По лазоревому ветру (СИ) - Енодина Анастасия. Страница 5

Лефир беспомощно оглянулся на толпу, затравлено вглядываясь в лица людей. Его взгляд зацепился за странно знакомую фигуру, пробирающуюся в сторону ворот. Покидающий площадь был тороплив, и одет не по погоде. В это тёплое солнечное утро, когда осеннее солнце ещё быстро могло нагреть воздух, этот человек был одет в тёмный плащ, и голова его скрывалась капюшоном. Принц вглядывался в спину удаляющегося человека и мысленно посылал ему просьбы и приказы обернуться, хотя бы в пол оборота, чтобы иметь хоть какой-то шанс узнать, кто это всё-таки был. Это показалось принцу очень важным, он не мог объяснить, почему, но он должен был вспомнить, кто этот человек. Но уходящий не обернулся и скрылся из виду, оставив Лефира в тревожных поисках в памяти образа скрывшегося человека. Не успел принц разобраться со странными тяготящими его душу чувствами, как внимание его было резко переключено на другого загадочного человека. Это произошло внезапно: Лефириус почувствовал на себе чей-то особенно пристальный взгляд, и стал выискивать в толпе его обладателя. Хватило пары секунд, чтобы он встретился со спокойными голубыми глазами молодого человека в капюшоне. На того, кто спешно покинул площадь, этот парень похож не был, и принц бы не заметил его, если б тот не глядел на него неотрывно и внимательно. Этот не собирался покидать площадь, и к тому же принц мог с уверенностью сказать, что видит его впервые. Человек свои одеянием напоминал того, чьё лицо Лефиру увидеть так и не удалось: плащ с капюшоном, тёмного цвета и из плотной ткани. Кроме того было в нём ещё что-то, выделяющее его из толпы и заставляющее считать его странным: человек не был ни напуган, как прочие горожане, ни взволнован, как вообще все присутствующие, и потому казался лишним на этой площади. Незнакомец спокойно и безразлично выдержал взгляд принца, продолжая изучать его лицо так, словно Лефир и не был ему интересен, просто больше смотреть было не на кого. Холодок пробежал по спине принца от этого взгляда, но из оцепенения его вывел голос стражника:

- Прошу, принц Лефириус, –  от неожиданности он едва заметно вздрогнул и мысленно выругал себя за излишнюю мнительность.

В конце концов, у него никогда не было врагов или каких-то тайн, от которых можно было бы ждать беды. Да и не находилось каких-то весомых причин полагать, что покинувший площадь и тот, кто смотрел на принца в упор, как-то связаны и желают ему зла. Голубоглазый, например. вообще выглядел скучающим человеком, и от него опасности Лефир не ждал.

Принц быстро вернулся к реальности и принял из руки стражника зажжённый факел, вцепившись в палку обеими руками, чтобы не выдать дрожью своего волнения. Казавшийся прежде малодушным вариант сейчас по-прежнему оставался единственным, и принц, усмирив свою гордость, поддался желанию оградить себя от мук совести и торжественно начал:

- Мы должны быть благодарны отряду, который выполнил мой приказ, рискуя жизнью и подвергая себя опасности, – он взглянул на стражников, которые сумели поймать ведьму. – Я считаю, что честь поджечь костёр должна принадлежать одному из них… - он заметил страх в глазах каждого, кого он мог бы назвать, и понял, что всё-таки не сможет так просто переложить всю тяжесть предстоящего действия на них, хоть они и просто боялись проклятий ведьмы в то время, как Лефир всерьёз раздумывал о правильности своих действий. – Но волею короля это всё же сделаю я, – он не обратил внимания на облегчённые вздохи стражников, так как боролся с желанием взглянуть на девушку.

Он в который раз обвёл взглядом собравшуюся толпу, всё-таки не решился взглянуть на ведьму и резким движением бросил факел на сухую солому, словно тот обжигал ему ладонь. Девушка пронзительно закричала, и принц невольно поднял на неё глаза. Она больше не только не смотрела на него с ненавистью, но ей вдруг показалось, что он сам стал заложником своего указа, своей гордости и высокомерия. По её щекам струились слёзы, но она едва уловимо улыбнулась принцу уголком губ, показывая, что не собирается проклинать его, и от этой мимолётной улыбки жгучая ненависть к самому себе растеклась по венам принца. Лефир передёрнул плечами и постарался отвернуться. Огонь по сухой соломе стремительно подбирался к босым ногам девушки, и она смотрела на языки пламени с нескрываемым ужасом, точно так же, как и сам принц. Ещё немного, и он бы точно не выдержал и сделал хоть что-нибудь в попытке прекратить всё это, но неожиданно раздался пронзительный свист, и все обернулись на него, настолько громко он прозвучал в воцарившейся тишине.

Белоснежный конь, не разбирая дороги, мчался к костру, прорезая в толпе путь и не заботясь о разбегающихся в разные стороны людях, которым, впрочем, пока везло, и ни один горожанин не попал под копыта этого стремительного животного. Молодой человек в капюшоне, до этого глядящий на принца, ловко запрыгнул на коня, когда тот мчался мимо него. всего лишь миг - и всадник оказался совсем близко к огню. Он подскочил к нему так резво, что все, засмотревшись на опасно несущегося коня, сперва не обратили на странного мужчину внимания. И только ведьма смотрела на него во все глаза. Он соскочил с лошади, присел на корточки около костра и прошептал что-то на непонятном языке, отчего пламя стало угасать, и практически через несколько секунд полностью исчезло. Возмутитель спокойствия выхвалил из ножен, что располагались у него за спиной, клинки и стремительными движениями перерезал верёвки на руках и ногах девушки. Она ошарашено смотрела на него, и Лефир, стоило ему отвести взгляд странного человека, понял по выражению лица девушки, что она видит своего спасителя впервые. Но этот взгляд ведьмы совершенно не смутил незнакомца. Молодой человек широко ободряюще улыбнулся ей, и скинул капюшон. Прямые светлые волосы выбились из-под плаща, и всем бросились в глаза заострённые уши незнакомца, а к тому времени на него уже смотрела большая часть собравшегося на площади народа, хотя крики напуганных конём людей разрывали тишину. Уши незваного гостя произвели впечатление: эльфов никто ни разу не видел на территории Северного Догорма, и потому его появление вызвало замешательство. А он не терял времени, и быстро запрыгнул обратно на коня, поражая всех своей проворностью. Эльф протянул ошарашенной девушке руку, и, когда та судорожно схватилась за неё, втянул её на лошадь, устраивая позади себя. Лефир не видел её лица, которое она спрятала на спине эльфа, но её обнажённые дрожащие руки, обхватывающие торс неожиданного спасителя, с развивающимися ошмётками верёвок на тонких запястьях он запомнил навсегда.

Эльф что-то прошептал, и пламя с новой силой взвилось ввысь, опаляя жаром всё ещё стоявшего рядом принца, который тут же отшатнулся в сторону. Светловолосый юноша дёрнул поводья, и помчался к главным воротам. Его лицо выражало самодовольство – он был доволен, что успел и произвёл неизгладимое впечатление на горожан. Однако сами горожане его ни капли не заботили, и он нёсся напролом, глядя куда-то вдаль и слегка улыбаясь. Эльфийский слух не мог не уловить, как бешено колотилось сердце ведьмы, которая совершенно не понимала, что происходит, и всё ещё не верила, что им удастся так просто уйти. Она прижималась к эльфу, плакала и дрожала – это он чувствовал и догадывался, что унять льющиеся слёзы и дрожь девушка сможет лишь, когда они окажутся далеко от Оуила.

Замешательство длилось недолго, и первым опомнился король, неистово крича:

- Поднять мост! Стража! Не дать им уйти!

Лефир, глядящий вслед коню, уносящему эльфа и ведьму, не знал, чего бы ему больше хотелось: чтобы стражники выполнили приказ, или что бы девушке удалось скрыться, и он больше никогда её не встречал.

К тому моменту, как конь подоспел к воротам, мост был почти поднят. Стражники торопливо наматывали цепи на деревянные барабаны, стараясь поскорее закрыть проход беглецам. Но конь оказался невероятно сильным, и от удара его передних копыт о доски моста, ручки барабана были выбиты из рук стражников, и цепь начала стремительно раскручиваться. Мост опускался под собственным весом, а эльф и девушка, робко выглядывавшая из-за его широкой спины, застыли в ожидании. Стража неслась к ним со стороны площади, вокруг кричали люди, но на лице эльфа не дрогнул ни один мускул, когда они стояли, ожидая, пока мост опустится. Этой задержкой он воспользовался, чтобы успокаивающе погладить руки девушки, сомкнутые у него на животе.