Возрождение (ЛП) - Мартин Трейси. Страница 53

Коул, Скай, Ева, и другие мальчики всегда быстрее отделывались от такого отношения и принимали наш так называемый долг. Я барахталась посередине, чувствуя омерзение к Фитцпатрик, но повторяя исполнение служебных обязанностей, потому что я верила в это. И верила в Коула.

В результате Коул и Мэлоун поверили в меня. Меня выбрали для миссии в КиРТ.

Я не уверена, во что верю сейчас. По−прежнему в Коула, да. Но эта преданность делу заставляет мои внутренности чувствовать себя так, словно я съела несвежую курицу на ужин. Семь, которую отправили в КиРТ − не та София, которая вернулась, и я рада этому.

Плохие люди приближаются. Они уничтожат тебя.

Может быть, одной из таких была и Фитцпатрик. Она была единственной, кто сказал, что Красная Зона сотрет мои воспоминания. Мэлоун обещал, что они не сделают этого, но даже это не является гарантией. Он бы передумал, если бы узнал, как сильно изменилось мое сознание. Джордан права, я должна быть осторожной. Я не хочу снова стать той Семь.

Как я и говорила Кайлу, в конце концов − я в ловушке, точно так же, как эти акулы в Аквариуме Новой Англии. Должно быть, это был один из самых честных разговоров, который был у нас когда-либо.

Яркое наружное освещение лагеря отражается от плоского облачного покрова, создавая угнетающий навес. Это клетка. Даже небо не видно. Даже птицы не могут летать вечно.

Неудивительно, что Кайл сказал мне, что его крылья были подрезаны. Он тоже был обманчиво честным. Он необузданный, но не свободный. Но не благодаря тому, что его мать сделала с ним. Она спасла ему жизнь, но ограничила ее. Наделила его удивительной силой, но потребовала от него скрыть ее. Это не справедливо по отношению к любому из них, хотя с тех пор как Сара Фишер умерла, это не имеет никакого значения для нее. Но Кайл никогда не станет по настоящему свободным до тех пор, пока люди, которые хотят схватить его в свои злобные руки, существуют.

Я надеюсь, что теперь он в безопасности. Я надеюсь, что не оказалась случайно ответственна за то, что вывела на него людей. Я боюсь этого, но я с нетерпением жду возвращения этих воспоминаний.

Когда я думаю о том, что сказал Коул на ужине и сравниваю это с ситуацией Кайла, легче увидеть перспективы Коула и Мэлоуна при исполнении служебных обязанностей. Логически, я знаю, что то, что лучше — не должно иметь значения. Невинные люди − это невинные люди. Жизнь Кайла не должна быть для меня дороже, чем сотни безымянных незнакомцев.

Но все же это так. И, если бы я думала, что, устанавливая АнХлор или бомбу на танцах, я сохраню его безопасность, сделала бы я это? Травмировала бы я намеренно Одри и остальных? Трудно сказать. Их жизнь тоже невинна.

От этих вопросов меня тошнит. Действительно плохая курица.

Потерявшись в своем унынии, я плетусь позади своего отряда, и они не беспокоят меня. Коул, должно быть, им что-то сказал, или они считают, что я систематизирую воспоминания. Я рада, что меня оставили в покое.

Как только мы приближаемся к нашим жилым кварталам, звук двигателя заглушает гул голосов. Черный внедорожник с тонированными стеклами и Массачусетскими номерами подъезжает к ряду зданий. Я наблюдаю за ним, мое сердцебиение учащается.

Массачусетс. Бостон. Кайл. Прошло шесть часов с тех пор, как я дала Мэлоуну информацию. Много времени, чтобы его команда добралась до Кайла; если они работали эффективно, то он не был ни в чьем плену. Так, это может быть он? Может быть, он уже здесь?

Я бегу за автомобилем, отчаянно желая узнать.

− Семь, ты куда? − кричит Джордан.

Я не останавливаюсь, чтобы объяснить, потому что мне нужно догнать его. Густые глотки тяжелого, холодного воздуха наполняют мой рот, пока я бегу, но ноги, кажется, едва касаются земли.

Внедорожник паркуется недалеко от главного здания. Мэлоуна нигде не видно, но его заместителя видно через передние окна. Его широкий силуэт нетерпеливо передвигается, в то время как водитель внедорожника выходит из машины.

Я оступаюсь в пятидесяти метрах от них, смутно осознавая, что половина моего отряда побежали за мной и пристают ко мне с вопросами.

— Кайл − говорю я, отодвигая волосы со своего лица, − я хочу убедиться, что они нашли его и он в порядке.

− Кто такой Кайл? − спрашивает Гейб.

Но Коул знает, и он скрещивает руки на груди.

− Это больше не твоя миссия. Ты можешь расслабиться.

Нет, это не моя миссия. Но слова Коула − больше, чем просто практический совет. В них есть какая-то нотка. Ревность? Я не рассказывала Коулу ничего о Кайле. В крайнем случае, он мог услышать, как я описывала его в качестве друга.

Мне, наверное, почудилось. Коул просто думает, что я отказываюсь отпустить все это, что является плохой чертой для хорошего солдата. Любые другие идеи объясняются виной, что я влюбилась в Кайла, когда должна была тосковать по Коулу все это время, пока меня не было.

Затем водитель открывает заднюю дверь внедорожника, и мое замешательство усиливается.

Спина пассажира повернута ко мне, когда он выходит, но лохматые обесцвеченные волосы не вызывают сомнений, так же, как и зеленые конверсы и куртка, в которую вчера был одет Кайл. Облегчение переполняет меня, но оно не длится долго. Когда я выкрикиваю имя Кайла, происходит две неожиданные вещи.

Во-первых, охранники выбегают из главного здания. Они направляются мимо внедорожника и прямо ко мне.

Во-вторых, Кайл оборачивается, и я вздрагиваю. Его лицо − это кровавое месиво. Или скорее это было кровавое месиво, потому что это Кайл, который может увеличить мозг и вылечить глубокий порез в течении двух минут. На его губах и щеке засохшая кровь, но все же кровь.

Я подношу руку к своему рту, удивляясь всхлипу, который вырывается из меня.

− Они добрались до него. Кто-то добрался до него первым.

Я начинаю бежать, но охранники встают передо мной.

— С дороги! − я уворачиваюсь от них − они намного медленнее − и снова выкрикиваю имя Кайла. − Что случилось? Кайл!

Выражение его лица неземное. Смертельное. Я превратилась в камень, и так же выглядят его глаза. Его голос слишком тихий, чтобы я услышала его, но я могу отлично прочитать по его губам.

− Ты.

Я жду большего, но это все, что он говорит.

− Что? − я качаю головой в его сторону. Водитель грубо хватает Кайла за руку, и его стойкость рушится. Как смеет этот парень так грубо обходиться с ним. − Остановите это!

Водитель игнорирует меня, и Кайл спотыкается назад. Его потрясение проходит, и теперь он без проблем выкрикивает.

− Ты случилась, София! Ты была одной из преследовавших меня и даже не помнила этого!

Водитель кричит что-то на него или на меня, но я не могу понять слова. Все, что я слышу — это голос Кайла, снова и снова. Он борется с тем человеком, но он в меньшинстве по числу охранников.

− Нет! Кайл, подожди! — прошу я, и два охранника, которые становились передо мной, внезапно снова там. Они хватают меня, и я выкрикиваю имя Кайла, желая узнать, что случилось, что он имел в виду.

Сосредоточься! Ты солдат или истеричная маленькая девочка?

Я слышу голос Фитцпатрик в своей голове, и, хотя я ненавижу ее, ее обучение не бесполезно. Я овладеваю собой и концентрируюсь на охраннике с правой стороны, вытягивая руку вниз и нанося удар на уровне его колен. Он отпускает меня, и я переключаю внимание на левого.

− Семь, остановись! − члены моего отряда хором выкрикивают позади меня. Рации шумят. Кто-то упоминает «ситуацию». Я напала на двух сотрудников службы безопасности. Вызывают Мэлоуна.

− Семь! − сильные руки хватают меня за плечи и умело пригвождают меня к земле. Коул. Он прижимает мои ноги и держит меня на месте, пока я не бросаю бесполезную борьбу. − Тебе нужно успокоиться прямо сейчас, или у тебя будут еще большие проблемы, и я ничего не смогу поделать. Послушай меня, черт побери.

В его словах есть здравый смысл, я знаю это. В словах Коула всегда есть здравый смысл. Его голос успокаивает, и я сосредотачиваюсь на этом, пока вновь не контролирую себя.