего Дубовика...

А ведь в другой своей книге Виталий Григорьевич пишет совершенно иное:

«Что касается заместителей начальника внешней разведки, то при П. М. Фитине были три опытных профессионала-разведчика высшего класса: М. В. Зарубин, работавший резидентом в Скандинавии, Франции и фашистской Германии, затем всю войну руководивший легальной резидентурой в США; А. М. Коротков, нелегальный и легальный разведчик, и Г. Б. Овакимян, резидент легальной резидентуры в США, специалист по научно-технической разведке.

Они, кроме А. М. Короткова, вынуждены были уйти в преждевременную отставку, унося с собой огромный практический опыт, что также ослабило и без того не сильное новое руководство» [132].

(Уточним, что хотя Овакимян и ушёл в отставку преждевременно, в 49 лет, в звании генерал-майора, но произошло это уже в 1947 году.)

Как оно было на самом деле, сегодня сказать невозможно. Ведь даже в «рассекреченных биографиях» своих конкретных сотрудников «ведомство» старается не утруждать читателей излишними подробностями: говорится, что, мол, человек «работал на ответственной должности в центральном аппарате разведки». И всё! А что за должность — всем ли это так необходимо знать?

По таковой причине нам фактически неизвестны имена большинства тех очень толковых сотрудников, которые занимали должности начальников отделений. Вернее, имена-то мы, может быть, — и даже наверняка! — знаем, но без конкретики...

Нам точно известно лишь то, что начальником 1-го, «германского», или «немецкого», как его обычно называли, отделения был майор госбезопасности Павел Матвеевич Журавлёв, чекист с 1918 года, ветеран ИНО, ранее возглавлявший резидентуры внешней разведки в Праге, Стамбуле и Риме. Центр неизменно отмечал, что работа каждой из руководимых Журавлевым резидентур отличалась большой активностью и результативностью, в Москву оттуда поступала ценная разведывательная информация. Так, в 1937 году, когда Италия присоединилась к антикоминтерновскому пакту, резидент сообщал в Центр: «Образование единого фронта с нацизмом заставляет нас рассматривать Италию как нашего потенциального противника в будущей войне». Ещё раньше, с 1936 года, вся корреспонденция, отправляемая из британского посольства в Риме в Foreign Office [133], стала также ещё оказываться и в Москве, на Лубянке. По тому же адресу приходила и документальная информация итальянской разведки, в том числе о её агентуре в черноморских портовых городах и о том, как итальянским фашистам удаётся использовать в работе против Советского Союза украинских националистов.