Лисёнок для депутата (СИ) - Морейно Аля. Страница 25

Когда мы возвращаемся с Иришкой домой, Виктор обычно работает в кабинете. Я по-прежнему не знаю, чем он занимается и что будет с его депутатством. Стыдно признать, но наше общение после заграничной операции сведено к минимуму. Каждые выходные пытаюсь вытянуть его на совместную прогулку, но он под разными предлогами упорно отказывается.

— Олеся, как покормишь Иришку, зайди ко мне, пожалуйста.

Как обычно, тон сухой и холодный. И только глаза… больные и полные отчаяния. На мгновение встречаемся взглядами, грудь будто ножом полосует, но Витя быстро отворачивается и уезжает.

Тороплюсь поскорее закончить на кухне. Разбирает любопытство, что за важный разговор у него появился. Да и глаза его никак из головы не идут, пугают до чёртиков.

— Олеся, присядь, — официально, будто собеседование перед приёмом на работу проводит.

— Что-то случилось?

Смысла ждать чего-то хорошего нет. Вижу по мимике, слышу по интонациям, что передо мной не Витя, а его механический клон.

— Всё, игра окончена. Поиграли — и хватит.

— В смысле?

Я всё ещё не понимаю, о чём он. Или сознание сопротивляется и отказывается принимать очевидную информацию.

— Финита ля комедия! Ты свободна, Олеся!

Ну уж нет! Не собираюсь его оставлять! Он же тут без нас совсем одичает! Может, не я, но Иришка однозначно добавляет ему положительных эмоций. Я наблюдала за ними, он с ней искренне радуется, невозможно так притворяться.

— Даже не думай! Никуда я не уйду! У меня контракт на пять лет, я не брошу тебя!

— Всё кончено, нет больше никакого контракта. Я разорвал его, — твердит упрямо, пряча глаза. — Марк оформил все документы, ты мне больше не жена.

Помню этого Марка — юрист Бориса Григорьевича. Въедливый и малоприятный тип. Будто созданный для мерзких поручений своего хозяина.

— Какая разница, есть ли у меня эта чёртова печать в паспорте? — повышаю голос. — И потом, Иришка по документам — твоя дочь, ты не можешь нас с ней так просто выставить на улицу.

Пытаюсь прощупать хоть одно его слабое место. Я не готова его бросить. Меня всё ещё не покидает надежда на чудо.

— Никто не выставляет вас «так просто». Вы с дочерью получите хорошие отступные.

Глава 13

— Никто не выставляет вас «так просто». Вы с дочерью получите хорошие отступные.

— Отступные? Да неужели ты не понимаешь, что не всё в жизни меряется деньгами?

Я взбешена. Не хочу видеть перед собой этого бездушного механического клона! Верните мне моего Витю!

— Неужели? Хочешь сказать, что согласилась играть роль моей жены не ради денег, а от большой любви? В жизни не поверю!

Бьёт словами метко и больно. Отчасти он прав — не поспоришь.

— Разве что в самом начале, возможно, и из-за денег. Но с тех пор прошло полтора года!

— И что изменилось? — выдаёт насмешливо.

— Всё! Всё изменилось! Наш брак перестал быть фиктивным почти сразу. И… мне казалось, нам было хорошо вместе!

— Я и не отрицаю, что ты — хорошая любовница. Может быть, даже одна из лучших, что у меня были.

Его «одна из лучших» звучит как издёвка. Сколько раз он говорил, что я — самая лучшая, что ни с кем ему не было так хорошо, как со мной! Зачем же теперь так обесценивать наши отношения?

— Витя, но дело ведь не только в постели…

— Да? А в чём ещё? — перебивает, не давая одной фразой вывалить на него весь ушат моих эмоций.

— Мне казалось, ты любишь меня!

— Девочка, ты что-то путаешь! Я и слова такого не знаю. По-моему, в нашем с тобой уговоре почти пятилетней давности ничего не изменилось. Никаких обязательств, детей, любви и прочей ерунды. Жить сегодняшним днём и получать друг от друга удовольствие. Мне с тобой было хорошо, но обстоятельства изменились, и больше мне это неинтересно. Всё!

Цитирует слово в слово, как мантру повторяет. Вызубрил, озвучивая каждой своей пассии направо и налево? А меня накрывает ощущение дежавю. Дура! Боже, какая я дура. Снова повелась на его смазливую рожу и головокружительные ласки, как мартовская кошка. Почему только так больно?

— Зачем? Зачем ты со мной так разговариваешь? Я же… Старалась быть тебе хорошей женой…

— Ты выполняла условия контракта. Согласен, хорошо выполняла, без нареканий. И за это ты получишь деньги, как договаривались. Их уже перечислили, на днях упадут тебе на карту.

Почему он не смотрит на меня? Неужели его мучает совесть? И есть ли она у такого бездушного человека? Вспоминается поговорка про яблоко и яблоню. Вот она — молодая копия Бориса Григорьевича Самборского. Ни прибавить, ни убавить.

Интересно, если бы Витя знал правду об Иришке, то сейчас вёл бы себя так же? Что если я допустила ошибку, так и не рассказав ему о ней? Впрочем, почти уверена, что он не поверил бы мне, ещё и засмеял бы или, того хуже, оскорбил, обвинив во вранье. Сомневаюсь, что способна это пережить…

Боже, а что было бы теперь? Учитывая, как трепетно его отец относится к своей семье, подозреваю, что меня выкинули бы отсюда, отобрав дочку. Какое счастье, что я так и не собралась с духом признаться Вите. Уж лучше мы с Иришкой уйдём вдвоём и будем жить, как раньше.

Мысли о дочери немного успокаивают, помогают выпрямиться и поднять голову. Я не буду перед ним плакать и унижаться! Не буду…

Но разве он справится без меня? Неужели он не понимает, что нуждается во мне? Становится невыносимо больно думать о том, как он будет жить один… И произношу почему-то совсем не то, что должна:

— Я могла бы остаться и продолжать заботиться о тебе.

Повисает неловкая пауза, которую нарушает ворвавшийся в кабинет метеор Иришка.

— Пап, ты скоро? Я жду тебя, жду. Я уже выбрала пазлы! Трёх поросят! Идём скорее!

— Неси в гостиную, выкладывай из коробки и переворачивай картинками вверх, как мы вчера делали. Я сейчас с мамой договорю и приду, — с дочерью Витя разговаривает вполне живым голосом, не механическим, как со мной.

— Всё равно уже ничего не изменить, — звучит как будто устало. — Контракт разорван, развод оформлен, деньги переведены. Даже если ты останешься, то денег больше не получишь. И в качестве кого?

— Не знаю. Разве это важно?

Роняю голову на руки, нажимаю на глаза, чтобы удержать в них слёзы. Но, естественно, ничего не выходит. А я так надеялась не проронить ни слезинки и уйти с гордо поднятой головой! Дура…

Холодно! Как же холодно. Хотя за окном май, лето на носу. С чего бы мне вдруг замёрзнуть?

— Вить, давай попробуем. Просто попробуем. Без контракта. Ты, я и Иришка. Вдруг у нас получится?

— Да что у нас может получиться? — раздражённо повышает голос. — Спустись уже с небес, Лисица! Ты — молодая и красивая. Здоровая! Я же знаю, как ты любишь секс. Тебе полноценный мужик нужен. А что я? Ни на что не годный калека!

Впервые за весь разговор он поворачивается ко мне лицом, и я вижу его глаза. Почти физически ощущаю боль, которую они источают.

— Я не хочу, не имею права быть камнем у тебя на шее! Разве ты не понимаешь?

— Тогда почему не спросил у меня, чего хочу я и кто мне нужен? Почему принял решение за нас двоих?

— Потому что ты находишься под воздействием эмоций и несбыточных надежд. Не понимаешь, что уже ничего не изменить! И я не могу позволить испортить тебе жизнь.

— Я понимаю только одно: мне нужен ты, мне и Иришке. Мы не сможем без тебя. Потому что мы любим тебя! Плевать на секс. Если тебе это так принципиально, то есть разные способы доставить женщине удовольствие.

Удивительно, как он до сих пор до этого не додумался, если его так волновала эта сторона моей жизни!

— А что касается несбыточных надежд. Кажется, твой отец тоже считает, что надежда есть? И у него даже есть несколько приглашений в лучшие клиники мира. Выбери одну из них и попробуй снова!

Мотает головой.

— Нет, я никому уже не верю. Они только обещают и деньги гребут лопатой. Они не дают никакой гарантии. А знаешь, каково это — восстанавливаться после операции? Ходить под себя в памперс, как новорожденный, терпеть все эти мучительные и унизительные процедуры. А потом бах — и всё безрезультатно.