Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ) - "chuckcloud". Страница 145

— Спасибо, что сообщил об этом сейчас, — сжал губы крепче некуда Владислав.

Харди в ответ поднял два больших пальца вверх.

— Ну, как ты понимаешь, и это еще не конец, — осуждающе потряс противогазом Утин. — Дальше я провел для тебя экскурсию по поселениям местных жителей. Каждый! Каждый из них был либо оскорблен, либо травмирован, либо лишился дома по твоей вине! А здешний народ, между прочим, занесен в Красную Книгу и список достояний Юнеско, чтоб ты понимал!

— Уверен, что шмарье само нарывалось на немилость сержанта, — продолжал спорить Харди, пытаясь выставить себя самым охуенным на свете.

— А Амурский тигр тоже сам нарвался? — возмутительно прищурился Владислав, учитель юриспруденции снаружи, президент до мозга костей в душе, и ебаный пидорас по жизни.

— Ясен хуй! — усмехнулся Том.

— Томми, давай свалим отсюда скорее! Как-нибудь незаметно! — суетливо шептал на ухо ему Джейк, который боялся лишь одного — того, что учитель отнимет у него диплом юриста. И тогда все время, проведенное здесь, коту под хвост. Да и вообще, кто тогда Батлера будет из тюрьмы вытаскивать?

— По любому, полосатый петушара хотел напасть и сожрать сержанта, а может даже украсть его пиздатую дубленку, — проигнорировал уговоры брата Харди.

— Которой у тебя нет, — буркнул Джейк, скрестив руки на груди.

— Я уже встречал такого же ебаната в Африке. Только то был лев, но какая, сука-бля, разница… — продолжил нести непонятную никому хуету Том.

— Да ты же пробрался к тигру в вольер и устроил с ним драку! — перебил Утин. — Я уже молчу о том, что ты поджог лес, и теперь двадцать гектаров тайги охвачено огнем. Ладно, все это не важно. Важно лишь то, что, учитывая все обстоятельства, и действуя согласно Конституции, тебе грозит немалый тюремный срок здесь, в России.

— Ох-ох! — закудахтал Джилленхол, не понимая, как ему теперь вытаскивать с зоны не только Леонида, но и брата. К такому его жизнь и даже Утин не готовили.

— Да что мне твоя тюрьма, твоя Конституция обдроченная, сука-бля? — засмеялся сержант. — Я сам над собой власть! Отмажу себя, как делать нехуй.

— Ага, также как Батлера отмазал? — пихнул обгорелой ногой Тома в колено Джейк. — Томми, давай валить, пока не поздно, у нас еще есть шанс скрыться среди дыма и огня! — зашептал он и потянул брата за утепленную поясную сумку.

— Очень интересно, как же ты это сделаешь? Как понимаю, через эти свои базы? — приподнял невидимую бровь Влаадислав. — Это все тут не действует, — обвел он рукой пылающий лес. — В России не действуют законы вселенной.

Сержант лишь бестолково почесал лысину, не понимая не то что как ему действовать, а вообще нихуя.

— Но все не так плохо, — подбодрил его Утин. — Ты мне нравишься, можно сказать я даже тебя уважаю! Не каждый русский любит Толстого, кроме того, не каждый русский его читал. Зато ты — знаток Льва Николаевича, да и вообще всей русской классики. Это дорогого стоит.

Ебальник Харди расплылся в донельзя фирменном еблете, не на шутку довольный собой. Ой, ну пиздец! Хоть где-то твой Толстой пригодился! Да и вообще — сначала послушай, что предложит тебе этот человек, а то может рано радуешься!

— Ты немедленно покидаешь страну. Я даже предоставлю тебе вертолет, — указал Утин рукой в небо. — Мы закроем глаза на все случившееся. Но! Отныне твоя нога более не ступит на землю русскую. Русский народ тебе не рад. А воля народа для меня закон! Так что границы России для тебя закрыты навсегда. И чтобы ты не думал, что я шучу, вот — держи, — достал он из костюма химзащиты какую-то пафосную бумагу с двуглавым орлом.

— Сим подтверждаю, что на сержанта Томаса Харди VIII, 15 апреля 1983 года рождения… Адрес регистрации Соединенные Штаты Америки, штат Вашингтон, город Сиэтл… Тра-та-та… Ага, это понятно… — забегал непонимающими глазами по документу Харди, а Джилленхол стал зачитывать вслух. — Вот! Дальше главное… С 10 января 2004 года наложен статус персоны нон-грата, и ему запрещен въезда на территорию Российской Федерации… Пожизненно! Ах! — громко продекламировал глашатай из шара, округлив свои синие глаза, словно блюдца. — Далее дата и подпись. Томми распишись вот тут, — ткнул он бумажку брату в нос.

— Ой, да и похуй! Нахуй мне твоя Россия не сдалась! — бурчал Харди, доставая из-за пазухи гусиное перо своего прадеда и алмазную чернильницу, подаренную одним дорогим ему, но прищуренным человеком. — Давай, сука-бля, свой вертолет, да сержант помчал домой, — размашисто нарисовал он в документе свою подпись.

Утин с помощью языка жестов приказал вертолетам спуститься на землю. Через пару минут все «вертушки» оказались внизу, и все ОМОНовцы разбежались по ним.

— Прошу, — указал Владислав на самый уродский вертолет. Из него выскочил пилот и перебрался в другой летательный аппарат.

— Это нам? Но как же мы долетим, учитель? — охуел Джилленхол, осматривая предоставленный транспорт.

— К твоему диплому также прилагается удостоверение пилота, — похлопал его по плечу Владик. — Ты разве не знал?

— Ого! Круто! — захлопал в ладоши дурак из шара. — Но управлять-то я все равно не умею… — опустил он уголки губ.

— Не думаю, что это так важно, — подмигнул ему учитель и запрыгнул в свой гигантский вертолет.

Лопасти начали раскручиваться, и «вертушка» стала подниматься, раздувая пожарище еще сильнее. Сержант же Харди потерял связь с действительностью, достал из сумки амфетамин и вынюхал разом полпакета, после чего рухнул на землю в приступе наркотической передозировки, опалив при этом свою непрезентабельную бороду.

— И помни, для России и народа ты теперь персона нон-грата, но не для меня! — высунулся из кабины вертолета Утин, обращаясь к сержанту, который уже забыл не только его, но и себя и, вообще, забыл лицо своего отца.

Через несколько мгновений вертолеты скрылись средь величественных сосновых веток.

— Ну, пиздееец, — проводив взглядом «вертушки», помахав им на прощание рукой, Джилленхол посмотрел на своего конченого брата. Затем он перевел глаза на обожженную ногу. — Ну-ну, Томми, ну-ну… — зарычал он и пнул Харди в бок. Тот же в свою очередь валялся на тлеющей хвое, пуская из всех отверстий на своем дурацком смазливом еблете струи крови, не на шутку перенасыщенной разного рода наркотиками.

========== Глава 72: Суд ==========

28 января 2004 года.

— Всем встать, суд идет! — провозгласил секретарь, поднявшись с места. Поднялись и все присутствующие. В зал зашел морщинистый судья в пышном закрученном седом парике и уселся на свое место.

— Сегодня будет рассмотрена апелляция по осужденному Батлеру, — нехотя стукнул молотком по голове секретаря судья, собирая со своей черной мантии кошиную шерсть. — Осужденный, встаньте и расскажите свою историю, — плел он хуйню, совершенно не собираясь действовать по правилам и нормам проведения судебного заседания.

Леонид Батлер, облаченный в оранжевый плащ-робу, смущенно прошуршал кандалами на руках и поднялся с места.

— Меня отправили чалитьсси на пять лет, — крича, замямлил бородач. — За номинальное директорство…

— Ваша честь! Давайте расскажу лучше я! Это я подал апелляцию! Мне есть что сказать! — подорвался с места адвокат Батлера — Джейк… Джейк Джилленхол… Юрист из шара… Прекрасный из прекраснейших…

— Ваша честь, я протестую! — хлопнул ладонью по столу прокурор. — Это что, адвокат? Ему сколько, шестнадцать или около того?

— А разве это важно, когда у меня есть лицензия?! — проскакал к столу судьи Джилленхол и пихнул ему под нос свой диплом мирового юриста.

— Все нормально, — махнул судья в сторону прокурора ладонью, бросив поверхностный взгляд на бумагу Джейка. Ему настолько было поебать на заседание и так хотелось поскорее вернуться домой, что было похуй — сколько лет адвокату, какого он пола и цвета кожи.

— Но, Линда! — продолжал гнуть свою линию прокурор, обратившись к судье и перейдя на личности. — Я протестую!

Ааам, стоп! Линда?! Так этот судья — женщина?! Оу… Неловко получилось… По внешности и не скажешь. Показалось, что это мужик какой-то… Наверное, все дело в парике. Впрочем, неважно… Так, а что за отношения между судьей и прокурором? Муж и жена, работающие в Сиэтле в вахтовом режиме? Оу, необычно! А еще необычнее то, что их имена — Линда Хэмилтон и Чарли Хэннем-старший, а их единственного сына зовут Чарли, хотя родители с пеленок называли его просто Кент, в честь отца Линды. Ну, теперь стало понятно, как Чарли с его подкатанными глазами и похуизмом оказался в правоохранительных органах!