Зайтан-Бродяга (СИ) - Слобожанский Илья. Страница 36

— Никуда. — Ответила тихо и показала флягу. — Сейчас мы с тобою попьём. Не торопись, глотай понемножку. — Глядит большими, карими глазами, хлопает длинными ресницами. Висят над ней тяжёлые тучи, пролетают птицы. Смотрю на девку и не могу наглядеться. Везде серым-серо, а она светится.

— Ты кто. — Спросил тихо, осторожно, боюсь спугнуть видение. Скажи громче или строже, исчезнет, растворится в воздухе.

— Тебе это лучше знать, ты и ответь. — Улыбнулась, но

вот улыбка не весёлая. — Пей Бродяга, набирайся сил.

Сделал глоток, следом второй. Больше не смог, закашлялся. Провела тёплой ладошкой по моей щеке и начала шептать. Слова непонятные, чужие. Шепчет, а у меня глаза закрываются, зеваю часто, широко, того гляди рот разорвётся.

***

В животе урчит, от голода кишки в узлы завязались.

Поднял голову, осмотрелся. Костерок потрескивает поленцами. На дворе поздний вечер или ранее утро? Трудно понять, небо низкое, тучи зависли, стоят на одном месте.

Лежу на подложке из камыша, укрыт большим одеялом травы плетухи. На ногах ботинки песочного цвета. Те самые что таскал в торбе. Штаны, рубаха, куртка, всё на мне. Неподалёку гора дровишек, бревно и колода. Торчит в поленце топор (лопатина шипаря на палке). Уселся, потрогал горло. Не болит, совсем не болит. Приснилось, привиделось?

— Здорова дружище. — Позади зашевелилась трава, высунулся Карлуха. Лицо у него помятое, заспанное. — Ты чего вскочил ни свет, ни зоря? — Вылез мелкий поскрёб щеку, глядит на меня потирает глаз. Похоже, спали мы с мелким в одной постели.

— Кушать хочется. — Сказал, а в животе заурчало.

— Это я запросто. — Оживился Карлуха. — Мясо будешь?

— Буду. — Кивнул и побрёл к костру. Свежо на дворе, даже холодно.

— Щас. — Коротун порылся в дровах, вытащил листы лопухатого. — Греть будем?

— Что это? — Присел на колоду, зеваю.

— Мясо. — Мелкий развернул лист, протянул большой чёрный кусок. — По тёмному жарили. Пригорело малость.

— Давай. — Взял мясо, вцепился зубами. Не чувствую вкуса, глотаю кусками. Коротун поглядел на меня, тяжело вздохнул, взял котелок и пошёл к заводи.

Сижу, жую мясо, глазею по сторонам. Впереди кусты, за ними заводь и болото. За спиной холм, всё, как и прежде. И приснится же такое? Михалыч, горло треснуло, тучи, небо, летаю.

— Не глотай кусками. — Посоветовала девка и присела, напротив. — Как спалось? — На ногах обмотки, запахнулась бушлатом, коленки голые.

— Нормально. — Ответил, доедаю мясо. Съел большой кусок, не наелся. В животе всё ещё пусто.

— Можно спросить?

— А давай сначала я? — Вытер руки пучком травы. Встал, и девка поднялась. С чего я решил, что она ростом не вышла? Очень даже вышла, макушкой до моего носа достанет, а может и повыше будет.

— Спрашивай. — Наблюдает как мелкий семенит от заводи, подошла к костру, греет руки.

— Что это было?

— Ты о чём? — Обернулась в мою сторону, улыбается захлопает ресницами. Губки алые точно ягода малинница, зубки ровные белые. Щёчки пухлые с ямочками, носик ровный, бровки узкие, выгнулись домиком. Глядел бы на неё и глядел.

— Чайку вскипячу. — Объявил Карлуха, пристраивает котелок на угли. — Давай травку. — Поглядел мелкий на девку, поскрёб щеку и просиял, выставил на показ кривые зубу. — Тащи ту, что ягодами пахнет.

— Понравился травяной сбор? Сейчас соберу. Я быстро. — Вынула из волос мелкого листочек, потрепала за кудри и побежала на холм. Мягко ступает, осторожно, точно боится примять траву. Карлуха таращится ей в след, улыбка до ушей.

— Чего лыбишься — Тронул мелкого за плечо, а он стоит

как завороженный провожает девку взглядом,

— Хороша. — Выдохнул Коротун, поглядел на меня хитро с прищуром. — Уведут, жалеть будешь.

— Пусть уводят. Не в моём вкусе. — Соврал и отошёл. Смотрю из-за кустов на заводь, вдыхаю полной грудью. — Карлуха! — Окликнул мелкого.

— Чего тебе? — Заглядывая в котелок отозвался Карлуха. — Водица на подходе, чуток подождём и вскипит.

— Что было вчера?

— А сам не помнишь? — Разгоняет Коротун рукой дым. Нет что бы отойти в сторону так он машет с пристрастием.

— Помню, смутно. — Вернулся к костру, присел на траву. — Михалыч набросился. Дальше как в тумане.

— Придушил он тебя. — Шепчет приятель, озирается. — Я дрова притащил. Девка на травке сидит, в тряпку замоталась, обхватила руками коленки. Смирно сидит, на пальцы ног смотрит. И только я положил дрова, а она как вскочит. Тряпка упала, стоит в чём мать родила. Руки выставила, пальцы растопырила, а потом рас и сжала в кулаки. Глядит вон туда. — Карлуха указал пальцем на заводь. — Ну думаю всё, сбрендила. Тебя-то отсюда не видать, куст мешает. Девка титьки руками прикрыла, бормочет не по-нашему. — Зашипело в костре, Карлуха поспешил котелок вытащить. Подцепил палкой, снял с углей.

— А вот и я. Заждались? — Пришла девка с листом лопухатого, траву в него завернула. Склонилась над котелком, бросила травку, прикрыла листом. Присела возле Карлухи, приобняла и сообщила. — Подождём. Травка силу водице отдаст, тогда и попьём.

— Ага. — Карлуха потёр руки. — Пусть отдаёт. Мы не торопимся.

— Где Михалыч? — Спросил я. — Куда подевались Серёга и Гунька?

— Дрыхнут. — Ответил мелкий заглядывает под лист. Встал на четвереньки, нюхает пар. — Ягодой пахнет. А вот какой не пойму. Чего ты туда набросала?

— Стрижилка ранняя. — Поведала девка. — Немного кислючки. Веточка ромаша и совсем чуть-чуть водяницы-луговой.

— Знаю я водяницу. Мне её от коликов заваривали. — Похвастал Карлуха.

— Всё верно. — Улыбается девка, разгребает мелкому кудри, ладошкой причёсывает. — Стрижилка кровь чистит, выводит токсины. Кислючка — мочегонное.

— Чего гонное? — Карлуха уставился на девку.

— Не могу вспомнить. — Пожаловался я, гляжу на огонь. Пляшут языки пламени, ветерок их треплет, раскачивает. — Летал я, или привиделось?

— Ага. — Карлуха кивнул. — Ещё как летал. Спиной да по колюкам. Разодрал ты её об деревякину кору. Если бы не она. — Коротун подмигнул девке. — Таких чудес я ещё не видал. Пальцами ухватила, потёрла, помяла и шкура склеилась.

— Пальцами? — Не поверил я. — Как можно её склеить?

— Бродяга. — Позвала девка. — Пойдём к воде, прогуляемся.

— Ступайте. — Карлуха махнул рукой. — Покуда трава силу отдаёт, я кашу разогрею. Банки в золу подкладу. Не загуливайтесь долго.

Взяла меня девка за руку и повела. Ладошка у неё маленькая, тёплая, кожа мягкая, нежная. Щебечут птицы, громче всех мехарь выдувает. Тилинькнет, засвистит, а после точно в трубу дует. Когда поёт, на груди мешок раздувает. Перья у мехаря чёрные, а мешок зелёный. Воздух у заводи набрался свежести, ветерок дует с берега, пахнет травами. Не воняет болотом и комаров с мошками совсем нет. Красивое место, хорошее.

— Скажи Бродяга. — Заговорила и остановила. Смотрит на меня большими глазищами ищет помощи. — Как я здесь оказалась?

— С нами пришла.

— Это я знаю. А вот где и когда Вас встретила, не могу вспомнить. — Вздохнула громко и тяжело, в глазах грусть, печаль. Того глядишь расплачется, поджала губы.

— В часовне пряталась. — Поспешил успокоить. Прижал к себе. — На острове это было.

— В часовне? — Повторила совсем тихо, гладит ладошкой по куртке. Сжала кулачок, потёрла носик. Поглядела на меня, шепчет чуть слышно. — А что я там делала?

— Не знаю. Наверное, как и мы пряталась.

— От кого?

— А от кого ночью прячутся? — Не хочу пугать болотниками. Не помнит и хорошо. — Мы, в часовню ночью пришли, там и познакомились.

— Серёжа сказал. — Девка недоговорила, потёрла глазки и пошла к воде.

— И что он тебе сказал? — Поспешил за нею, остановил взял под локоть.

— Болотники остригли. — Прошлась ладошкой как гребёнкой по своим волосам. Повернулась, резанула по мне взглядом. — Скажи правду. Они это сделали?

— Я не видел. — Сказал правду и отвёл взгляд. Отошёл в сторону. Как быстро она изменилась. В голосе металл, в глазах недобрый блеск.