Мрачные ноты (ЛП) - Годвин Пэм. Страница 48

— Я сделаю все правильно.

— Каким образом? Ты ведь не просто так согласился на эту сделку, верно? Из-за Шривпорта?

— Да, но я могу получить работу за пределами штата. — Я приподнимаю ее подбородок и целую, улыбаясь ей в губы. — Или могу стать пиратом.

После случившегося дерьма с Прескоттом сегодня вечером моя отставка может принести для Айвори новые осложнения.

— Декан просто заменит тебя другим человеком. — Она пальцами поглаживает мой подбородок. — Она наняла тебя на неправомерных условиях и стерла рекомендации миссис Маккракен из моего досье. Понятно, что его мать затеяла дьявольскую миссию. Почему она так хочет, чтобы ее сын поехал туда?

— Это лучшая школа с самыми богатейшими ресурсами. Допуск Прескотта — это ее попытка поднять власть и статус Ле Мойн. Или кто знает? Может быть, она мечтает когда-нибудь восседать там на троне.

Айвори кивает головой, задумчиво нахмурившись.

— Если ты уйдешь, у Прескотта будет недостаточно стимула держать рот на замке. После сегодняшней ночи он может предоставить своей матери все рычаги, чтобы избавиться от меня.

Именно этим забита моя голова. Я совершенно точно знаю, что не покину ни Ле Мойн, ни Айвори. Я умнее и проворнее Беверли Ривард, и у меня есть несколько месяцев, чтобы решить, какой метод и уровень жестокости использовать, чтобы победить ее.

— Я понимаю, почему ты это сделал. Почему согласился на сделку. — Айвори проводит пальцами по моей груди, наблюдая за движением. — Даже после того, что натворила Джоанн, трудно отпустить. Отойти в сторону.

У меня перехватывает дыхание от точности ее заявления. Она права, но не знает настоящей проблемы, над решением которой я бьюсь все это время. А мои чувства к Джоанн? Они настолько притупились, что больше не управляют моими действиями.

Веки Айвори тяжело трепещут, ее конечности расслабляются вокруг меня, и она бормочет себе под нос:

— Все возможно.

— Что именно?

— Я собираюсь поступать в Леопольд.

Какая упрямая и до боли восхитительная. К сожалению, я понятия не имею, что с этим делать.

Я не хочу откладывать ее сон на потом, но есть еще одна вещь, которую мне нужно знать.

— Где друг твоего брата?

Ее глаза распахиваются, а голос срывается на крик.

— Что?

— Он исчез после того, как изнасиловал тебя? Или он все еще здесь?

В тусклом свете ее лицо становится бледным, скулы твердеют.

Внутри меня все замирает, сдавливая горло и заглушая голос.

— Скажи мне.

Она откидывает одеяло, перекатывается на меня и прижимается лбом к моему лбу.

— Больше никаких побоев на сегодня.

Я сжимаю упругую попку под рубашкой и пытаюсь сконцентрировать свою энергию на ее теле, а не на том, что с ней сделали.

— Когда он в последний раз прикасался к тебе?

Оседлав меня, Айвори держит мое лицо в своих руках.

— Он не насиловал меня с августа.

Августа?

Я принял сидячее положение, мое зрение затуманилось красной пеленой.

— В августе этого года, то есть два месяца назад?

Руки обхватывают мою голову, а губы прижимаются к моим губам. В тот момент, когда ее язык ищет вход, я целую в ответ сердито, собственнически, запутываясь рукой в длинных волосах и прижимая девичьи бедра к своим.

— Его имя. — Я кусаю ее за губу.

Она трется своей киской в районе моего члена, просовывая в рот свой язык, тем самым отвлекая меня.

Я отрываюсь от поцелуя.

— Его имя.

Ссутулившись, она шепчет глухим голосом:

— Лоренцо Гандара.

Латиноамериканец? Тот самый ублюдок, который прятался возле ее дома ночью?

— Он ездит на оранжевом спортивном байке?

Ее ногти впиваются мне в затылок.

— Откуда тебе об этом известно?

Глава 28

АЙВОРИ

— Давай спать.

Это единственный ответ, который я получаю от Эмерика на мои беспрестанные вопросы о Лоренцо. В конце концов, мои тревоги отходят на задний план под гнетом усталости.

Я прижимаюсь к его твердой как скала груди, защищенная его сильной рукой, обвивающей мою спину, и расслабляюсь под охраной несводимых с меня глаз. Моментально провалившись в сон, я теряюсь в бескрайнем вневременном пространстве, которое не измерить даже вечностью.

Я никогда не испытывала подобного ощущения легкости, словно мои кости и плоть вдруг стали легче воздуха, и осталось только мое дыхание. Трепетное и ровное. Каждый мой выдох превращался в облако, которое присоединялось к плавному движению остальных в безмятежной синеве неба.

Я спала и старалась удержать эти чары. Здесь было так безопасно и спокойно, что мне не хотелось расставаться с этим ощущением.

Но я просыпаюсь и моргаю от сапфирового свечения лампы.

— Доброе утро.

Я не вижу перед собой ничего кроме голубых глаз Эмерика, невероятно глубоких и завораживающе мерцающих, словно звездное небо,

Я потягиваюсь, упиваясь мягкостью его постели.

— Мне снился такой сон...

Он нависает надо мной, играя бицепсами, когда опирается руками на край матраса.

— И что это за сон?

— Ну... Я словно была на небесах. — Я протягиваю руку и провожу ладонью по его однодневной щетине. — А потом появился дьявол.

Его губы искажает соответствующая улыбка, а лицо заливает багрянцем. Его кожа под моими пальцами влажная, а мокрые волосы прилипли ко лбу.

— Ты уже побывал в душе? — Мой взгляд скользит с его лица на мокрую футболку, а затем на спортивные шорты. — Оу, ты уже неплохо выложился. Сколько сейчас времени?

Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на часы на прикроватном столике. Пять пятнадцать утра. До занятий еще целых два часа.

Он выпрямляется и расправляет плечи.

— Сколько тебе понадобится времени, чтобы собраться?

Я сажусь и ощущаю легкое головокружение, когда вспоминаю о разговоре, который мы так и не закончили прошлой ночью.

— Мне хватит. А ты так и не сказал, откуда знаешь Лоренцо.

— Он больше не твоя забота.

Эмерик направляется к ванной комнате.

— Ты не можешь вот так просто пойти и навалять ему. — Я соскальзываю с кровати, одергивая рубашку. — Он бывший морской пехотинец, дебошир, можно сказать, преступник, а ты...

Он одаривает меня испепеляющим взглядом, от интенсивности которого недосказанные слова застревают у меня в горле. Его кулаки сжимаются, и сбитые костяшки горят красным. Ладно, может, он и мог бы нанести несколько успешных ударов, но...

— Это слишком рискованно. — Я сажусь на край матраса, дрожа от мысли, что он собирается противостоять одному из моих монстров.

Лоренцо редко появляется в моем доме без Шейна, поэтому против моего учителя их будет двое. Это не сулило ничего хорошего.

Я смотрю ему в глаза.

— Они могут привлечь копов, и тогда ты рискуешь загреметь за решетку. Или еще хуже, продолжая пускать в ход руки, ты можешь получить травму и утратить возможность играть на пианино.

Он возвращается ко мне, и на его непоколебимом лице читается напряжение.

— Несмотря на то, что тебе выпало увидеть, я не сторонник решать проблемы кулаками. — Он поднимает руку и проводит пальцами по моему подбородку. — Я предпочитаю более изощренные и запутанные стратегии. Лоренцо Гандара даже ничего не заподозрит.

Таааак. Значит, он задумал... Что он задумал? Какую игру он затевает?

Эмерик снова следует к ванной.

— Я приму душ, а затем ванная полностью в твоем распоряжении, — громко бросает он через плечо.

Дверь за ним захлопывается, а следом раздается глухой щелчок замка.

Я плюхаюсь обратно на кровать, моя рубашка задирается до талии, предоставляя прохладе доступ к моему телу. Мне не известно, куда он дел мои трусики. Меня заботит не это. Он видел меня голой и ласкал меня своими пальцами. Но сам позволил мне лишь насладиться видом его торса.

Почему он заперся? Что скрывает? С каждой все более нелепой теорией мой пульс учащается. Может, его член деформирован? Или, возможно, он не хочет допускать меня до своего тела, пока я не предоставлю ему справку от венеролога?