Слепые чувства (СИ) - Иванов Марк. Страница 121

На вопросы о Жене Антон отвечал либо односложно, либо вообще уходил от ответа. Вскоре, видя, что отношения между ними достаточно сложные, Олег оставил его в покое и начал пересказывать свою неделю в лагере.

Такими темпами, к семи часам вечера, ребята преодолели первую тысячу километров и добрались до Воронежа. Они останавливались лишь для того, чтобы заправиться или поесть. Всё это время Костя упорно следовал за ними по пятам, держа дистанцию в пару километров, но во время пит-стопов парни всё же пересекались друг с другом. На заправках они занимали соседнюю колонку, а в забегаловках и столовых садились за ближайший столик. За всё это время троица не проронила ни слова — они лишь с ухмылкой пялились на Олега, иногда хихикая между собой. Это была явная провокация на необдуманные действия, и когда ребята остановились отдохнуть в каком-то лесу за Воронежом, Олег высказал свои мысли на этот счёт:

— Что-то мне не нравится поведение этих мразей. Они ведут себя как стервятники: ездят за нами, высматривают, но не нападают. Почему? Я хорошо знаю Костю — голова у этого ублюдка работает хорошо, а его интеллект многие недооценивают. Он явно что-то задумал.

— Это может быть всё что угодно, если мы примем во внимание его извращённую фантазию и СВЦ. Они могут тупо ждать хорошего момента для атаки, выжидать чего-то другого или просто строить коварные планы. Различных вариантов слишком много и найти среди всей этой кучи единственный верный мы не сможем. Нам с тобой остаётся только держать ухо востро и быть осторожными. Кстати об этом, повтори ещё раз схему, которую ты хочешь провернуть? Мы же вроде выяснили, что ночью ездить не стоит.

— Да, но сейчас до Москвы осталось всего пятьсот километров, и чем ближе мы к ней подъезжаем, тем оживлённее становится движение. Даже ночью тут уже полно машин, так что наша предосторожность потихоньку теряет смысл. Смотри, чего я хочу: я посплю пару часиков и отдохну, и в десять вечера мы поедем дальше. До Москвы доедем где-то… думаю часов за шесть, то есть в четыре утра мы будем на МКАДе. У меня чертовски мало опыта и я боюсь слишком плотного движения, поэтому мне хочется проскочить через столицу пока там мало машин. Да и сам город славится своими пробками, хотя я не знаю, как с ними обстоит дело в восьмидесятых. Короче, как по мне ехать по Москве днём — это чистое самоубийство. А ещё этим трюком мы можем попытаться сбить с нашего следа Костю.

— Не думаю, что это получится. Будущий он наверняка рассказал ему о нашем маршруте, иначе как бы он вышел на наш след? Но твой план звучит достаточно здраво, единственное — я боюсь гаишников. Первый день нашей поездки прошёл слишком гладко, и меня очень сильно это тревожит. Ладно, дуй на заднее сидение и отсыпайся, я посторожу.

После недолгого беспокойного сна, Олег вновь сел за руль, а Антон завалился спать вместо него. До Москвы было ещё много часов однообразной езды, и впереди у него была бессонная ночь и рассвет…

По дороге из Ростова в Воронеж парни настроили и слушали встроенное в магнитолу радио. В течении дня там регулярно сообщали новости о трагедии в лагере, а в двенадцати часовых новостях озвучили списки погибших. Эта трагедия потрясла не только Советский Союз, но и весь мир, поэтому радиоведущие время от времени зачитывали слова соболезнования от лидеров других стран, и даже от президента Соединенных Штатов. Иногда над ними, держа курс на юг, низко пролетали военные самолеты и вертолёты, на пару секунд оглушая всё вокруг рёвом своих двигателей.

Олег отключил радио, чтобы и без того неспокойное одиночество не нарушили мысли о смерти. Ему не хотелось, чтобы эти семь дней стали его личной трагедией, воспоминания о которой будут приносить лишь боль и страдания. Он хотел запомнить их такими, какими они были на самом деле — тёплыми и приятными. Покопавшись в бардачке, Олег нашёл альбом группы Кино «Ночь», и вставил его в магнитолу, сразу же перемотав на последний трек: «Спокойная Ночь». Цой пел дуэтом с мягким голосом Кати у него в голове, а на пассажирском сиденье рядом с ним ему начал мерещится силуэт Лены. Она крепко сжимала его руку, и на глазах Олега, уже в который раз показались слёзы. Но это не были слёзы гнева или горечи — это были слёзы тоски по той неделе, которая уже никогда не повторится. Он мчался вперёд на всей скорости, но лагерь упорно тянул его назад. Что будет, когда его месть свершится? Как жить дальше, если всё, что держало Олега в этом мире мертво? Ему не хотелось думать об этом, а просто ехать вперед, раз за разом переслушивая «Спокойную ночь»…

Где-то в сотне километров до Москвы он остановился заправиться. Костя с друзьями до сих пор ехали за ними, и на заправке они встретились вновь. Троица снова начала коситься и ухмыляться, но Олег, впервые за всю поездку, посмотрел на них с искренним презрением. За эту ночь ему окончательно стало ясно — правда на его стороне, и эти мрази, рано или поздно, но обязательно получать по заслугам. Так зачем тратить на них свою энергию и драгоценное время? Пусть продолжают играть в детский сад и корчат свою рожи сколько захотят.

На протяжении последних ста километров ему начали попадаться милицейские посты, но его фишки помогли избежать остановки: перестроившись в левый ряд и спрятавшись за каким-нибудь КАМАЗом с прицепом он с лёгкостью проезжал мимо милиционеров. Вылавливать пятёрку с левого ряда им было и неудобно, и невыгодно — гораздо проще остановить и проверить какого-нибудь дальнобойщика.

На МКАДе, под всю ту же Спокойную Ночь, которая играла на повторе уже шестой час, Олег встретил рассвет. По слухам, он представлял себе Московские дороги как запутанный клубок, в котором могут разобраться только местные, но большие указатели и более-менее свободный поток быстро развеяли все эти предрассудки. Ему с лёгкостью удалось преодолеть все развязки и к шести утра он выехал на Ленинградское шоссе. Теперь дело оставалось за малым: отъехать подальше от города и найти укромное место для отдыха.

Полностью уйдя в эти размышления, Олег не заметил очередной патруль и не перестроился в левый ряд. Очнулся он лишь от громкого свистка гаишника, который своим жезлом приказывал ему прижаться к обочине. Этот свист так же разбудил и Антона, который крикнул, осознав ситуацию:

— Чёрт… Попались! Гони! Остановимся — и нам крышка!

Газ в пол, и двигатель пятёрки заревел, неохотно набирая скорость. За ними тут же началась погоня и раздался пронзительный вой мигалки.

— Гони как можно быстрее! Используй свои способности! Если подберутся слишком близко — я их сниму.

Олег не пользовался замедлением времени довольно давно и к этому времени уже начал забывать о его существование, однако сейчас эта возможность оказалась как-никогда кстати. С ней он мог вытворять просто невероятные вещи и проскакивать в самых неожиданных местах, не сбавляя скорости. Но милиция не отставала, и вскоре патрульные открыли огонь по их колёсам.

— Слишком опасно! Если прострелят шины, то мы точно никуда не доедем, — Антон вытащил из ножен тут же почерневший меч, — я разберусь с ними!

— Стой! Попасть на такой скорости и расстоянии из пистолета очень тяжело. Я ещё могу оторваться!

— Извини, но ставки…

Тут по правому ряду их обогнала знакомая вишневая семёрка. Левое заднее стекло открылось и из него, с автоматом наперевес, высунулся Вороба с горящими фиолетовым огнём зрачками. Раздалась автоматная очередь, а преследующая их машина резко завиляла по сторонам и врезалась в ограждение. После этого Крыса, сидевший за рулём, сбавил скорость и нырнул в один из поворотов.

— Что? — недоумевал Олег, — Костя? Зачем он спас нас?

— Не спас, а сделал только хуже! Они наверняка передали по рации наши номера, и теперь нас будут искать сначала по Московской области, а после и по всей стране. В этой ситуации есть только один вариант — гнать как можно быстрее! Чем скорее мы свалим отсюда, тем меньше шанс того, что нас найдут и поймают.

— Так что мне делать?!