Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ) - "chuckcloud". Страница 144

И вот, настал тот самый день, когда Джилленхол был полностью обучен. Осталось лишь посвятить его в юристы. Для этого Утин выделил уютную и кем-то обдроченную поляну в лесу, украсил ее праздными лентами, свечами и всякой требухой в стиле рустик. Владислав встал под праздной аркой, Джейк же склонился перед ним на одно колено. Утин прочистил горло и начал зачитывать праздную речь, водрузив свою мощную рыхлую руку на плечо Джилленхола. И вот, наконец, парень из шара был провозглашен юристом вне пространства и времени.

— И запомни еще одну вещь, Джейкоб Бенджамин Джилленхол, парень из шара, — сказал Утин по завершении речи, уже протянув парню диплом в праздной папке с изображением триколора. — Что бы кто тебе не сказал, с чем ты будешь не согласен — всегда и со всем соглашайся. Но! На деле — делай по-своему, даже если исподтишка — не важно! И даже если ты будешь действовать не по правилам вселенной, главное — это остаться чистым перед самим собой! — плел он ахинею.

— Да это я и так умею, — скромно улыбнулся юрист из шара, взглянув в обесцвеченные глаза Владислава Владиславовича своим пиздейшим синим взглядом.

За всей этой картиной наблюдал Том Харди, приуютившись на дряхлом полене и не понимая нихуя. А все дело в том, что сержанта настолько невзлюбили местные жители, что стали его травить, опаивая мухоморным отваром. Но глупцы не рассчитали, что Том был прожженным наркоманом, и данное пойло вводило его в ебейшую эйфорию и приносило с собой охуенные галлюцинации.

Сержант лишь усмехнулся над комичностью данной ситуации, достал из-за пазухи клоунской дутой куртки цвета «оранж» литровую банку отвара и испил оттуда глоток. Затем он уставился ебливо-агрессивным взглядом на соседнюю ель, где оттягивалась стая кедровок, отмечая юбилей своего мэра.

— Что расселись, ленивые бляди?! — взорвался на птиц Том, кинулся к ели и неистово затряс ствол.

Кедровки же, будучи подшофе, тоже захотели немного порамсить, похватали в клювы шишки, палки и прочую требуху, и кинулись в неравный бой с сержантом.

— Сука-бля! Отъебитись! — снял с головы ебланскую розовую шапку Харди и стал отмахиваться от атаки озлобленных птиц. — Если вы сейчас же не оставите сержанта в покое — он клянется, что сожжет дотла весь ваш блядский, обдрченный оленями лес!

— Томми, хватит! Прекращай! — сделал ему замечание Джилленхол. — Я получил диплом! Мы можем возвращаться домой, Батлер ждет!

— Домой? — нахмурил лицо Утин, которое, к слову, через десятилетие переживет ни одну пластическую процедуру. — Я думал, что раз обучение окончено, то теперь мы немного отдохнем!

— Учитель? — не понял Джейк. — Но у нас нет времени отдыхать! Наш друг гниет в тюрьме и, возможно, уже был пущен по кругу! Мне немедленно нужно возвращаться в Штаты и подать апелляцию…

— А как же русская баня? Русская охота? — недоумевал Владиславович. — Я думал, что твоему брату будет все это интересно!

— С хуя ли?! — воскликнул Джилленхол.

— Я видел в библиотеке их поместья огромное количество книг русских классиков! — бредил Владислав, снимая строгий костюм-тройку, дабы переодеться в костюм для отдыха — камуфляжный комбинезон на голое тело, который всегда носил вместо нижнего белья.

— Баня? Охота? А почему бы, собственно говоря, и нет?! — состроил фирменное выражение ебальника Харди, расставив руки в стороны, в то время, как кедровки безбожно хлестали его по лысой голове палками.

— Ну вот и все! Пошел растоплю баньку! — щелкнул пальцами Владислав, указав на Тома указательными.

— Да бляяяять! — прорычал Джилленхол, поняв, что, кажется, брата-наркомана ему не увезти в ближайшие дни из Тайги.

Спустя два дня.

Над бескрайними лесами поднимался огромный столб черного дыма. Вековые сосны, объятые огнем, с треском падали на землю. Тайга пылала.

— Ёб твою мать, Томми! — орал Джилленхол, волоча брата за ворот куртки.

— Влади, я тебе бля буду — погибшая лошадь Вронского на скачках — это символ ожидающей судьбы Анны Карениной! Ну я тебе, сука-бля, отвечаю, — бредил сержант, бессмысленно уставившись в таежное небо, проглядывающееся сквозь дымовую завесу пожара.

— Какой нахуй Влади? Какая лошадь? Какая Анна? Что ты несешь? — завопил на него Джейк, натянув на кожаный нос горло свитера, дабы защититься от гари.

— Такая вот пизда — Анна, сука-бля, Каренина, — состроил свой фирменный еблет Том, не осознавая ничего вокруг.

— Томми, прошу тебя, прекращай! Нам надо возвращаться! Мы должны вытащить Батлера! — взмолился парень из шара, прикрывая свою и братскую голову от падающих горящих веток.

— Мы должны — мы и вытащим, — продолжил молоть наркоманскую чепуху Харди. — Зато этот пидор считает, что он никому ничего не должен! Почалится еще немного — нихуя с ним страшного не случится. А где, сука-бля, Утин? — нахмурился сержант, ход невменяемых мыслей которого менялся ежесекундно.

— В пизде! — психанул Джииленхол, бросив брата на землю. — Я ж тебя умоляю — приди в себя! — склонился он над ним, взял двумя руками за щеки и неистово затряс.

— О, смотри! — округлил пухлый рот Том, указав на ногу брата, к которой поднес горящую палку и поджег.

Джейк опустил взгляд и увидел, как его штанину охватило пламя, мигом поднявшееся до самого колена.

— Оп, сука-бля! — захохатал сержант и схватил брата за нос двумя пальмами и с силой потянул его на себя.

— Бляяяя… Да что ты творишь, Томми? — гундосо взорвался простак из шара, отпихнув от лица руку брата. — Это уже переходит все границы! — зарычал он, вновь бросив Тома и хлопая себя ладонями по голени, охваченной пожарищем. Штанина уже полностью сгорела, и огонь добрался до кожи, в первую очередь спалив все волосы дотла.

— Общая эвакуация! Общая эвакуация! — раздался на всю Тайгу тревожный голос, и послышался звук «вертушек».

— Мы сейчас погорим тут к хуям! — взорвался Джейк, шлепнув Харди по лицу. — Вставай, пидор! — с этими словами он подхватил брата, встряхнул и поставил на ноги.

Не успел сержант и опомниться, как вдруг сверху начали разматываться веревочные лестницы, на которых, словно глупые обезьяны восседали ОМОНовцы, одетые сплошь в черные тряпки в стиле сержанта Харди, разве что вместо стильных масок на лицах у них были дырявые каски на головах. Когда лестницы достигли земли, силовики разом спрыгнули и стали зажимать братьев в кольцо.

— Мы свои, мы свои! Я ученик Владислава Владиславвовича! — запричитал Джейк, выставив вперед ладони.

— Да вы чё, охуели, шмары? — заорал на ОМОН Том, сорвал с себя тлеющую, некогда розовую, шапку и бросил в одного из них. — Я вас тут сейчас всех, сука-бля, ебну! Я — власть! — выебывался Харди, бьясь в агонии угроз.

В этот момент из самого огромного вертолета, зависшего над огнем, спустилась еще одна самая огромная лестница. Сквозь всполохи огня и дым на землю сошел никто иной, как Влади Утин в костюме химзащиты, элегантно дополненный противогазом. Он величавой поступью подошел к сержанту, снял противогаз и прислонил свой утиный нос к его.

— Буду краток: власть тут я, — тихо, но вполне себе убедительно отчеканил Утин. — И хотелось бы отметить, что у меня есть к тебе ряд претензий.

— Ну валяй, сука-бля, — жестом предложил Том Владиславу огласить весь список.

— Божечки… Все это плохо кончится… — взволнованно бормотал себе под нос Джейк, переминаясь с ноги на ногу, одна из которых получила ожог первой степени.

— Во-первых, ты заблевал парилку и бассейн в моей бане, — начал Утин. — После такого ее уже не восстановить, а остается только уничтожить. Надо сказать, это ты сделал за меня, разнеся баню в щепки.

— Ой, ну ебать тебя в рот! Новую построишь, сука-бля, — парировал сержант, подкатив глаза.

— Допустим, — кивнул Владиислав. — Дальше — больше. Мы поехали на моей машине, дабы ты мог осмотреть мою тайгу. Ты сел за руль и доехал лишь до первой сосны, врезавшись в нее и превратив мою машину в металлолом! — прерывисто повествовал он.

— Так это, сука-бля, понятно — сержант же не умеет водить, — развел руками Том.