Над словами (СИ) - Иолич Ася. Страница 24

– Её казнили? – с ужасом спросила Аяна.

– Нет, – рассмеялась девушка, качая головой, отчего металлический обруч на её чёрных волосах звякнул подвесками, потом внезапно стала очень серьёзной. – Она умерла от стыда.

Ригрета повернулась к девушке и с чувством взглянула на неё.

– Прекрасно её понимаю.

– Вы тут с киром Пай? – спросила девушка с любопытством. – Втроём? Говорят, он очень, очень щедр.

– Щедр и обилен, – сказала Ригрета. – Очень. Весьма.

Аяна покраснела, и черноволосая незнакомка повернулась к ней.

– А ты, стало быть, Ондео? Я Талиамэ.

– Да. Ты родом из Телара? – спросила Аяна, узнавая оттенок смугловатой кожи, такой же, как у Чамэ.

– Да. Я не слышала о народах с востока. Это ты про степь?

– Дальше.

– А вот и я, – сказал темноволосый мужчина, подходя к Талиамэ. – Тали, это тебе. Добрый вечер, кирио, – обратился он, отдав Талиамэ стакан с вином, которое она тут же пригубила, прикрывшись веером. – Ондео! Рад наконец познакомиться ближе. Я Полла.

– Здравствуй, кир Полла, – улыбнулась Ригрета. – Я Ригрета. Рада знакомству.

Конда стоял поодаль с двумя стаканами вина, внимательно глядя на них. Аяна покосилась на него и снова всмотрелась в кира Поллу, потому что его лицо казалось ей подозрительно знакомым.

– Рада знакомству, – сказала она, мучительно вспоминая, где же могла видеть его.

– Далгат, – сказал Конда, шагая к ним. – Добрый вечер.

Оглушительный раскат грома и тяжёлое ослепительное копьё молнии будто поразили Аяну. Далгат! Кир, который хотел нанять её капойо к маленькой дочери! Его жена, которая носила дитя, и полная детская побочных детей, рождающихся от каждой новой няни! Тот самый Далгат, занимающийся размножением указов крейта! "Очень надеюсь, что ты будешь на побегушках у Юталлы, как Далгат у своей чернявой", – сказал Кейло... У него ещё и актриса?!

Аяна стояла, широко распахнув глаза, в немом восторге. Это надо же! Далгат Полла! Вот это удаль!

– Я вижу, ты преуспеваешь в делах, – сказал Полла, почти незаметно оглядывая Ригрету и Аяну, которая стояла, сложив руки, и взгляд кира Далгата задержался на небольшом колечке на её руке. – Когда дел очень много, сложно распределить силы.

– Ты прав, кир, – сказал Конда, кладя руку на талию Аяны. – Очень сложно.

Полла внимательно следил за Кондой, и от Аяны не укрылся его взгляд, явно ожидающий, что вторая рука ляжет на талию Ригреты. Но этого не произошло. Полла заинтересованно повёл подбородком.

– Мы пресыщены местной роскошью, – сказал он. – Твой отец выбрал правильный путь. Он привозит диковинки с другого края света. Они действительно могут заинтересовать человека, который разбирается в ценности вещей.

– Согласен с тобой, – сказал Конда, сжимая пальцы на талии Аяны и притягивая её чуть ближе. – К слову, лишь немногие способны действительно увидеть истинное сокровище за диковинным внешним видом. Остальные лишь мнят себя знатоками, опираясь только на необычный вид флакона и выливая на землю животворящие эликсиры, которые не так слащавы и приторны, как ожидалось. Иногда нет ничего лучше прекрасного местного вина, которое не таит в себе неожиданностей.

Он подтянул Аяну ещё чуть поближе, и она коснулась бедром его бедра. Чувствуя, как уши слегка розовеют, она покосилась на Ригрету, которая с нарочито скучающим видом стояла, рассматривая подол платья.

– Жаль, что твой отец не берёт партнёров, – сказал Полла.

– Почему же? Он готов работать с надёжными людьми, которые не разорят его дел и не приведут их в беспорядок. Он готов брать долговременных партнёров, что касается вопросов поставки вин.

– А что касается диковинок?

– Совершенно исключено, – отрезал Конда. – Это дело Пай.

– Очень жаль, – сказал Полла, вежливо кивая. – У меня сейчас прекрасный поставщик вина из Телара. А местного я достаточно выпил в молодости.

– Ты ценишь разнообразие. Желаю приятно провести время, кир, – кивнул Конда.

Аяна растерянно смотрела на него, и он повернулся, заглядывая ей в глаза. Весёлые искры звёзд над бездонной тёмной глубиной плескались в его зрачках. Он слегка сжал пальцы на её талии.

– Позволь тебя пригласить, – сказал он, и Аяна рассеянно кивнула, не в силах пошевелиться или подумать о чём-то, летя где-то между этих звёзд.

18. Это слишком мелко для тебя

Он протянул ей руку и провёл сквозь толпу, потом встал перед ней, заложив одну руку за спину и подняв правую ладонь. Аяна привычно повторила его движение, но вдруг будто очнулась - и моментально похолодела, шагая к нему.

– Ты... – прошептала она. – Ты вывел меня танцевать... На приёме?! – сказала она, шагая за его плечо и возвращаясь назад, и лишь голубая вуаль скрывала её синие от ужаса губы.

– Да, любовь моя, – шепнул он, удерживая невидимый предмет между их ладонями. – Смотри мне в глаза.

Она смотрела. Она смотрела туда, в манящую звёздную бездну, которую уже видела над балконом его спальни в доме Пай, и ещё однажды до этого, по пути в долину Рогатого духа, который жил теперь, извлечённый из её воображения и перенёсённый на плотное полотенце из власки, как родоначальник всех остальных странных существ, обитавших на тонких полотнищах седы и более плотных, хлопковых. Она видела в них широкое тёмное море, плещущее под бортом большой рыбацкой лодки, и огонь во тьме, привязанный к сломанной мачте "Фидиндо", потерявшего руль, паруса и надежду. Шаг, шаг, поклон. Шаг, шаг, поворот. Две звёздные бездны, четыре угла зала, восемь пар, считая и их, в этом танце, шестнадцать человек, поднявших ладони в этом движении, бесконечное количество глаз, направленных на них, увлечённых танцем, подхваченных музыкой. "Там, та-ли-та-ли-да, та, та", – переливчато пел большой струнный инструмент, сопровождаемый флейтами и мендере, журавли на подоле кафтана танцевали, шурша и переливаясь в ярком свете свечей, колебавшимся в сквозняке приоткрытых окон.

Музыка постепенно смолкла, и Конда поклонился, снова выставляя локоть. Под взглядами они прошли к спасительной колонне, за которой Аяна отпустила руку Конды и наконец схватилась за живот, который от волнения заныл.

– Всё хорошо, любовь моя, – сказал Конда, прищурившись. – Видишь? Мы всё-таки смогли закончить танец.

– Ты не предупредил меня, – сказала Аяна с ужасом. – Ты проводил надо мной свадебные обряды разных стран, не предупреждая, а теперь вывел танцевать перед крейтом и креей, даже не сказав, куда ведёшь!

– Наш танец произвёл впечатление. Я знал, что ты справишься, только поэтому повёл тебя. Единственное, чего я боялся – что ты опять накинешься на меня... прямо на глазах у толпы.

– Ты смеёшься надо мной, – с укором сказала Аяна. – Смейся, смейся. – Она вдруг тревожно подняла глаза. – Конда, а где Ригрета?!

– Понятия не имею. Я смотрел только на тебя. Пойдём, поищем.

Ригрета нашлась в соседнем небольшом зале, где рассматривала портреты каких-то древних, судя по нарядом, крейтов с их креями на заднем плане. Она задумчиво отпивала вино из стаканчика, прикрываясь веером, но оживилась, увидев Аяну.

– Вы прекрасно танцевали. Аяна, твои глаза просто горели.

– Это был ужас. В них горел ужас.

– Неважно. Вы сияли. Кто такой Банур? – обратилась она к Конде, но тот покачал головой. – Рантол? Даверн?

Конда удручённо качал головой, а Аяна удивлённо подняла бровь.

– Новые знакомые, – пояснила Ригрета. – Ну что ж... А Шепар?

– Точно нет. Он нищ, как рак без ракушки.

Конда вдруг внимательно взглянул на Аяну и улыбнулся.

– Это слишком мелко для тебя, Ригрета, – сказал он, не отводя взгляд от голубой вуали. – В этих водах нет алитэйтов. На этой глубине встречаются лишь медузы и мелкая рыбёшка. Пойдём.

Ригрета с любопытством посмотрела на него, но шагнула вперёд. Конда вёл их, петляя и осматриваясь по сторонам, потом остановился, потёр переносицу, вспоминая, и свернул налево, в широкий коридор, такой же нарядный, как и все предыдущие помещения.