Чужая жизнь (СИ) - Лесли Элен. Страница 2

— Первый приступ случился с вами полгода назад. Сегодня третий по счёту. Вы теряете память, забываете свою жизнь и всех, кого знали. На место утерянных приходят ложные воспоминания. Это следствие несчастного случая, который спровоцировал первый приступ. Доктор и ваш отец объяснят лучше.

— Ложные воспоминания? Что за бред? Говорю же: я не та, за кого вы меня принимаете. До того, как попасть сюда, я жила другой жизнью и помню её в подробностях. Я тяжело болела и умерла. Тут речь скорее о переселении душ.

— Госпожа Сабрина, это невозможно. Скоро вы убедитесь в правдивости моих слов. Вам станет лучше, воспоминания начнут возвращаться. Главное — открыться для них, а не сосредотачиваться на обманках. Впрочем, тут я не эксперт. Моя задача быть рядом с вами и помогать во всём.

— Нет... — я отчаянно помотала головой, но получила лишь сочувственный взгляд.

— Вы справитесь, госпожа, — утешил Фаронис.

Мне бы его уверенность!

Глава 2

Доктор Манталь был похож на богомола-призрака. Чрезвычайно худой и высокий, он носил строгий тёмный костюм, слишком тесно облегавший его тощее тело. Казалось, что такой наряд должен сковывать движения, однако действовал доктор с грацией хищника. Его белоснежные волосы — не седые, а именно белые — волнами спадали на плечи, кожа тоже была неестественно-бледной, будто раскрашенной мелом. Я не могла понять, сколько ему лет. Не старик, но человек в возрасте. Взгляд его водянисто-голубых глаз был внимателен и цепок.

С собой он принёс медицинский саквояж, из которого извлёк три эластичные чёрные ленты. Одну натянул мне на голову, две другие — на запястья. Ленты плотно прилегали к коже, на левой руке — выше браслета. Ни проводов, ни дополнительных деталей это оборудование не имело. Затем доктор надел очки, в оправу которых вместо стёкол были вставлены толстые окуляры, и замер, направив их на меня.

Минут пять ничего не происходило. Моё недоумение нарастало, но вопросы я придержала, дождавшись врачебного вердикта:

— Что ж, картина мозговой активности такая же, как в предыдущие разы. Органических повреждений нет. Следовательно, и мои рекомендации не изменятся. О долгосрочных последствиях судить пока рано, как и прогнозировать следующие приступы. Промежуток между ними увеличивается. Это может быть хорошим знаком. Что последнее вы помните, госпожа Сабрина?

— Я умерла.

— Каким образом?

— Вирусная инфекция. Я лежала в больнице, но состояние ухудшалось. Меня не спасли. И моё имя не Сабрина.

— Как же вас зовут?

— Ирина Вячеславовна Громова.

— Постарайтесь как можно меньше сосредотачиваться на этом имени. Оно не ваше. Это ложное воспоминание.

Опять двадцать пять!

— Вы ошибаетесь. У меня за плечами жизнь длиною в тридцать лет, которую я прекрасно помню.

— Она вам нравилась?

— Жизнь? Она была моей!

— Семья, муж, дети?

— Отец, сестра и племянник. Мама умерла. Замужем я была недолго, и детей мы не завели.

— Ваше положение, благосостояние?

— На жизнь хватало. Я работала в музее. Ничего выдающегося.

— Проблемы с законом?

— Что?! Не было никаких проблем!

Вопросы доктора Манталя, сперва вполне логичные, свернули в странное русло.

— Какие отношения были между вашей планетой и Коалицией сильнейших миров?

— О чём вы говорите?

— Вы в курсе, что такое Сферы сопряжения?

— В первый раз слышу.

— Весьма, весьма занятно, — заключил доктор.

— Почему ложные воспоминания госпожи так сильно разнятся? В прошлый раз мы слышали совсем другую историю. И в первый раз тоже, — проговорил Фаронис.

Пока доктор работал, управляющий ожидал в стороне и открыл рот только сейчас.

— Во время несчастного случая в её мозг поступило слишком много разрозненной информации. Фрагменты данных, из которых можно было бы составить десяток жизней. Чудо, что госпожа не погибла от перегрузки. К несчастью, это единственный известный инцидент подобного рода. Я повторю то же, что говорил вам и господину Ксандру. Лучшее, что мы можем сделать, это наблюдать.

— Что за несчастный случай со мной случился? — спросила я.

— Поломка в бассейне грёз во время вашего погружения, — дал малопонятное объяснение Фаронис. — Дождитесь возвращения отца. Он сам захочет посвятить вас в подробности.

— А пока придерживайтесь моих рекомендаций, — снова заговорил доктор Манталь, снимая с меня ленты, назначение которых так и осталось непонятным. — Новые впечатления должны быть дозированными. В первые дни не следует покидать дом. Отвлекайтесь от ложных воспоминаний и сосредотачивайтесь на настоящем. Радуйте себя всеми доступными способами. Я также оставлю успокоительное, чтобы ваш сон был крепким.

Он достал из саквояжа флакон с прозрачной жидкость.

— Двадцать капель на ночь и в моменты чрезмерного возбуждения.

— Мои воспоминания не ложные. Я никогда не была здесь, не видела вас и других людей.

Не знаю, зачем я продолжала упорствовать и пыталась это доказать. Вряд ли из-за желания быть честной и не покушаться на чужое, скорее из страха. Проклятый доктор при участии Фарониса посеял во мне зерно сомнения. Пока оно не давало ростков, но кололо сознание жёсткими чешуйками.

— Хотите сказать, что не испытываете чувства узнавания, когда смотрите вокруг и на себя?

Не ощущаете даже слабой тени истинных воспоминаний? — вопросил доктор.

Я очень хотела ответить "нет". И не могла соврать, потому что в первую очередь соврала бы самой себе.

— Я не знаю, что чувствую. Мне плохо.

— Вот почему вам нужны покой и положительные эмоции. Если состояние ухудшится, немедленно вызывайте меня.

— Я провожу вас, — сказал Фаронис. — Госпожа, желаете позавтракать?

— Не знаю.

— Распоряжусь подать.

В сопровождении управляющего доктор Манталь вышел за дверь, а я откинулась на спинку кресла с чувством обречённой усталости.

У кровати застыли две коленопреклоненные фигуры — Тадиус и Ниан. Выполнив мой приказ, они оделись ещё до прихода доктора. Правда, вся одежда Ниана состояла из полупрозрачной туники, почти не скрывавшей его стройное тело, на котором отсутствовало даже бельё. Тадиус выглядел поприличнее: носил рубаху с широким горлом и узкие кожаные штаны.

Я не знала, как вести себя с этими мужчинами. Никто никогда не стоял передо мной на коленях, не называл госпожой.

Да я даже отыгрывать такую роль не имела желания!

— Подойдите ко мне, — попросила неуверенно, и оба раба тут же поднялись, чтобы приблизиться к моему креслу. — Оставайтесь на ногах, — предупредила их порыв снова встать на колени. — Как давно вы служите мне?

— Я здесь два года, Ниан полтора, — ответил Тадиус.

— То есть вы оба были свидетелями первого "приступа" с потерей памяти?

— Да, госпожа, — подтвердил мужчина.

— И тогда я тоже уверяла, что умерла, а после воскресла в новом теле?

— Да, госпожа.

Тадиус был предельно лаконичен в ответах. Никаких подробностей сверх того, что я спросила.

— Что было потом?

— Всякое, госпожа. Вы горевали о своих детях, хотели вернуться домой. Второй приступ прошёл легче, чем первый. Вы быстро пришли в себя.

— То есть вспомнила настоящую жизнь?

— Отчасти. Простите, я могу ввести вас в заблуждение. Господин Фаронис лучше знает, что следует говорить.

— Может быть, я хочу услышать то, что не следует?

На лицах Тадиуса и Ниана отразились одинаковые чувства — замешательство и страх. Не стоило пугать их таким подходом.

— Ладно, скажите-ка вот что. Моё отношение к вам как-то менялось из раза в раз? Может быть, я не принимала рабства, хотела дать вам свободу?

Ниан, и без того бледный, буквально посерел и судорожно помотал головой. Казалось, он вот-вот плюхнется в обморок. Тадиус проявил больше выдержки.

— Нет, госпожа. Вы принимали нашу службу как должное.

— Ладно. В воспоминаниях, которые есть у меня сейчас, я жила там, где нет рабства. У меня и наёмных слуг никогда не было. Надеюсь, что из-за незнания не наделаю ошибок в отношении людей рядом и в вашем в том числе.