Талисман прошлого "Тайна императоров" (СИ) - Холодова Ксения. Страница 19

— Клэр Данииловна, послушайте! Мной двигали чувства, над которыми я не властен.

Она никак не реагировала на его исповедь, продолжая идти вперёд по каменной дорожке, задрав вверх кончик носа.

— Мисс Клэр, вы должны выслушать меня!

— Разве? Я ничего не должна вам, Пётр Николаевич. Своим спасением и заботой, которая мне была оказана, я обязана исключительно Мари и Мишелю. Не вам! — Клэр злилась. Чувство досады от упрёков Петра возрастало с каждым его неловким словом.

— Я вспылил, признаю это! Мной действительно движут искренние чувства к вам, от которых я уже третий день не могу есть и спать. Я стыжусь своих слов, равно как и своего поведения.

Наконец Клэр остановилась, проникшись его признанием. Её сердце вмиг смягчилось, и, немного остыв, она решила дать ему шанс на прощение.

— Я знаю вас совсем немного времени, но… вы успели поразить меня и своим умом, и красотой. Увидев вас, Клэр, моя голова совершенно перестала контролировать порывы моего молодого сердца. Прошу простить мне мою дерзость. Я уверяю, что более подобного не повторится.

— Что ж, я прощаю вас, — театрально подняв брови, ответила Клэр. Она не могла не заметить его симпатию к ней, но всё же ей проще было увильнуть от этого разговора, перейдя на другую тему, чем объяснять молодому, вспыльчивому юноше, что это чувство не взаимно. Безусловно, Пётр нравился ей, но скорее, как друг или младший брат. Клэр всегда пользовалась этим проверенным на практике методом, зная, что придёт время — и он поймёт, что она к нему безразлична в плане любви. Всячески игнорировать его чувства, без малейшего поощрения, — мысль, которая теперь не выходила из её головы.

— Как я могу загладить свою вину перед вами?

— Помнится, вы говорили, что увлекаетесь поэзией. Я бы с удовольствием послушала ваши стихи, — выдержав небольшую паузу, сказала она, продолжая идти уже подле Петра.

— Дайте мне пару дней, и я сочиню стихотворение исключительно для вас!

— Ну хорошо, — Клэр это польстило, и розовая улыбка растеклась по её нежному лицу.

Клэр и представить не могла, что способна так быстро прощать обиды. Может быть, её огорчили не слова Петра, а то, с какими эмоциями он их говорил. В любом случае сейчас ей было очень легко прогуливаться с ним за дружеской беседой вместо осознания задетой гордости, которая никому из них не принесла бы счастья.

Никто не мог нарушить их идиллию. Лишь раз к ним подошёл кто-то из прислуги и вручил Петру письмо.

— Можешь идти, — равнодушно сказал Пётр, на мгновение заострив своё внимание на жёлтом конверте, который вручил ему дворовой.

— Что-то срочное? — поинтересовалась Клэр, не всматриваясь в надпись на бумаге.

— Отнюдь, пускай подождёт.

Не испытывая к Петру никаких любовных чувств, Клэр не жеманничала, не стеснялась, а была сама собой, полностью открытой как книга. Но её прямолинейность и откровенность безумно привлекали юного графа и вместе с тем давали надежду на определённую взаимность.

— Простите, если это не моё дело, но… Клэр, как так случилось, что вы наткнулись на разбойников?

— Как вы знаете, мне стало плохо во время танца, и я на миг потеряла сознание. — Клэр неожиданно вспомнила, что именно Пётр был тем самым человеком, который подхватил её, не дав упасть. — О-о-о! — воскликнула она, прикрывая рот руками. — Я ведь совершенно забыла, что вчера вы мне очень помогли, не позволив упасть. Спасибо!

— Пустое. Мне кажется, так поступил бы любой.

— Но рядом оказались именно вы! Так вот… После того как я очнулась, вокруг столпилось так много людей, что я пришла в ужас, ведь мне по-прежнему было трудно дышать. Я выбежала в сад и какое-то время ходила в тех местах, где было светло. Потом я услышала, что кто-то крадётся, и решила, что это вы или… — Клэр прервалась и застыла в неловком молчании, боясь произнести имя Мишеля.

— Равнин? — угрюмо сказал Пётр, играя скулами.

— Да… Но это не был кто-то из вас. Я стала кричать, и в ответ они ударили меня по лицу, — Клэр нахмурилась и сделалась серьёзной, воссоздавая в голове образы и детали вчерашних событий. — Простите, давайте не будем вспоминать произошедшее. Всё позади, и, надеюсь, мне не придётся когда-либо ещё видеть убийство кого бы то ни было.

Весь следующий день они тоже провели вместе. Мари присоединилась к ним за распитием чая из фарфоровых блюдец, а после предложила проехаться верхом на короткое расстояние. Клэр выделили молодую кобылу серого окраса, в которую она влюбилась с первой же секунды. Гладя её шелковую гриву, Клэр вспомнила, как бабушка впервые привела её на уроки верховой езды на загородный ипподром. Сейчас Клэр лишь грела себя этими воспоминаниями, постепенно осознавая их ценность.

Перед отъездом Петру принесли очередное письмо, но, как и прежде, он махнул на него рукой и велел отнести конверт в спальню. На секунду Клэр показалось странным, что уже который день Пётр не читает писем. Она представила свой восторг, если бы получила письмо, к примеру, от Мишеля, но, к сожалению, уже второй день от него не было никаких вестей. Клэр удручённо вздохнула, но быстро отвлеклась на свою прекрасную лошадь и более ни о чём печальном не думала.

— Клэр, милая, расскажи: вернулись ли к тебе воспоминания? Помнится, мне месье Золоткин говорил, что тебе не следует сильно нервничать. Как всё-таки ужасно, что именно ты пережила встречу с этими лихими людьми, — говорила Мари, следуя на своей белоснежной лошади по правую сторону от Клэр.

— К сожалению, я так ничего и не помню, — ответила Клэр, боясь вызвать подозрение.

— Конечно, мне жаль, но есть в этом и положительная сторона.

Клэр с заинтересованностью посмотрела на Мари.

— Ты всё ещё остаёшься с нами.

— Мари, тебя, верно, не заботит, что её уже неделю ищут по всем окрестностям Петербурга? — Пётр качал головой в разные стороны, пока графиня Миланова, прищурив веки, пилила его взглядом.

— Конечно же, я подумала о её близких, но…

— Но в первую очередь продолжаете думать о себе. Тот факт, что у вас нет поблизости подруг, не даёт права удерживать мисс Клэр насильно.

— Пётр Николаевич, вы заблуждаетесь, — встряла в их разговор Клэр. — Я уверена, что Мари не станет удерживать меня силой в момент, когда я решу вас покинуть. А до тех пор я вам безмерно благодарна, — Клэр мило улыбнулась графине Милановой и, получив взаимную улыбку, продолжила путь.

— Что до господина Равнина, мне кажется, ты ему приглянулась, — сказала Мари, выждав момент, когда Пётр отъехал на достаточное расстояние, чтобы их не слышать.

— Отчего такая уверенность? — Клэр сохраняла ровное и спокойное лицо, но при первом же упоминании о Мишеле у неё внутри всё сжалось.

— В день бала он всё расспрашивал о тебе и после случившегося просил моего позволения изредка навещать наше поместье. Хотя не понимаю, к чему это, когда он и так завсегдатай в нашем доме.

— Вы говорите о нём с такой теплотой… Он действительно того стоит?

— Он один из самых честных, справедливых и благородных людей, которых я знаю.

— А как же его конфликт с Петром из-за дамы?

— Ха-ха, — сдержанно засмеялась Мари, подтягивая поводья лошади. — Не верится, что Петруша успел пожаловаться на Мишеля. В действительности конфликт был, но… По правде говоря, если женщина выбирает себе спутника жизни, то кого она предпочтёт? Совсем юного мальчишку, который живёт собственными обидами, или мужчину, который умён так же, как и привлекателен?

Клэр ничего не ответила, но улыбка на её лице и покрасневшие от смущения щеки говорили сами за себя.

— А раз та девушка предпочла Мишеля, то может ли его сердце быть свободным?

— Эта девушка — Елизавета Разумовская. Ей на тот момент было шестнадцать лет, и она практически каждому привлекательному кавалеру вешалась на шею. Увидев Петра, она тут же потеряла голову, но, познакомившись с Мишелем, окончательно влюбилась в него. Мишель не предпринимал ничего, чтобы завладеть её наивным сердечком, но, когда в один злополучный день Петру на стол положили письмо от Лизы, в котором говорилось о её чувствах к его другу, он тут же обвинил во всём Михаила Александровича. Дело чуть не дошло до дуэли… Мишель всячески пытался объяснить Петру, что это выбор исключительно Лизы и что лично он не намерен поддерживать с ней никакой связи.