Черными нитями (СИ) - Николаева Лина. Страница 33

Рейн прыгнул к усатому, и тот нервно вскинул руку с ножом. Инквизитор ударил его по запястью, ладонь разжалась, и оружие выпало.

Сзади подскочил здоровяк и крепко обхватил руками за грудь, не давая дышать. Рейн прочертил локтем дугу и ударил — хватка сразу ослабла. Он с силой дёрнулся, припал на левое колено и вонзил нож в живот усатого.

Затем оттолкнулся от пола, разворачиваясь, и точным ударом вонзил нож здоровяку в шею. Брызнула кровь, мужчина схватился за горло, послышался противный хлюпающий звук.

Рейн быстро повернулся к ноториэсу. Парень стоял, не двигаясь, и буравил его взглядом. Желваки играли на лице, на лбу вздулась вена. Щёки алели, а шея наоборот была слишком белой.

— Впервые такое? — усмехнулся Рейн и сделал шаг к ноториэсу. Тот направил револьвер в грудь Рейна.

— Бороться за себя? Нет. Тебе ли не знать.

Раздался выстрел, и Рейн прыгнул вперёд. Он схватил ноториэса за тонкое, как у ребёнка, запястье и резким движением завёл его руку вверх. Парень неловко сделал шаг назад, и они вместе нависли над краем ложи. Ноториэс разжал руку, выискивая опору, револьвер полетел в зал.

Он потянулся к лицу Рейна, но инквизитор одной рукой перехватил его запястье, другой взялся за палец и отвёл его в сторону, ломая. Парень взвыл как побитая псина. Рейн отпрыгнул и одновременно со всей силы ударил ноториэса в корпус. Тот нелепо взмахнул руками и полетел вниз.

Рейн подскочил к краю и оглядел зал. Зрители испуганно жались по углам. Провалившаяся сцена завалила трёх рабочих, и они уже не выбрались из-под досок. Рядом с Анрейком лежали четверо. Троим горло перерезали одинаковыми точными ударами, и только один был побит, но ещё шевелился. Кай исчез, оставив после себя открытую дверь. Оттуда слышались крики.

Зрители смотрели то на Анрейка, то на Рейна. Вдруг пожилой статный мужчина сделал шаг вперёд, положил руку на плечо и поклонился. Его примеру последовало ещё несколько мужчин, женщины присели и склонили головы.

Рейн сделал назад шаг, другой. Его никогда не благодарили, только презирали. Это не могло быть для него. Не для ноториэса.

Снизу снова послышались голоса, топот. Зрители рванули к выходу. Рейн глянул на сцену, на лежащего ноториэса. Полиция разберётся.

Зажимая плечо, он подошёл к дрожащей Эль, затем к Антаре и Орне.

В-Бреймон прав: в Лице теперь неспокойно, и это ещё слабо сказано.

Глава 12. Надо выбрать сторону

Рейн зашёл в кабинет, и Энтон встретил его враждебным взглядом. Он положил руки на стол и крепко сжал в замок.

— Что это было, Рейн?

— В театре? — осторожно спросил тот, опускаясь в кресло. На выходных Д-Арвиль не дал ему новых заданий, и они не виделись. Рейн гадал: как другие инквизиторы отреагируют на то, что сделали он и Анрейк?

— Нет, мне интересно, что ты делаешь дома! — воскликнул Энтон. — Да, чёрт возьми, что ты сделал?

Рейн опешил. Он ждал, что кто-то посмеётся: «Ноториэс решил поиграть в героя!», кто-то удивится и одобряюще улыбнётся, а большинство — даже не обратят внимания. Глаза Д-Арвиля так и метали молнии. Он скомкал лист бумаги и яростно бросил его под стол.

— Кир, вы же хотели, чтобы я нашёл себе место в обществе. Я спас людей, и теперь мне благодарны.

Энтон сделал глубокий вдох, пригладил волосы и произнёс:

— Рейн, если я люблю охотиться, какие животные мне понадобятся?

«Что он затеял?» — спросил себя Рейн и уставился на Д-Арвиля. Он впервые видел главу отделения настолько раздражённым.

— Охотничьи псы?

— Верно. А если мне нужно, чтобы мой дом стерегли, кого я куплю?

— Сторожевых собак?

— Верно. Но если охотничий пёс попытается поймать вора, получится ли у него?

— Возможно. Охотничьи псы упрямые и выносливые.

Д-Арвиль покачал головой.

— Нет, Рейн, нет. У каждого своя роль. Так почему ты лезешь, куда не надо? Как мой личный практик может выполнять поручения, если его теперь узнают в Лице?

Аст оскалился и сжал кулаки. Рейн воскликнул:

— А что, мне стоило остаться в стороне? А если бы они кого-нибудь убили? Я не мог просто смотреть! Вы просили, чтобы я вспомнил, как это, быть сыном благородного рода. Я сделал, что должен был.

— Не играй в героя, Рейн. Оставь это чёртово благородство на долю Анрейка. От него я ждал подобного, он мне и нужен для этого, но ты…

Рейн вздрогнул. Энтон продолжил:

— От тебя мне требовались хитрость и изворотливость. А как ты теперь извернёшься, если тебя будут узнавать?

Рейн нахмурился:

— Дайте задание, и я решу любой вопрос. Не спрашивайте как — я смогу всё, что прикажете, кир Д-Арвиль.

— Я не знаю, что тебе предложить. Мне нужен практик-тень, а не ты, герой-ноториэс, — ответил он с презрением.

— Как я должен был это сделать? Как я мог найти место среди высших и остаться тенью? И как мне не быть узнанным, если я повсюду ношу клеймо ноториэса?

— На тени не обращают внимания, Рейн, они просто есть, без имени и голоса. На них смотрят с равнодушием, а те в это время видят, слышат и чувствуют. Какая из тебя тень, если ты разом объявил о себе всему миру?

— Кир Д-Арвиль, вы сами напомнили, что я Л-Арджан.

Энтон снова сжал руки. Губы изогнулись в ухмылке, с них вот-вот должно было сорваться резкое слово, но он только бросил:

— Дурак. Ты глупее, чем кажешься.

Аст оскалился ещё сильнее, глаза налились кровью. Рейн тоже сцепил руки в замок и процедил:

— Я — ноториэс. Вы сами сняли маску, которая делала меня тенью.

— Моя ошибка, признаю, — Энтон кивнул и помассировал виски руками. — Я хотел, чтобы ты вспомнил о гордости и научился держаться достойно, а не лез, куда не надо и не орал о себе. Я забыл, что уличного пса можно отмыть от грязи и вывести блох, но он от этого не станет породистым охотником. Ты подвёл меня, Рейн.

Слова прозвучали громко, чётко, как приговор судьи. Рейн вспомнил приятный вес мешочков с киринами. Всё, что он пообещал матери и отцу, могло вот-вот превратить в дым.

— Я думал, что нужно напомнить тебе, как мы работаем.

Рейн вздрогнул. Иногда инквизиторы хотели уйти или теряли хватку. Тогда им напоминали, как нужно работать. Напоминали через боль — только такой урок могли преподать в этом чёртовом Лице.

— Твоё счастье, что кир В-Бреймон считает иначе.

— Твоё счастье? — прорычал Аст. — Твоё счастье, что не ты оказался там, на прицеле, ублюдок!

Рейн встал и положил руки на стол.

— Кир Д-Арвиль, я сделал то, что должен был, — повторил он. — Даже если я нарушил ваши планы, я не мог остаться в стороне. Поймите вы, они могли убить всех! — он замолчал и неохотно добавил: — Туда пришла дочь кира Я-Эльмона. Мы никогда не узнаем, что он замыслил, если он будет убиваться горем по погибшей дочери.

Энтон тоже поднялся и рявкнул:

— Сядь, ноториэс! Мне нравилась твоя дерзость и смелость, пока они не доставляли мне проблем.

Рейн сел, но упрямо посмотрел на Энтона.

— Ты спутал все мои планы. На кого мне теперь положиться?

— Кир Д-Арвиль, — перебил его Рейн. — Я нашёл дом. Вы говорили, что вам нужно место, где можно держать неправильных людей и ночевать, но откуда легко сбежать. Я нашёл его и договорился. Дом готовы сдать за…

— Заткнись! Мне нужно от вас только то, что я прошу, а не то, что вы сами надумываете, понятно?

«Заткнись», — повторил Рейн. Так кричали псам, когда те чересчур громко лаяли.

Рейн представил, как он вскакивает, сжимает руки в кулаки и тут же наносит два удара: один прямой в нос, другой — сбоку в челюсть. В голове пронеслись слова, сказанные несколько недель назад: «Я готов служить». Он верил, что Энтон дал ему шанс всё вернуть, и вот он же его и отнимал.

Рейн вспомнил взгляды толпы. Всё было не зря. К чёрту такую службу. Может, он задолжал отцу, матери и Каю, но у Д-Арвиля он рисковал набрать ещё больше долгов.

— Кир В-Бреймон хочет забрать тебя себе, — Энтон сжал губы в недовольной ухмылке. — Но я доверял тебе, ты многое знаешь, — глава сделал многозначительную паузу. — Как мне теперь поступить с тобой?