Другой край мира (СИ) - Иолич Ася. Страница 39

Вытканные птицы повторялись на ткани, и Нэни достала с полочки под столом мерную ленту, грифель и обрывок желтоватой бумаги для заметок.

– Смотри. Эти две на правую полу, эти на левую. Так же сзади. На рукавах тоже по две. Рукава будут широкие, но можно пустить внутри тесёмку и подхватывать. Конда, это долговечная ткань?

– Вполне. Мои рубашки из седы служат годами.

– Хорошо. Тогда верх надо кроить посвободнее, а пояс слегка завысить и тоже сделать скрытым. Тогда ты сможешь носить этот наряд много лет.

– Ты имеешь в виду...

– А что я могу иметь в виду? Ты же когда-нибудь вырастешь и найдёшь себе мужчину, – хмыкнула Нэни. – Ну и всё, что там дальше полагается. Если эта ткань служит годами, то, может, и дождётся этого. Так, Аяна, надо выбрать подбивку.

– Не надо, – сказал Конда. – Там на рулоне дальше есть та же ткань, но без птиц. Из многониточных тканей очень дорого шить платье целиком, и их пускают на верхний слой.

Аяна вдруг вспомнила, как впервые потрогала этот материал.

– Сколько это коней? – тихо спросила она, указывая на стол.

Конда наморщился, почёсывая пальцем переносицу и подсчитывая.

– Восемьдесят. И очень приличных.

У Аяны зашумело в ушах.

– Ты даришь мне такой подарок?

– Да. Ты подарила мне мою жизнь, но я не могу отблагодарить тебя тем же. Любой подарок будет мал по сравнению с твоим.

Нэни смотрела на них, подняв одну бровь, потом кашлянула.

– Айи, я помогу тебе с шитьём. Я буду приходить к тебе раз в несколько дней и помогать кроить и шить. У мамы теперь много работы, а ещё придётся ездить к олем Ораи, так что тебе будет неудобно одной. Конда, это на тебе рубашка из седы?

– Да. Эта седа тоньше, чем ткань с птицами, потому что мне больше нравятся мягкие рубашки.

– Прекрасно понимаю тебя. Я хочу сшить для сестры приличную взрослую одежду. Её короткие штанишки и рубашки давно мозолят мне глаза. Я хочу менять у тебя седу, которая годится для пошива рубашек. На что мена?

– Нет нужды. Но если тебе это важно... Мена будет на песню твоего мужа, которую кирья Аяна запишет для меня. Только позволь мне выбрать ткани самому.

– Ты уверен? Мне нужно будет вот столько, – Нэни быстрым, ровным размашистым почерком вывела на бумажке цифры и протянула Конде.

– Эй, – обиженно окликнула их Аяна. – Я, вообще-то, тоже тут.

– Я вижу. Айи, дочери олем швейного двора стыдно так ходить. Если ты сама не можешь переодеться во взрослое, то я помогу тебе. Конда, я занимаюсь снадобьями, травами и мылом. Если у тебя возникнет в этом нужда, скажи мне. Я также делаю мази и масла, чтобы кожа была гладкой. Ты, я вижу, знаешь толк в красивом. Кстати, что это за запах? Мне незнакомы такие травы.

– Я взял из дома мыло, которое помогает от назойливых насекомых. Их очень много в тех местах, где мы останавливаемся на стоянку. В него добавляют травы, отпугивающие кусачую мошкару. А среди одежды я храню мешочки, в которых лежат опилки кедра, немного специй, в том числе перец, высушенная кожура фруктов, а ещё кусочки смолы дерева комми и олибанума. Эта смесь защищает от вредителей, личинки которых едят волокна тканей, особенно козьей шерсти.

– И всё?

– Да. А что?

Нэни пожала плечами.

– Интересный аромат. Он удивительно тебе походит. Айи, помоги мне свернуть ткань. Я хочу навестить Вагду, пойдёшь со мной?

– Да. Я хочу увидеть Тили. Конда, спасибо тебе ещё раз.

– Не за что. Я ухожу к затону. Где сегодня праздник?

– На среднем общем... Там, где у вас груз дерева. Ты боишься заблудиться? Я могу прийти за тобой и проводить.

– Я не заблужусь. Спасибо.

– Да-а, – протянула Нэни, когда они с Аяной шагали в сторону двора Вагды. – Дела-а. Что? – спросила она, поймав удивлённый взгляд Аяны. – Ты чего так смотришь?

– Ты о чём?

– Я об этом красавчике. Он как пирог, только что вытащенный из печи. Хочется укусить, но горячо.

Сердце Аяны глухо стукнуло.

– Ну что ты так смотришь, Айи? Я знаю, что у меня есть муж, и он лучший. Он мой, а я его и ничья больше. – Какое-то воспоминание промелькнуло перед Нэни, и она сладко улыбнулась. – Но это не значит, что я ослепла. Да и у него, наверное, дома, за морями, отбоя нет от девушек. Какие губы! Ну перестань же так на меня смотреть. Если бы я не знала тебя, то решила бы, что ты ревнуешь.

– Ревную?

– Да. Но ты ещё девчонка, и пока в тебе нет страсти, которая вызывает ревность. Наслаждайся этим, Айи, милая моя. – Нэни поцеловала её в висок. – Наслаждайся.

30. Сломанный нож

Они добрались до двора Вагды. Карита как раз привела Тарно, и он бегал по двору, перепрыгивая через веточки и палочки, лежащие на земле.

Тили вышла во двор, услышав, что во дворе шумно, и Нэни нахмурилась, когда увидела её. Аяна тоже смотрела на подругу с тревогой.

– Тили, ты выглядишь так, как будто всю ночь гребла против течения. Тебя попросили помочь в уборке после праздника? – спросила она.

– Да. Я осталась там допоздна. А потом немного... засиделась и поздно легла спать.

– Ты хочешь сказать, что вообще не ложилась? Вид у тебя измученный. Хочешь, я красиво причешу тебя? – предложила Нэни.

– Нет-нет. Я похожу так.

Её волосы были распущены, и она придержала их руками, когда Нэни потянулась их поправить.

– Как хочешь. Аяна, сходи пока, узнай, как Даро. Хорошо?

Когда Аяна вошла в дом, Нэни наклонилась и быстро откинула волосы Тили назад, потом отстранилась, закатывая глаза.

– Тили, так нельзя. Кто-то ещё знает?

– Сола. – Тили устало вздохнула. – Сола знает. И теперь ты. Не...

– Ты меня кем считаешь? Конечно, я буду молчать. Возьми шарф и кашляй, но не сильно, чтоб мать не взялась лечить тебя. А волосы подбери.

– Это быстро пройдёт?

– А у тебя такое в первый раз?

– Да.

– У тебя тонкая нежная кожа, – сказала Нэни. – Дней десять. Может, чуть меньше. И больше не позволяй ему...

– Я не могу. Мы не можем сдерживаться. У него то же самое теперь.

Нэни глянула на неё со смесью ужаса, восхищения и уважения.

– Кто бы мог подумать... Тили! У него же кожа, наверное, как у кабана!

Тили покраснела.

– Я просто... когда он... я не... это так...

– Тили... – Нэни взяла её за плечи и наклонилась к её уху. – Тили! Всё хорошо, слышишь? Всё в порядке. Я дам тебе мазь, она уберёт это быстрее. Только не наноси слишком много, она холодит и может вызвать зуд.

– У Даро почти прошёл жар, – сказала Аяна, возвращаясь. Тили, ты пойдешь на праздник Анкана?

– Да. Только я сначала посплю. Айи, можно, я посплю у тебя? – спросила Тили. – Тут Тарно, меня либо посадят следить за ним, либо он будет бегать по дому и орать, и я в любом случае не усну.

– Конечно. Ты можешь поспать у меня в комнате. Я сегодня никуда не собиралась, так что поставлю тесто на пирожки и почищу пока клубни.

– Пирожки с соланкой! Пирожки с соланкой! – закричал Тарно, который бегал вокруг них.

– Вот видишь, – сказала Тили, наморщив нос. – Я об этом и говорила.

– Я останусь у Вагды, – сказала Нэни. Тили, ты кашляешь, возьми шарф.

– Тили, ты кашляешь? – заволновалась Аяна. – Всё в порядке? Ты снова заболела?

– Вчера немного перестаралась. Ничего, пройдет через несколько дней.

– Жара нет?

– Нет. Только живот крутит. Зря я съела вчера столько пирога.

– А ты пила вчера мёд? – спросила Нэни.

– Нет. Не хотелось.

Нэни кивнула и ушла к Вагде, а Тили сбегала за шарфом и вернулась, на ходу закалывая волосы гребнями.

– Ты вчера танцевала с Алгаром, а потом ушла, – сказала она по дороге. – Ты поссорилась с ним?

– Нет. Если честно, он меня поцеловал вчера.

– Подожди, что? – Тили повернулась к ней. – Так, и что?

– И ничего, – развела руками Аяна. – Потом я как раз и ушла.

– Знаешь, я, наверное, слишком хочу спать, потому что ничего не понимаю, – сказала Тили, снова разворачиваясь в сторону двора подруги.