Лисёнок для депутата (СИ) - Морейно Аля. Страница 42
Всё логично, если предположить, что именно папа был инициатором суда по аннулированию отцовства. Поскольку он знал, что Иришка больше не считается моей дочерью, то и алименты платить я не должен. Вот он их и не заплатил!
— Как это не получала, если я открыл ей счёт и уже дважды переводил достаточную сумму для содержания ребёнка?
— А она об этом знает? Ты ей сообщил о наличии счёта?
— Конечно, Олег отдал ей договор и карту.
— Не сходится, пап. Олеся эту карту в глаза не видела. И денег не получала. Всё — сплошная ложь. Тебе не кажется, что пора уже признаться?
Возле двери оборачиваюсь и медленно, почти по слогам произношу:
— Если с моей женой и дочерью что-то произойдёт, пока меня не будет в стране, если ты или твои шавки посмеете приблизиться к ним, я сразу же узнаю об этом. И тогда пеняй на себя.
— Угрожаешь?
— Предупреждаю.
— Да что ты можешь? Не смеши меня!
— Хочешь испытать свою удачу? Валяй!
Выхожу из кабинета не прощаясь. Надеялся, что всё проясню после разговора с отцом. Но мне ни черта не удаётся! То ли он умело обводит меня вокруг пальца, то ли и правда его люди действовали не по его приказу. Но это же нонсенс! Подчинённые и шагу ступить боятся без одобрения босса! А тут — целый заговор с многоходовкой против его сына. Нереально провернуть без его ведома.
За оставшееся до отъезда время буквально ношусь по городу, пытаясь хоть что-нибудь успеть. Борюсь с желанием отказаться от лечения и остаться тут. Но здравый смысл подсказывает, что ехать нужно. И я улетаю…
На сей раз отправляюсь в клинику один. Кажется, мама на меня за это обижается. Но у меня возникает какой-то внутренний ступор. Мне больше не нужны няньки, я со всем способен справиться самостоятельно. Сопровождающие будут только мешать.
«Привет», — решаюсь написать Олесе лишь через несколько дней после возвращения в клинику.
«Привет».
«В садик ходили?»
«Пока нет, проходим медосмотр».
«Пришли мне вашу фотографию с Лисёнком, пожалуйста. Безумно скучаю».
Не отвечает…
Но наутро прилетает сообщение, а там — мои милые рыжики во всей красе: Иришка с хвостиками в нарядном платье в обнимку с мамой.
«Люблю вас! Считаю дни…», — пишу в ответ, а вдогонку отправляю большой счастливый смайлик.
Хотя объективно Олеся не дала мне ни грамма надежды, я верю, что смогу её вернуть.
Новости от детектива, которого нанял по рекомендации, удивляют.
Оказывается, у Олега есть младший брат, который около года назад попал в неприятную историю и оказался должен крупную сумму криминальному авторитету. Олег потыкался, но собрать деньги поначалу не смог. Время шло, счётчик тикал. А потом вдруг средства откуда-то появились, и долг был погашен. Кто дал ему такую сумму, и за какие услуги?
У Марка, папиного адвоката, ситуация была иная, но тоже сводилась к деньгам. Его матери срочно понадобилось лечение за границей, средств не хватало. Благотворительные фонды людям в возрасте практически не помогают. Поэтому он с семьёй кинулся на поиски денег. И нашёл, причём в довольно сжатые сроки.
Конечно, всё это может оказаться совпадением, но очень уж не терпится узнать, кто именно дал им такие суммы. Был ли это один человек? И если да, то какую цель преследовал этот тайный меценат: благотворительность или помощь полезным людям с надеждой на то, что в нужный момент они не смогут отказать в ответной услуге?
А ещё, деньги с карты, на которую отец переводил алименты для Иришки, Олег снял в банкомате. Хоть в этом папа не обманул и выполнил мою просьбу. А помощник, ожидаемо, оказался подонком.
Месяц тянется мучительно медленно, но он не бесконечен…
Самолёт задерживают на сутки из-за погодных условий. Родина встречает меня холодным ветром и проливным дождём. Возле трапа — мама с Олегом. Хорошо хоть на сей раз без коляски. Видеть мерзавца не могу. До какой низости нужно дойти, чтобы отобрать деньги у ребёнка! И ведь наверняка планировал и дальше продолжать в том же духе!
Расстояние до машины я преодолеваю куда легче, чем в прошлый раз. Нет, я не избавился от костылей, но уже на пути к этому. И отступать не намерен ни на шаг. По крайней мере, двигаюсь ничуть не медленнее, чем здоровые люди. Олег с зонтом за мной едва поспевает.
— В офис к отцу, — командую, как только оказываюсь в машине.
— Вы уверены? Разве вам не нужно сначала переодеться, Виктор Борисович? — помощник пытается разыгрывать из себя заботливую няньку.
— С каких пор я должен перед тобой отчитываться? Поехали быстрее.
Отец не знает о моём приезде, но мы созванивались до вылета, и он сказал, что сегодня целый день пробудет в офисе.
Мы с детективами заходим в его кабинет одновременно. Папа наверняка удивлён, но, как обычно, на его лице эмоции не читаются. Он собран и готов отбивать наши нападки.
Я по-прежнему не могу быть абсолютно уверен, что он является организатором акции против меня и моей семьи, и иду ва-банк.
Детектив выкладывает отцу все факты, говорящие о том, что Олег и Марк получили огромные суммы денег, попав в полную зависимость, и были вынуждены участвовать в этой грязной постановке.
Слежу за папой. Лицо каменное — ничто не выдаёт его внутреннее состояние и эмоции. За тридцать лет я так и не научился заглядывать ему в душу, когда он натягивает на себя защитный панцирь.
— Виктор, — он перебивает детектива в самом конце доклада, — я тебе уже говорил, что не причастен к этому. Почему ты снова пришёл с этим ко мне?
— Потому что в твоём случае налицо — мотив и возможности. Ты хотел избавить меня от Олеси и имел достаточно средств, чтобы помочь своим пешкам уладить их проблемы. А они за это, естественно, готовы были прокрутить для тебя любую аферу.
— Я могу повторить только то, что уже сказал: я не в курсе всего этого. Не давал никаких денег ни Олегу, ни Марку, даже не знал, что они им были нужны. Не давал никаких распоряжений относительно того судебного дела и всего прочего. Оставь мне собранные документы и поезжай домой. Я постараюсь вычислить организатора.
Пристально смотрю на него. Не верю! Он, как обычно, считывает мои мысли без слов.
— Только у меня будет условие. Я нахожу ответ на твои вопросы, а ты не отказываешься от мандата и остаёшься в компании. Условия дальнейшего сотрудничества мы обсудим позже.
— Опять шантажируешь?
— Вовсе нет, предлагаю взаимовыгодную сделку.
— Я не уверен, что готов согласиться.
— Подумай, пока есть время.
Мне совершенно не улыбается идея снова оказаться у отца на крючке. Я возвращался на родину с твёрдым намерением отстаивать независимость. Но папа снова берёт меня за горло, чувствуя, как важно для меня отыскать виновного.
— Виктор Борисович, думаю, он уже знает ответ, — выдаёт мне один из детективов, когда мы спускаемся на лифте.
— Мне тоже так показалось, — отвечаю задумчиво. — Но я и сам его уже нашёл.
Озарение, которое меня посещает, не радует. Оно меня убивает. Мне нужно время, чтобы свыкнуться с находкой и переварить.
— Отец, я сам нашёл ответ на свой вопрос, — глухо говорю папе в трубку.
Я убит, уничтожен выстрелом в самое сердце… Растоптан, распят… Мир рушится, и я оказываюсь беззащитным перед навалившейся на меня катастрофой.
— Я не сомневался в твоих аналитических способностях, сын. И что ты будешь делать дальше?
— Папа, не знаю… Для начала просто попробую это пережить…
Глава 22
Олеся
Телефон пиликает входящим сообщением.
«Я уже дома. Мне нужно ещё пару дней, чтобы уладить тут некоторые дела, а потом — сразу к вам».
«Хорошо».
А что я могу ему ещё ответить? Написать: «Не приезжай»? Так ведь всё равно приедет…
«Ты меня ждёшь?»
Не отвечаю. Обманывать не хочу. Но вовсе не обязательно ему знать, что жду и дни считаю. И даже немного обижаюсь, что он, вернувшись, не сразу помчался к нам.
«Вредина», — прилетает чуть позже. И смайлик в виде сердечка.