Мы никогда не умрем (СИ) - Баюн София. Страница 99
Мартин закрыл глаза. Это была ловушка. Его собственная ярость и непримиримая борьба со злом загнали его в ловушку. И Вик цинично захлопнул ее.
«Да», — выдохнул он.
…
Близился вечер. Вик встал с земли, отряхнул одежду и в последний раз с тоской посмотрел на воду.
— Ну что же.
Он вышел из леса, и несколько минут стоял на опушке, закрыв глаза.
— Мартин, где живет Рита, ты помнишь? Она как-то говорила.
«Зачем она тебе?»
— Хочу попросить ее о помощи. Сейчас нам всем нужна помощь, и друзья должны поддерживать друг друга, не-так-ли? Ну же, Мартин, я сам могу вспомнить. Но я клянусь, что не собираюсь ничего с ней делать.
Мартин вздохнул. Он помнил дом, который она называла. В деревне вообще-то было не так много домов, Вик мог стучать по очереди в каждый, и скорее всего нашел бы ее быстрее, чем обошел половину.
«Идем».
Вик шел быстрым, размеренным шагом. Путь от леса до деревни теперь занимал у него около двадцати минут. Добежать он мог бы и быстрее, но он не собирался никуда нестись, сломя голову. Ему больше некуда было торопиться и некого спасать.
Дойдя до дома Риты, он постучал, прислушавшись к лаю собак. Что-то смутно знакомое брезжило в этом доме и во дворе, видневшемся сквозь забор.
Ему открыла немолодая, грузная женщина в цветастом халате. Вик с почти детским восторгом узнал ее — надо же, столько лет жить в одной деревне, и не узнать мать девушки, с которой дружил!
— Здравствуйте, уважаемая! Не волнуйтесь, мне не нужна ваша клубника, я хочу видеть вашу дочь! — весело сказал он.
— Ритку чтоль? — хрипло отозвалась она.
Не было цветных реек на огороде. О доме явно заботились, но на нем лежала неуловимая печать запустения. Словно люди иногда исчезают не несколько недель, а потом не слишком-то стараются устранить последствия.
— Ее. Могу я зайти во двор?
— Заходи, раз пришел, — коротко бросила женщина, заходя в дом.
Вик стоял во дворе и разглядывал грядки с клубникой. Он клубнику никогда не любил, а с того дня испытывал к ней какое-то инстинктивное отвращение.
— Вик! Ты на ягоды посмотреть пришел? Тебе нарвать? — весело окликнула его Рита.
Волосы она заплела в косу, а на ее лице совсем не было косметики. Было видно, что она не собиралась никуда идти.
Наверное, показаться ему в таком виде означало некое особое доверие.
Он вымученно улыбнулся ей:
— Прогуляемся?
…
Потребовалось три круга по деревне, чтобы Вик закончил рассказ. С каждым словом Рита становилась все бледнее, а под конец вырвала у него руку, за которую он ее держал и разрыдалась.
— Вот ведь мудаки! Ненавижу, твари!
Она подняла на него полные ярости черные глаза.
— Вот как, да?! Вот так оно происходит, вот такая вера в справедливую любовь?! Да в хер не упиралось такое искусство!
Вик невольно залюбовался. Рите шла злость. И именно в этот момент он отчетливо понял, что делать.
— Не кричи. Мне нужна твоя помощь, Рит.
— Что нужно?! Могу в окна влазить и глотки перегрызать!
— Было бы неплохо, но у меня решение поизящнее, театралы мы или быдло деревенское? Тебе не придется пачкать свои красивые ручки, — его тонкие губы сломала непривычная усмешка. Словно напряглись какие-то мышцы, которые он раньше не использовал.
А невидимый листок с ролью, с нарочитыми словами, все еще неслышно шуршал в кармане.
— И что же?..
— Сначала скажи мне, ты обещаешь мне, что мы доведем дело до конца?
— Вик, — внезапно улыбнулась ему Рита, и он с восторгом узнал знакомый оскал Виконта на ее лице. — Ты сейчас отнял у меня последнее, во что я верила. Вот теперь мне уже на все насрать.
— Чего же ты хочешь, Рит?
Она подошла к нему. Прижалась к нему, и он почувствовал, как ровно стучит ее сердце. Рита не боялась, выдыхая это слово. Не была во власти ненависти и злости.
— Боли, — коротко выдохнула она.
…
Вик все же зашел к Рише. Мартину пришлось приложить все усилия и даже прибегнуть к шантажу. И вместо того, чтобы ночевать в лесу, он отправился к Рише домой. Никто не говорил ему уйти, Ришин отец смотрел куда-то сквозь него. Вик заставил Ришу выпить снотворного и лечь спать. Он всю ночь просидел в углу ее комнаты.
Мартин видел образы, которые вспыхивали в его сознании особенно ярко, и его тошнило. Вик с мазохистским удовольствием прокручивал в голове одну сцену за другой, воображая, что происходило вчера в студии. И эти видения были почти осязаемо-липкими. Он не стеснялся додумывать подробности и даже уводить фантазии от основного сюжета — словно торопился отравиться, лишь бы не передумать.
«Вик, ты не хочешь поспать?»
«Нет».
«Послушай…»
«Я больше не стану тебя слушать, Мартин. Не теперь. Я становлюсь слабее, когда делаю, как ты говоришь. Я просто сойду с ума, если сейчас позволю себе верить в добро и справедливость. Для нее есть какое-то добро?»
«Сейчас ты для нее добро».
«И что этот ублюдок сделал с ней и моим добром? Ну уж нет».
И все же он ненадолго забылся сном, который мало отличался от яви — все видения остались с ним, только он потерял над ними всякую власть.
С первым проблеском рассвета Вик встал с кресла и подошел к кровати.
— Риша? Риша, проснись!
Она открыла глаза и слабо улыбнулась. Улыбка отдалась ударом тока где-то у сердца. В этот момент ничего не хотелось так сильно, как лечь рядом и остаться лежать. Говорить, слушать, а потом придумать жизни новый смысл и новую ложь, которой можно утешиться.
Но видения — видения были с ним.
— Риша, мне очень, очень нужна твоя помощь.
— Что мне сделать? — прошептала она, садясь на кровати.
— Запри дверь. И до вечера ее постарайся не открывать. Скажи, что я всю ночь тебя сторожил, а потом уснул. И ты не хочешь меня будить. Хорошо?
— Зачем?
— Поверь мне, мое солнце. Просто поверь, хорошо? Если понадобится — выходи из комнаты, но говори, что я там. Я вернусь, заберусь в окно, а потом выйду через дверь.
— Вик…
— Прошу тебя, девочка, солнце мое, любимая, мне очень нужно, чтобы ты сделала так, как я прошу.
— Хорошо. Хорошо, я сделаю.
Он, улыбнувшись, поцеловал ее, а потом неслышно выскользнул за дверь.
…
Вик сел на первую электричку, в самый конец вагона и всю дорогу смотрел в окно. Над городом, рассвет еще не брезжил. Он ехал, отставляя сероватый свет позади, в ночную темноту.
Все деньги, что он заработал, лежали у него в кармане. Ему нужно было сделать несколько незначительных покупок, и совершить мелкую кражу. Он старался не думать об этом, чтобы лишний раз не тревожить Мартина.
В электричке он снова ненадолго задремал. Он спал чутко и тревожно, часто вскидываясь. Если Мартин решит занять сознание и упереться…
Ему не хотелось думать, что случится тогда. Ему не хотелось бороться с Мартином, по крайней мере сейчас. Потому что настанет момент, когда Мартин сделает все, чтобы его остановить. И этот момент должен был наступить как можно позже.
А что если нет? А что если он поймет, если они смогут сделать это вместе?
Вик зажмурился. Эта мысль была сладкой, притягательной — но вместе с тем невозможной.
Ну уж нет, если кто-то сегодня и должен продать душу — это будет он. Не Мартин. Только так он мог отблагодарить его за все, что он сделал.
И Вик усиленно думал о том, как сильно хочет напиться. Мартин не верил ему. Он следил за ним, не спуская глаз, и впервые в жизни Вик понял, что тактичный и добрый, с детства знакомый Мартин может стать опаснейшим врагом.
А Мартин старался не подавать вида, что он понятия не имел, что делать. В проеме дрожала туманная дымка, смазывавшая картинку и заглушавшая эмоции Вика. Еще немного — и он окажется запертым и ничего не сможет исправить.
Приехав в город Вик зашел в крупный магазин и долго ходил между полок. В результате купил банку крема, ножницы и полотенце. Несколько минут разглядывал стенд с бигуди, потом добавил к покупке упаковку.