Контракт на молчание (СИ) - Гейл Александра. Страница 42

Я сама не понимаю, когда именно ко мне пришло решение напиться, но даже если моего жениха это удивляет, то хотя бы объясняет странности моего поведения. И в итоге Клинт, непривычный к подобным чудачествам, предпочитает оставить меня в покое и пораньше пойти спать после тяжелой дороги. А я встаю, одеваюсь и зачем-то направляюсь на улицу.

Из головы вино выдувается преступно быстро, и пьяных приключений, на которые я подсознательно нарываюсь, не случается. Недолго постояв у заграждения береговой линии, прилипнув взглядом к сверкающей черноте океана, я уже разворачиваюсь, чтобы пойти поискать неприятностей в другом месте, как вдруг с удивлением натыкаюсь на еще одну любительницу ночных одиноких прогулок по побережью. Элейн.

— Валери?

Как мы с ней узнаем друг друга в практически идентичных невзрачных, далеких от привычных нарядах, остается загадкой. Я так вообще спрятала предательские рыжие волосы под капюшон своего худи.

— Привет, — отвечаю я неловко.

— Эм, ты гуляешь? Я тоже. Не хочешь пройтись?

Ей не по себе, и мне тоже. Элейн прекрасно понимает, что стало причиной моего отчуждения, потому что Сибил говорила о моей мятой юбке, не понижая голос. Но теперь-то это все уже неважно. Я решительно и гордо перекочевала в доблестный орден мятых юбок по собственной инициативе и с огромным удовольствием. Может, Элейн по-женски заприметила мой тщательно скрытый интерес к боссу и сделала выводы? Не потому ли она так сказала? Хотя… ведь не грубила, в лицо не обвиняла, а что Сибил услышала, так ведь она та еще ушастая крыса.

— Пойдем.

— Почему ты одна? Поругалась с Клинтом? — заводит разговор Элейн.

— Нет. Он только прилетел, уставший, лег спать, а мне захотелось проветриться.

Звучит как форменное вранье, но тем не менее является правдой. Иронично, да.

— Предлагаю найти ближайший бар и посидеть.

По-моему, Элейн не в восторге от этой идеи, но спугнуть откровенный разговор боится и потому соглашается. Так мы оказываемся в ненадежного вида полупустом заведении с барменом, которому я бы в жизни не отдала на хранение ключи от машины, будь они у меня с собой.

— Водку, — решительно сообщаю я татуированному громиле.

— Водку так водку, — пожимает плечами подруга.

— Ты хочешь поговорить о том, что сказала Сибил? — спрашиваю я напрямик. — Все в порядке, я не сержусь.

— Сердишься, — не соглашается Элейн. — Ты с тех пор ни разу не выпила со мной кофе и даже на обед сегодня не пришла.

Ах вот как ребята трактовали мое отсутствие. Ну, пусть лучше так.

— Сердилась. Но передумала. Ты же понимаешь, как это неприятно.

— Слушай. — Элейн разворачивается ко мне всем корпусом. — Одно и то же сказать можно вообще по-разному. Мы просто ржали с Коннором, как это обычно бывает. Немножко зло, наверное, но сказал он вот что: «Контракт или нет, а Эперхарт был бы дураком, если бы отказался от возможности помять Вэл юбку, потому что никто бы не отказался». Все. В жизни бы не подумала, что Сибил так все вывернет! Ты и красивая, и правильная девчонка, о таком сочетании парни могут только мечтать, потому что обычно это непересекающиеся понятия. Есть либо Сибил, либо я. Само собой, над тобой подтрунивают чаще, чем над другими. Тем более Коннор, который озвучивает вообще все, что приходит ему в голову.

— А я думала, подтрунивают, потому что я краснею.

— И потому что ты краснеешь, — соглашается Элейн.

Перед нами появляются две стопки, и подруга одним махом опустошает свою, вызывая одобрительный взгляд бармена. Я следую ее примеру, но так эффектно у меня, конечно же, не получается. Опыта не хватает: вот через пару месяцев в компании Боуи… Если эти пару месяцев я продержусь с такими событиями. Внезапно оказывается, что оторваться от ребят — отдельная проблема. Я к ним прикипела, несмотря на скабрезные шуточки о мятых юбках и прочем.

— Вэл, серьезно, никто из нас не думает, что ты могла ради контракта… Фу. — Да, фу. Другое дело не ради контракта, по велению души! О том, где располагается в таком случае душа, лучше не думать. — Нет, я отказываюсь говорить об этом. — И уже бармену: — Повтори.

Три шота спустя мы выходим из бара, покачиваясь. Отличное состояние, думать не получается. Все обиды прощены, и, тепло распрощавшись и расцеловавшись с Элейн, я двигаюсь в сторону дома. По добротной синусоиде.

Войдя в наши апартаменты, я первым делом полностью раздеваюсь. Юркнув в кровать, прижимаюсь к спине Клинта всем телом. Алкоголь здорово притупляет чувство гадливости от самой себя, позволяя мне осуществить задуманное. Я глажу знакомое тело, прижимаясь теснее. Наконец Клинт просыпается, оборачивается ко мне. Сонный, удивленный, возбужденный. Внутренне содрогнувшись, я отворачиваюсь, чтобы он не видел моего лица, чтобы не понял, насколько я пьяна.

Когда он берет меня по-моему — сзади — потому что я не могу показывать свое лицо ему сейчас, каждый толчок отчего-то причиняет мне боль. Но испытываю я лишь мрачное удовлетворение. Наказание мне положено. И Клинт теперь будет думать, что свежие отметины на моем теле мог оставить только он, Клинт.

Все. Это последний пункт моего плана. Дальше не представляю, что делать. Я оказалась в ситуации, когда нет правильного и неправильного поведения. Все — неправильно.

* * *

Я просыпаюсь с ужасным похмельем за сорок минут до начала рабочего дня. Ни о каком душе, завтраке или приличном внешнем виде и речи не идет. Первая попавшаяся в шкафу одежда, таблетка аспирина, вызов такси… и балетки. Голова трещит, глаза красные, воспаленные. Клинт искренне не понимает, как бутылка вина могла превратить красавицу в чудовище.

В фойе мне «везет» пересечься с Эперхартом, но именно пересечься. Я подхожу к лифтам, когда из того, в который зашел он, пулей выскакивают уже набившиеся люди. Прежде чем створки закрываются, оставляя босса наедине с CEO-положением, тот бросает на меня мрачный взгляд. Мой внешний вид не оставляет простора для воображения. Небрежность во всем облике так и кричит, что кое-кто расплатился за содеянное, приняв ударную дозу алкоголя.

Мне чертовски везет, что Сибил нынче не до моих душевных терзаний. Осчастливив меня парой злых фраз, она возвращается к общипыванию Донахью, периодически отгрызая по кусочку и от Коннора, чтобы не путался под ногами. По-моему, первый свое заслужил. Не потому, что обсуждал девичью личную жизнь, а потому что дурак, ведь так тупо провоцировать Сибил может только полный кретин. Но мне ли жаловаться.

Целых два дня, пока я нахожусь в полном неадеквате, ко мне вообще никто не приближается, даже телефон и имейл молчат. Правило ежедневного отчета о проделанной работе в шесть пятнадцать каждого дня не забыто, а бесстыдно попрано. Если у Эперхарта есть какие-то ко мне претензии, то пусть вызывает — я ему много что скажу! И про Эннис за стенкой тоже. Сколько ни приглядываюсь к ней, не могу понять, слышала ли. С тех пор как босс вызвал меня в кабинет и поимел, эта женщина полностью игнорирует мое присутствие в офисе. А до этого делала все, чтобы не подпустить к Эперхарту. По-моему, это значит, что она все слышала или догадалась, когда тот ее отослал на обед раньше времени. Похоже, дела плохи.

После блаженных дней, полных ленивого ничегонеделания, начинаются проблемы со сроками поставок для контракта Кайеда, вынуждающие меня болезненно выползти из своего анабиоза на свет. К счастью, решить их удается без участия босса ценой нескольких часов, проведенных в отделе снабжения, и одним вдумчивым разговором с Финли, который нынче в обнищавшем «Айслексе» чуть ли не самый влиятельный человек.

Если честно, в своем состоянии я бы гору передвинула в одиночку, лишь бы только к Эперхарту не приближаться. Не хочу его ни видеть, ни слышать. Не он виноват в моих бедах, но он не дает забыть, как бездарно и бессмысленно я уничтожила четыре года своей жизни. И ужасно злит.

Для него-то я — невнятный эпизод насыщенной личной жизни. И только. Небольшое отклонение от выбранного курса. Было бы круто уметь и мне с такой легкостью списывать свои ошибки в допустимую погрешность.