Крестовый поход (СИ) - Куницына Лариса. Страница 110

— Давно, в другом конце галактики. Баркентина, наверно, за мной и прилетела.

— Ну! — Ясноок посмотрел на жену. — Чего зря кровь лить? Выяснить надо. Давай гонца отправим. Спросим у них, не теряли ли ещё кого.

— Ты наши порядки знаешь! — Млада гневно сверкнула глазами. — Мы с землянами дел не имеем.

— Казнить не дам! — взревел Ясноок, но больше для острастки, чем от злости.

— Ладно, — пожала плечами княгиня. — Пусть священная птица решит. У Гамаюна и спросим, правду он говорит или врёт!

Ясноок мрачно взглянул на жену и махнул рукой. Видать, крыть ему было нечем, хоть и такое решение ему не нравилось.

Что это за Гамаюн, с которым ему предстояло встретиться, Кирилл не знал, но по реакции Ясноока, а ещё больше — Бояна, украдкой усмехнувшегося в пшеничные усы, он понял, что встреча эта не предвещает ему ничего хорошего. Где-то в памяти крутилось что-то про птицу вещую из школьной программы, но при этом доподлинно было известно, что птица эта — существо фантастическое, как и прочие фениксы, алконосты, сирины и жар-птицы.

Пока он размышлял на эту тему, на помост поднялись стражники и свели его вниз. Далее выстроилась процессия, которая, не спеша, двинулась по улицам Камень-города. Впереди ехали княгиня с супругом и княжичем, следом стражники вели Кирилла, а замыкала процессию толпа горожан, которым интересно было узнать, чем кончится для него это испытание.

Кирилл шёл, разглядывая добротные красивые дома с разрисованными и резными ставнями и крылечками. Мимо него проходили люди в красивой домотканой одежде. Город был уютным и чистым, похожим на идеализированную иллюстрацию из книжки о старинных славянских городах. Ни тебе луж с купающимися в них свиньями, ни навозных куч с кружащимися над ними мухами, ни нищих на углах, просящих милостыню.

Пройдя по городу, процессия приблизилась к высокому частоколу, в котором были устроены массивные ворота. Один из стражников постучал, а княгиня со своими спутниками терпеливо ждала, пока кто-то на той стороне откроет засов и распахнёт перед ней ворота. Произошло это не скоро, а когда створки ворот, наконец, раскрылись, за ними оказался тот самый старик в длинной рубахе, что ночью колол Кириллу руку серебряным кинжалом.

— Здравствуй, отец Ставр и братия твои, — не сходя с коня, поклонилась Млада. — Сей гость незваный приговорён мною к испытанию птицей вещей.

Старик сурово взглянул на пленника и, кивнув, посторонился. Трое всадников въехали мимо него в ворота, следом ввели Кирилла. Горожане остались за забором и, обернувшись на ходу, он увидел, как закрылись за ним высокие ворота.

За частоколом был лес, причём лес какой-то не такой, как другие леса на этой планете. Что-то до боли знакомое чувствовалось в нём. И, наконец, он разглядел, что широкая тропа, по которой его ведут, течёт меж берёз и рябин, сосен и елей, на кустах краснеют ягоды малины, возле самой тропы отважно цветут лютики и васильки. Это и есть, заповедный лес, о котором говорил Барсук, догадался он. Лес, выращенный поселенцами из семян и саженцев, привезённых с далёкой прародины. Где-то здесь гуляет стая волков, и скачут по деревьям белки. Кирилл задрал голову, пытаясь разглядеть хоть одного зверька в густых ветвях.

Волнение охватило его при виде этого леса, он вдруг понял, как давно не видел бледно-розовые стволики юных берёзок, резную листву клёнов, зеленоватую кору молодых дубов. И эта встреча оказалась такой волнующей, словно он вдруг увиделся с другом детства, припомнив лучшие годы своей непутёвой жизни, самые счастливые, светлые и добрые. Он забыл о предстоящем ему испытании и шёл, прислушиваясь к пенью птиц, вдыхая пахнущий травой и хвоей воздух, словно оказался дома, и сейчас, за поворотом тропинки увидит свой дом.

Но вместо дома, он увидел низкую покосившуюся хижину из покрытых мхом брёвен, почти вросшую в землю и укрытую разросшимися кустами малины. Съехавшая на бок крыша, покрытая тёсом, заросла травой, среди которой уже тянулись вверх тонкие стволики каких-то деревцев.

Из хижины вышел ещё один старик, похожий на Ставра, и поклонился княгине. Она также поклонилась ему и, назвав Саввой, снова объяснила цель визита. Старец также сурово взглянул на пленника и тоже молча кивнул. Кирилла подвели к нему и оставили стоять рядом. Старик взял его за руку и повёл за собой в хижину.

Чтоб не удариться лбом, Кириллу пришлось низко нагнуться, да и внутри было темно и тесно. Но старик уверенно вёл его вперёд. А хижина всё не кончалась. Лишь по наклонному полу Кирилл понял, что это вход в подземную пещеру.

Вскоре потолок стал выше, а стены сузились и они пошли по коридору, освещённому расставленными в небольших нишах плошками с горящими фитильками. Было темно, этого скудного света хватало, лишь чтоб разглядеть вовремя поворот или ответвление коридора.

Они спускались всё ниже и ниже, воздух стал спёртым и душным. Наконец старец остановился возле низкой, окованной толстыми железными полосами двери и снял с пояска кольцо с ключами. Он долго разглядывал их в полумраке, пытаясь найти нужный, а потом долго не мог попасть ключом в замочную скважину, отчего Кириллу мучительно хотелось предложить ему помощь в этом деле.

Наконец замок со скрежетом поддался и старик, опять не проронив ни слова, распахнул дверь и жестом велел Кириллу войти, после чего закрыл за ним дверь.

Он оказался в низкой тесной комнате, посреди которой стоял большой стол, застеленный толстой потемневшей от времени скатертью. На столе кучей были навалены какие-то драгоценные безделушки, цепи червонного золота, кубки, украшенные самоцветами, жемчужные бусы, отделанные алмазами венцы, серебряные блюда тонкой работы. Всё это богатство не помещалось на столе, и часть драгоценностей раскатилась по полу.

На стенах были укреплены старые люминесцентные светильники, наверняка сотню лет назад снятые с какого-то звездолёта. И это правильно, поскольку факелы за пару часов выжгли бы здесь остатки кислорода, превратив это хранилище чьей-то казны в готовую к работе душегубку.

Кирилл подошел к столу, ожидая подвоха. Прикасаться он ни к чему не стал. Наверняка это проверка на жадность. К тому же золото и самоцветные каменья ни имели для него никакой ценности, разве что историческую или художественную.

Однако испытание было где-то здесь, в этой комнате. Что-то должно было выявить в нём лжеца и врага или же честного и порядочного человека, достойного доверия. Кирилл сам толком не знал, к какой категории он относится.

Он насторожено осматривался по сторонам, потом поглядел на пол в поисках тайного люка. Но пол был обычный, каменный. Зато его интерес привлекло нечто другое. Он заметил, что старая, истлевшая по краям скатерть не достаёт до пола. И в этом небольшом промежутке, темнеет что-то. Присев на корточки, Кирилл приподнял край скатерти и увидел, что под ней не стол, а каменный блок, чёрный и блестящий, такой же точно, как те, что он видел в том странном зале на «Сангриле». В его памяти тут же всплыли слова Бояна о том, что он шпион, явившийся для того, чтоб разузнать о чёрном камне. Факты мгновенно сложились в цепочку. Раймониты ищут этот камень, а сварожичи его прячут. Вот в чём настоящая причина их вражды. И этот метеорит здесь, в святилище волхвов, укрытый старой скатертью и грудами драгоценностей для отвода глаз.

Он поднялся. Ничего не происходило. В комнате было тихо и спокойно. Не зная, что делать дальше, Кирилл озирался по сторонам. Было душно. Очень хотелось снова подняться наверх, к тонким берёзкам и кустам малины. А если б ещё удалось разглядеть на ёлке белку, или в просвете между деревьями серый силуэт волка, он бы и вовсе был счастлив. Отчаянно захотелось домой. Ведь он был так близок к этому!

Взгляд его неожиданно наткнулся на странный предмет в конце комнаты. Что-то серое висело на проволочной петле в неглубокой нише. Заинтересованный, он подошёл ближе и увидел, что это лишь потрёпанное чучело птицы, усаженное на подвешенную деревянную жёрдочку.