Бесноватый Цесаревич-4 (СИ) - Яманов Александр. Страница 27

—Не совсем, но близко к тому. Графиня фон Перген просит аудиенции.

Раз просит, то надо принять. Хорошо, что я не успел раздеться, а мой домашний мундир выглядит более или менее нормально. Графиня тоже успела переодеться, вернее, полураздеться и вид имела умопомрачительный. Высокая причёска открывала изящную шею и аккуратные ушки с маленькими серьгами с изумрудами под стать её глазам. На вырез стараюсь не смотреть, что весьма затруднительно.

—Чем обязан вашему визиту, графиня? — устало спрашиваю прелестное создание, — Не сочтите за грубость, но завтра у меня масса дел и просто нет времени на политесы.

—Я бы хотела выразить вам самую искреннюю благодарность, — глядя мне в глаза, с придыханием отвечает София, — Сегодняшний день — это великое событие в истории Европы. Именно благодаря вам моё имя тоже войдёт в летописи. Также мне нужно извиниться за ту нелепость, которая произошла на балу. Просто я очень обязана княгине Чарторыйской за поддержку в трудные времена. Если бы не она, то не знаю, как бы далее сложилась моя жизнь. Она предложила пофлиртовать с русским принцем, на что я бы согласилась и без её просьбы.

Какая улыбка. Если не играет и это искреннее смущение, то это просто женщина мечта. Только я в очень больших раздумьях. Тут ещё и фон Рентеленю явно понравилась именно графиня, а не та девушка, которой я рекламировал капитана. Но дело в первую очередь во мне. Пора разобраться в своих женщинах и новая пассия здесь точно лишняя.

—Мне даже в голову не пришло, что такая возвышенная особа может принять участие в грязной интриге. А флирт дело обычное и ничего плохого в этом не вижу. Не скрою, мне самому приятно внимание и общество таких прелестных девушек. Что касается Общества, то ваше участие в его создание вполне обоснованно. Вы долго страдали, будучи замужем за тираном. Кто кроме вас способен понять чаяния и потребности несчастных женщин?

—Ах, Ваше Высочество! Как тонко вы чувствуете ожидания униженных женщин, — София неожиданно оказалась рядом и прижалась к мой груди, — Мне ещё сильнее хочется отблагодарить вас всем сердцем.

Мда, не знаю как насчёт сердца, но грудь у неё шикарная. Главное, чтобы это не была какая-нибудь подстава, и мадам не пырнула меня отравленным кинжалом. Но не похожа графиня на убийцу. Некоторое время борюсь с одолевающими меня страстями и принимаю решение. Её богу, если бы не фон Рентелень, то я уже раскладывал прекрасную графиню прямо на письменном столе. Беру её за локотки и немного отстраняю от себя, чтобы видеть зелёные глазищи.

—Я слишком вас уважаю и верю в дело, которое вы возглавите, чтобы пользоваться своим положением. Вам нужен хороший муж, который станет опорой в жизни и сделает Софию фон Перген счастливой женщиной. Один ваш знакомый принц на это точно не способен, ещё и неприятностей принесёт полную котомку.

Сначала в глазах появилась обида отверженной женщины, потом пришло понимание и что-то похожее на восторг. Ещё одна фанатка, чёрт побери. Но кое-что я всё равно сделал. Медленно приблизил лицо к графине и начал аккуратно целовать податливые губы. София отвечала немного неумело, но весьма активно. Всё-таки поцелуй красивой женщины это как бокал хорошего коньяка, которые надо пить мелкими глотками, получая наслаждение. Когда я оторвался от графини, грудь которой тяжело вздымалась, она была в состоянии эйфории и полуобморока. Нет, не буду пользоваться ей слабостью. Сам потом себя загною, постоянно вспоминая этот момент.

—Идите, прекрасная София. У вас много дел, в которых я помогу со всем старанием. И предлагаю нам остаться друзьями. Помните, что вы теперь принадлежите не сама себе, а сотням обездоленных и обманутых женщин, ждущих решительные шаги!

Графиня ушла, оставив запах приятных духов и вкус мяты на губах. Я отдышался и начал более или менее успокаиваться. Всё-таки двадцать лет и бушующие гормоны — это вам не шутка. Не знаю, чего мне стоило не начать срывать с Софии одежду, тем более она точно этого хотела. Всё зло от баб. Но какие сиськи! Всё, спать и хватит приключений.

[1] Декларация прав женщины и гражданки была написана в 1791 году французской революционной активисткой, феминисткой и писательницей Олимпией де Гуж в ответ на Декларацию прав человека и гражданина. Публикацией этого документа де Гуж надеялась привлечь внимание общества к тому, что Великая французская революция, декларируя равенство, не признала равноправия мужчин и женщин. Однако декларация не оказала реального влияния на ход революции. В результате публикации своих политических сочинений, включая декларацию, де Гуж была обвинена в измене и казнена вместе с рядом жирондистов в период эпохи террора.

Глава 6

Январь 1800 года, Кобрин, Минск, Псков, Санкт-Петербург. Российская Империя.

После пересечения границы мы пересели на сани, благо Дугин заранее озаботился этой темой и зимний возок ждал нас с Суворовым в Кобрине. На своей земле такой плотной охраны уже не требовалось, но я всё равно взял с собой егерей. Также нас сопровождала сотня казаков. Мои люди ехали в возках, пятёрка конных егерей во главе с Тобетом вели свою стандартную разведку.

После сытного завтрака в одном из трактиров, где мы заночевали мне удалось более или менее приноровиться к тряске. Мысленно возвращаюсь в минувшие дни. На следующий день после лекции краковское общество напоминало растревоженный улей. Сам я никуда не собирался, это вездесущий Филипс доставил свежие новости. Мне пришлось потратить весь день на составление схемы будущей организации, так как завтра должно состояться заседание с активом движения. Ещё и вечером я запланировал встречу, к которой тоже надо было подготовиться. Дугин нашёл нужную карту и ещё вывалил максимум информации по интересующим меня территориям.

Кузен Август прибыл в особняк вовремя и явно нервничал. Толком я ему ничего не объяснил. Человек он был эмоциональным и явно с трудом дождался встречи, дабы удовлетворить своё любопытство. На удивление оделся он достаточно скромно, можно назвать этот стиль деловым. На балу у князя был излишне яркий и крикливый камзол фиолетового цвета, парик, который уже выходит из моды и слишком много украшений. Сегодня мой дальний родственник был в чёрном мундире, парике и с каким-то орденом на груди. Изучив кузена, более внимательно стало понятно, что у него походка отнюдь не танцора, а опытного бойца и фехтовальщика. Да и взгляд голубых глаз, когда герцог забывался, был отнюдь не добрым. Там такие демоны поселились, что хоть в инквизицию его тащи. Но тем даже интереснее.

—Кузен, — обращаюсь к гостю, когда мы расселись и сделали по глотку глинтвейна, — Мы с вами солдаты, поэтому не будем заниматься словоблудием. Я не просто так пригласил вас на беседу. Мне импонирует, что вы, имея столь скудные силы, пытались организовывать в Любеке передовые производства.

Немного лести не помешает, тем более что Август действительно достаточно прогрессивный человек и не какой-нибудь трутень. А мои слова явно упали на благодатную почву, младший представитель Мекленбургского дома аж засветился. Я тем временем продолжил.

—В Силезии есть город под названием Глац, местные славяне называют его Кладско. Сейчас это часть Пруссии, но речь не об этом. Доводилось ли вам бывать в тех местах? И давайте звать друг друга по именам, мы же с вами родня.

—Конечно, Константин, кто же не знает про этот город и окружающие его курорты, — с энтузиазмом отозвался собеседник, — Бад-Ландек — это лечение ревматизма, Бад-Лангенау — лечение внутренних органов, особенно печени, Бад-Рейнрец — желудок и лёгкие.

Кузен неплохо так разбирался в силезских лечебницах. Я из своей прошлой жизни слышал только про старейший силезский курорт Кудове-Здруй, однажды чуть было не скатались туда с семьёй. Скорее всего, сейчас все местечки носят привычные немецкие названия и не переименованы поляками. Всего получается пять популярных лечебных курортов с водами и ещё тройка менее раскрученных. Все отстоят от Глаца не более чем на сто километров.