Сладкое искушение (ЛП) - Хиггинс Венди. Страница 77

— Уверена? — знаками спрашиваю я. Если она перепьет — будет плохо, но с виду пока все в норме. Она быстро кивает и я, находясь под впечатлением, смешанным с ужасом, от ее устойчивости к алкоголю, даю ей ром. Который она выпивает все с той же легкостью.

Отец с Астерофом уже близко. Они молчат, слышны только шаги по мягкому ковру.

Пожалуйста, только бы получилось. Мы с Анной одновременно поднимаемся, но она, теряя равновесие опускается на пол.

И хихикает, в то время как у меня сердце в пятки опускается.

Ох ты ж. Черт.

Она поглядывает на мини-бар, а я провожу ребром ладони по горлу. Достаточно. Она хмурится. Пусть даже не думает о продолжении банкета! Проклятье! Лишь бы она не отключилась при Князьях.

Я хватаюсь за волосы. Да уж, отличная устойчивость к алкоголю.

Князья подошли к двери, все так же молча. Я смотрю на Анну и прикладываю палец к губам. Нельзя, чтобы она начала говорить. Раздается стук. Анна смотрит на меня. Черт, слишком явно, кажется, я разрушил всю операцию. Подорвавшись, я осознаю, что в таком состоянии она не сможет даже из сумки рукоять достать. Пить надо было мне. Кляня себя, я стискиваю зубы и открываю дверь.

— Отец. Князь Астероф. — Я наклоняю голову, притворяясь, что озадачен их визитом. — Я вам нужен?

Юное обличье ублюдка взмахивает рукой.

— Пусти нас и закрой дверь. Астероф хочет взглянуть на нее.

Я пропускаю их и закрываю дверь, затем следом за ними бреду в гостиную, вытягивая шею и высматривая Анну. Она сидит в той же позе, перед мини-баром, с крайне пьяным видом.

Она смотрит на усмехающегося ей Астерофа, одного из высших Князей.

— Она пьяна, — говорит Астероф. — Я не могу прочесть.

Сердце трепещет, мы получили небольшую отсрочку, но шоу продолжается. Если я никак не отреагирую, на меня падут подозрения.

— Что прочесть? — спрашиваю я. — Связь? Вы серьезно? — он игнорирует.

Вдруг Анна поднимается, точнее пытается подняться, но натыкается на диван. Не в силах стоять прямо, хохочет, а мне кажется, что я вот-вот сдохну.

— Ты не достойна нашего времени, — говорит отец.

Только не это. Не говорите с ней. Уходите, уходите.

— Хочу еще! — Анна вскидывает руку в сторону мини-бара. — Я одна все это не выпью. Составите компанию?

Черт, Анна, заткнись!

— Воздержусь, — ядовито усмехаясь, говорит отец. — По ты пей, пей, деточка.

Нет, тупая башка, ей нельзя. Проклятье, это ж когда она протрезвеет? Кажется, что прошла целая вечность. Анна падает на пол перед мини-баром, шорты у нее задираются, открывая вид на попку. Отец определенно замечает это, раз показывает непристойный жест, за который мне хочется врезать ему.

Астерофу становится скучно и он уходит. Меня так колбасит, словно на меня рой пчел напал. Я не могу просто стоять на месте. Подхожу к медиасистеме, рядом с которой валяется Анна, и опираюсь на нее, скрестив руки.

— Кто бы ни набивал эти мини-бары, они экономят на текиле, — говорит Анна. Она садится, взяв в руки бутылку, я же едва сдерживаюсь, чтобы не выбить ее у нее из рук.

Отец весело поглядывает на меня.

— Я же говорил, — выплевываю я. — Она — пьянь. Идиотка. Да как вы могли подумать, что между нами какая-то связь.

Пожалуйста, Анна, только не возникай. Молчи. Залезь в холодильник. Отключись. Да что угодно — только не бухай и не болтай.

— Хм, а что я должен был думать, когда ты не трахнул стюардессу? При том, что обычно ты как пес прыгаешь на все, что шевелится. — Черт…

— Фу! — верещит Анна, затыкая уши.

— Видишь? — бормочу я. — Недоразвитая.

Она открывает джин, и тут я уже просто не могу промолчать.

— Ты в дрова. Хватит уже.

— Ой, заткнись, — бурчит она. Я тянусь за бутылкой, но она успевает глотнуть оттуда и прижать тару к груди. И помахать мне пальчиком. Где там мои наручники?

— Не трожь вкусняшку! Это плохо, плохо, плохо. Вот че ты такой ворчун? Мы же в Вегасе, детка! — Она неловко поднимается, опираясь на мини-бар, и смеется. Подпрыгивает на месте и вытягивает руки, разлив при этом свой джин. Я б поржал, будь это в другое время и в другом месте. По не сейчас.

Ни капли не смешно. В любой момент пойдет откат. Каждая секунда дорога. Надо попытаться включить ей мозг. Отец и так поглядывает на нас с излишним интересом.

— Ты отвратительна, — говорю ей. — И с "этим" я должен нянчиться? Начнешь блевать — помощи не жди.

Она смеется и, покачиваясь, подходит ко мне и тычет пальцем в грудь.

— Тебя так кррруто бесить. Ты тааакоооой горячий, когда злишься.

Отец вклинивается к нам, вставая по другую сторону от Анны и касается губами ее уха.

— На твоем месте я бы дерзал. В таком состоянии он любит пожестче.

Я сейчас покажу ему пожестче, если он не снимет руку с ее талии. Есть у меня одно хреновое предчувствие, что отец не прочь перед началом саммита наказать ее своими грязными методами.

Анна разворачивается и перемещается в центр комнаты, окидывая пространство мутным взглядом.

— А где музыка?

Отец, не привыкший к отказам, грозно поглядывает на нее. Он подходит к ней и, схватив за руки, встряхивает.

— Где меч?

— Нет у меня никакого меча, псиииих, — растягивая, произносит она. Думает, что это верх его больной фантазии?

— Не смей так с ним разговаривать, — говорю я и подхожу ближе. Плевать мне на ее неуважение к нему, лишь бы ее слова не разозлили его.

Отец невесело усмехается.

— Это мы проверим, деточка.

— Ага, проверьте! — Улыбается она, затем падает на диван и непонимающе смотрит на нас. — А чего это мы болтаем? Мы ж танцевать собирались.

Она скатывается с дивана и ползет к мини-бару. Отец хлопает меня по плечу и кивает на Анну. Его взгляд переполнен омерзением.

— Мда, держись. И будь осторожен. Учти, что она может воззвать к твоей похотливой натуре, чтобы отвлечь и сбежать. Не позволяй ей быть сверху, ты меня понял? — подмигивает он и я киваю. — Не оставляй ее одну и не спускай с нее глаз.

— Да, сэр.

Уходи уже!

Он приблизился к моему уху и прошептал:

— Она считает себя симпатичной. Думает, что способна зацепить тебя. Не доверяй ей. Если сомневаешься, что удержишься, — лучше не приближайся к ней. — Я напряженно киваю.

Анна с шумом открывает бутылку пива, на что я одариваю ее жестким взглядом. Она бросает в меня крышкой, от которой я благополучно отмахиваюсь.

— Такое тело и такая… — бормочет он.

Я сжимаю зубы.

Отец еще немного посмеивается над этой пьянчугой и ее безмозглостью, после чего наконец удаляется. Я едва ли не подталкиваю его двумя руками, и какое же облегчение, что он ушел раньше, чем ситуация усугубилась. Нам невероятно повезло. Я прислоняюсь к медиасистеме и скрещиваю руки на груди. Остается только привести Анну в чувства и…

Чего это она так смотрит?

Она облизывает губы и бросает классический призывной взгляд. Плохо, очень плохо. Только не сейчас. Я качаю головой. Прислушиваюсь — Фарзуф, насвистывая себе под нос, заходит в лифт.

Анна отставляет пиво и поднимается. Да, она все еще пьяная, но хоть больше не шатается. Ее взгляд темнеет, а еще она такая сексуальная… и я вынужден снова покачать головой. По она все равно подходит, отчего меня охватывает возбуждение. Мысли окутывает туманом, внизу живота появляется болезненная пульсация.

Анна всем телом прижимается ко мне и обнимает за талию. Я крепко стискиваю зубы. Беру ее за плечи и как можно осторожнее и тише отодвигаю, но она упряма. Я качаю головой, ощущая давление эмоций прошедшего дня. Отец в лифте, он близко, бродит, здоровается с кем-то, флиртует.

Анна поглаживает меня по груди и опускает руки ниже. Я перехватываю их, но она высвобождается и говорит:

— Пусти.

Ууууухххх, лисичка, не надо так со мной. Не трогай. Не разговаривай. Просто… я закрываю ей рот.

— Молчи, — тихо говорю.

Она замирает. Смотрит на меня жарким взглядом, ее веки чуть прикрыты. Если подумать, глаза тоже не мешало бы ей прикрыть. А еще можно бы уложить ее на кровать и крепко прижать. Просто так. Одетую. Пока она не придет в себя.