Лисёнок для депутата (СИ) - Морейно Аля. Страница 33

Римма вызывает наряд, полицейские составляют протокол по факту хулиганства. Снять видеозапись с камеры наружного наблюдения почти не представляется возможным, поскольку она вымазана тем же, что и дверь. А вот вчерашние участники на записи видны во всей красе. Надеюсь, полиция вычислит их и отправит на принудительное лечение в психушку.

Этим атаки на меня не ограничиваются. На странице в соцсети, где я делюсь кулинарными секретами, под постами множатся грязные комментарии. Похоже, их пишут какие-то злобные неадекваты или вовсе боты. Возможно, это и есть те ненормальные бабки, что махали плакатами и выкрикивали угрозы возле кондитерской. Поначалу я пытаюсь им отвечать, объяснять вполне логичную и близкую к действительности версию развода, о которой мы договорились с Олегом. Но им этого мало. А может, их вовсе не интересует правда? Их задача — задеть посильнее, выплеснуть на меня свой яд? И им это удаётся. Доведенная до крайней стадии отчаяния, полностью удаляю страницу, чтобы этим сумасшедшим негде было писать мне гадости.

На время всё затихает, успокаивается. То ли полиция предпринимает какие-то действия в отношении этих странных женщин, то ли им просто надоедает меня доставать. Но радуюсь покою я недолго.

Спустя неделю, передав свои срочные заказы Вере и отпросившись у Риммы, беру Иришку и отправляюсь с ней в районную администрацию. Не оставляю надежду получить наконец-то путёвку в детский сад. Частный, в который ходила дочка, пока мы жили у Виктора, мне не по карману, а ребёнку нужно развиваться, а не крутиться целыми днями в кондитерской.

Возле здания администрации стоит группа из пенсионерок и что-то очень живо обсуждает. Деловые, в кепках и панамках. Будто партсобрание у них выездное. Даже смешно как-то, напоминает извечные сборища бабулек во дворе, где прошло моё детство.

Мы с Иришкой торопливо проходим мимо, краем глаза ловя на себе заинтересованные взгляды. Все мои мысли — о предстоящей беседе с чиновницей, которая упорно не хочет войти в моё положение и ускорить продвижение по очереди в детский сад.

Эта дама какая-то новая, раньше, до замужества, я общалась тут с другой женщиной, не менее резкой и неприятной.

— А нечего было от мужа уходить! Жила бы как у Бога за пазухой. Подумаешь, муж инвалид, зато на всём готовом, ребёнок в хорошем саду. Захотела свободы, чтобы по здоровым мужикам шляться? Вот и стой теперь в очереди. Может, через пару лет, если повезёт, ты и получишь путёвку.

— Но я же мать-одиночка, у меня должна быть льгота. Кроме того, я работаю. Мне не с кем оставлять ребёнка!

Я в отчаянии. Общалась на форуме с другими мамами. Всем, кто вышел на работу и принёс письмо из своей организации, путёвку дали без очереди или значительно ускорили её получение!

— Ну и что? Перед законом все равны!

— Но как же мне быть?

— А это ты должна была сама думать, когда рожала ребёнка непонятно от кого.

Ухожу не солоно хлебавши. Как пробить эту стену — не представляю. Вот и надо было мне соглашаться на брак с Виктором, если теперь меня преследуют из-за этого сплошные проблемы? И кто знает, когда они закончатся?

Со злостью излишне резко толкаю дверь на улицу. Ненавижу чиновников! Ненавижу депутатов! Все они рвутся во власть, чтобы набить себе карманы! Никто не думает о простых людях! А ведь нам обещали, что проблем с устройством детей в сад ни у кого не будет! Якобы теперь все резко стали честные, взяток не берут, очередь движется динамично, открываются новые сады. И где это всё? Неужели ещё есть люди, которые ведутся на предвыборные сказки политиков?

Быстрым шагом спускаемся с крыльца. Опять впустую потратила непозволительно много времени! Дорогу неожиданно преграждают участницы партсобрания, которые о чём-то спорили, когда мы шли сюда. Пытаюсь обойти их стороной, но они не дают. Начинают говорить уже привычные гадости. Это те же сумасшедшие бабки, что устроили вакханалию у кондитерской? Никого тогда не запомнила, они мне все на одно лицо! Быстро заводятся, кричат, брызжут слюной. Лица перекошены от злости. Они вообще люди?

Иришка пугается, начинает сначала шептать: «Мамочка, кто это? Мне страшно!», а потом плакать. Но бабки не успокаиваются. Одна из них хватает меня за собранные сзади волосы, другая бьёт по лицу. Толкают — несильно, но неприятно. Дочка, вцепившись в меня двумя руками, громко кричит… В памяти всплывают журналисты, которые напали на меня в больничном дворе. Только сейчас мне гораздо страшнее, ведь со мной Иришка, а эти человекоподобные обезьяны, похоже, напрочь лишены ума и тормозов.

В первый момент меня словно парализует от неожиданности. Разве такое вообще возможно, чтобы свора сумасшедших бабок напала на женщину с ребёнком посреди бела дня возле здания районной администрации? Вокруг полно людей, в нескольких десятках метров наверняка дежурит охрана. А мы с дочкой должны в одиночку отбиваться от этих плюющихся ядом бешеных особей?

Но уже в следующий момент во мне просыпается тигрица, готовая во что бы то ни стало защитить своего детёныша. Где-то на подсознании ещё дёргается мыслишка, что нехорошо драться с пожилыми людьми, но после удара по лицу в меня словно вливают озверин. Сразу вспоминается боевое детство в не самом благополучном районе, частые драки с мальчишками, в которых я поднаторела махать кулаками и закалила хулиганский дух. О да, чопорные родители Виктора сейчас бы в обморок свалились, увидев, как их невестка превращается в дикую пацанку-хулиганку!

Иришка, почуяв мой боевой настрой, выпускает руку и цепляется за футболку. Сразу начинаю работать локтями и кулаками, отталкиваю женщин, пытаясь высвободить волосы и вырваться из вражеского окружения. Но божьи одуванчики, на которых, небось, пахать можно, оказываются на удивление сильными и ловкими. Приходится пустить в ход правую ногу, но бабульки не сдаются.

Кто бы победил в этой схватке — предугадать трудно. Всё заканчивается, когда мне на подмогу неожиданно приходит молодой мужчина. Он скручивает несколько боевых обезьян одну за другой и отталкивает их в сторону. Остальные, потеряв уверенность в собственной безнаказанности, уносят ноги.

— Вы как?

— Вроде нормально.

Если не считать истерически рыдающую испуганную Иришку, выдранный клок волос, расцарапанное до крови лицо и трясущиеся от стресса руки.

Обвожу глазами поле боя. Нападавших и след простыл. Зато вокруг толпятся зеваки, записывающие происходящее на телефоны. Какой кошмар! Все эти люди могли прийти мне на помощь, но им было куда интереснее наблюдать за дракой со стороны. Куда катится мир?

Пока я привожу себя в порядок, мой спаситель берётся за телефон и звонит в полицию.

— Малец, — обращается к одному из подростков, который снимал потасовку смартфоном. — Скинь-ка мне своё кино.

После непродолжительных манипуляций с телефонами мужчина возвращается ко мне.

— Зачем вы вызвали полицию? Они же разбежались… — выдаю с сожалением. Я бы тоже побежала на работу, но теперь придётся ждать наряд, ехать в отделение и писать заявление.

— За что они на вас напали? — игнорируя вопрос, интересуется причинами заварухи.

— Смешно сказать. Это — фан-клуб моего бывшего мужа. Видимо, не могут простить мне наш развод. По их мнению, я бросила его в беде.

— А кто у нас муж? — лицо удивлённо вытягивается.

— Хотела бы я вам ответить, что волшебник. Но нет. Он — обычный депутат.

«Подлец и подонок, как и большинство ему подобных», — проговариваю про себя, но вслух озвучить не решаюсь. Мой ответ вызывает у мужчины приступ смеха.

— Н-да-а. Совсем бабы нынче спятили. Муж-то ваш — молодой и красивый?

— Ага. Хоть в рекламе сниматься.

— Тогда всё понятно. Представьте. Дома у них — ворчливый лысый дед с огромным пузом с пенсией в три копейки, на которую ничего не купишь. Или вообще никого. Скучно, никакой радости. Как не запасть на молодого и красивого? Который вдобавок ко всему обещает рай на земле. Ведь так, обещает?

Он снова смеётся.