Возрождение (ЛП) - Мартин Трейси. Страница 39

Ветер поднимается и дует волосы в лицо.

− Как ты говоришь?

− Ой, ты знаешь. «Мы все кучка рабов, и меня не волнует, что наша страна нуждается в нас, чтобы защитить ее. В один прекрасный день я собираюсь сжечь их дом». Вот моя позиция, − она дергает дверь. − Если, будучи на воле твое отношение изменилось, тебе лучше об этом умолчать.

Я кривлю губы, следуя за ней.

− Я хочу защищать свою страну и помогать людям, но такое отношение кажется неправильным.

Джордан утихомиривает меня, и она права. Несмотря на обещание Мэлоуна, что никто не собирается стереть мои воспоминания − если я когда-нибудь получу их обратно − угроза Фитцпатрик парит надо мной, как топор палача. Я не могу никому давать здесь какой-либо повод узнать, насколько поврежденной стала снаружи.

Ах да, я чувствую себя очень неуравновешенной сегодня утром. Не самая лучшая вещь, когда я собираюсь столкнуться с практикой по рукопашному бою. И с гневом Фитцпатрик.

Глава 15

Тренажерный зал, через который меня ведет Джордан — это не только тренажерный зал, но и универсальный учебный центр на несколько этажей. Она указывает на закрытый полигон и бассейн, потом ведет меня вниз по лестнице. Мы проходим в комнату, наполненную оборудованием для тяжелой атлетики, другая заполнена веревками и скалодромами, и, наконец, мы входим в последнюю на этом уровне.

Комната большая — открытое пространство с двумя зеркальными стенами друг напротив друга. Маты расстелены на полу, а остальной мой отряд уже в сборе. Одну из не зеркальных стен заполняет ряд шкафчиков. Одна из дверей открыта, обнажая наборы ножей для тренировок.

Я очень надеюсь, что сегодняшнее занятие не потребует применения оружия. Учитывая мой комментарий Фитцпатрик ранее, я подозреваю, что выйду отсюда сломанной. И предпочла бы не добавлять удары ножом или порезы на кусочки в качестве своих будущих ран.

Все, кроме Коула, толпятся вокруг меня, продолжая настаивать на информации. Он держится позади и говорит им оставить меня в покое. Шаги отдаются эхом в коридоре, но мы отходим друг от друга, как только Фитцпатрик входит в комнату.

Она возмущенно скрещивает руки на груди и ждет, когда мы построимся.

— Мы продолжим там, где остановились в пятницу. Приготовьтесь.

Коул ведет нас через ряд отдельных участков, пока Фитцпатрик следует впереди нас. В основном она ничего не говорит, но иногда пользуется возможностью отметить, что я не так подвижна, как раньше. Мне бы не принесло ничего хорошего отметить ей в ответ, что в КиРТе я не могла тренироваться по нескольку часов в день. Кроме того, она, должно быть, права насчет меня. Я не настолько гибкая, как остальные.

— Два, Три, вы будете контролировать, — говорит Фитцпатрик, как только мы заканчиваем. — Разделитесь по парам и практикуйте упражнения с прошлой пятницы. Один и Семь, сюда ко мне.

Один не выглядит счастливым, пока мы направляемся к ней. Он, наверное, думал, что будет все контролировать.

Фитцпатрик ведет нас в дальний угол.

— Моя задача на сегодня — это увидеть, сколько помнит Семь, и вернуть ее в боевую форму. Сколько бы времени на это ни ушло. Один, с тех пор как Мэлоун назначил тебя помощником, ты будешь ее спарринг-партнером.

О, отлично. И ничего страшного, что Коул выше меня на восемь дюймов или на пятьдесят фунтов тяжелее. Я смогла дать отпор парням на Южной станции, но ведь Коул так же подготовлен, как и я. И знает все, что я не знаю.

— Занять позиции, — Фитцпатрик прислоняется к стене, выглядя самодовольной.

Коул ходит кругами.

— Я могу начать с любого движения? Хочу прогнать ее по некоторым основным оборонительным…

— Все равно, — говорит Фитцпатрик. — Нападай на нее. Покажи ей все, что ты умеешь, и мы увидим, сможет ли она себя защитить. Если нет, то ты будешь сражаться с ней, пока мы не поймем, на что она способна.

Да, сразу после того, как он сломает меня.

Эта мысль должно быть промелькнула на лице, и потому линия подбородка Коула ожесточается. Наши взгляды встречаются, и мои мышцы напрягаются в ожидании. Отпусти это, говорю себе. Сознательный мозг отключается. Мышечная память включается.

Кажется, что Коул ждет, пока я приму какую-нибудь оборонительную стойку, и мое тело двигается само по себе.

Терпение Фитцпатрик иссякает.

— Действуй.

Я стою не в нужной позиции, когда Коул атакует. Я кручусь вокруг, с трудом сохраняя равновесие. Он колеблется на долю секунды, давая мне время восстановиться, прежде чем снова движется на меня. Мои руки не подводят, к счастью. Они двигаются самостоятельно, блокируя его удары, но ноги все равно остаются неуклюжими. Коул нападает на меня слева, и я спотыкаюсь о его ноги. Все кончено за десять секунд. С тупой болью, колени ударяются о мат, а следом и руки. Я задерживаю дыхание, чтобы удержаться от шипения.

Фитцпатрик хватает мою руку и тянет в вертикальное положение. Я снова борюсь за баланс, когда она отпускает меня.

— Я сказала напасть на нее, а не играть. Не сюсюкайся с ней.

Руки Коула разжимаются и сжимаются по бокам.

— Причинение боли ей ничем не поможет. Нет смысла…

— Это был приказ, — Фитцпатрик шагает к нему.

— Она потеряла множество частей своей памяти. Вы не выбьете их из нее.

— Но ты мог бы встряхнуть их. Ударь ее.

Коул не двигается.

Смачивая губы, я вглядываюсь в сторону и замечаю остальных из своего отряда в зеркалах. Они усиленно пытаются выглядеть занятыми, но явно наблюдают за нами больше, чем друг за другом.

Дело не только во мне, понимаю я. Фитцпатрик травит и Коула тоже. Она знает, что он не хочет причинить мне боль, поэтому и выбрала его моим спарринг-партнером.

К черту Фитцпатрик, говорю я себе. Она ничто. Она не выше меня — она лишь инструмент для того, чтобы сделать меня сильнее. Я должна сосредоточиться на том, что важно. А что важно, так это то, что студенты в КиРТе рассчитывают, что я буду держать их в безопасности, а я подвожу их. Я должна взять себя в руки и вспомнить, кто я, даже если это означает, вспомнить вещи, которые я не хочу знать.

Я делаю глубокий вдох.

— Ударь меня, — говорю я Коулу.

Вздрогнув, он поворачивается.

— Семь…

— Лагерь отправил людей за мной в Бостон. Я не знаю, кем они были и поэтому я дала им отпор. Я сделала это. Не знаю, как, но это знание, очевидно, заперто где-то в моем мозгу. Мы должны вытащить его.

— Есть способы получше.

— Сделай это, или я атакую тебя, — пока он еще не двигается, я закрываю глаза. Я не сомневаюсь, что Коул сможет защитить себя от всего, что я сделаю, так что я позволяю своему ноющему беспокойству уплыть подальше.

Затем я нападаю на него.

Несмотря на мою речь, он не ожидает этого. Я наношу ему сильный удар в живот, прежде чем срабатывают его тренировочные инстинкты. Он сильнее. Я быстрее. Я максимально долго удерживаю взгляд от его лица, пока инстинкты не одерживают верх над моим сознанием. Я чувствую каждый удар, который он наносит, каждый удар, который я блокирую, но боль не длится долго. Она проходит прямо сквозь меня, словно я была обучена делать это.

Мы хорошо сражаемся друг с другом, как и должны, и я поддерживаю это скрученное состояние Дзен дольше, чем ожидала. Затем Коул дает мне возможность, и я бью. Он восстанавливается, хватает меня за ногу и валит на ковер. Моя вторая нога дергается, и я тяну его за собой.

Секунда уходит на то, чтобы перекатится на мате с ним и мой разум возвращается в КиРТ. В тот момент, когда я сбила Кайла. Запах травы, холода, сухих листьев против моей щеки, неимоверный эмоциональный подъем. Я не могу отделить здесь и сейчас от там и тогда. В груди образуется дыра. Мое беспокойство растет.

Коул останавливается на мне. Он прижимает меня к мату достаточно долго, чтобы добиться своей цели, затем отпускает. Как только я поднимаюсь на колени, то замечаю, что он ухмыляется.

— Ты права, в тебе по-прежнему это есть.