160 шагов до Лео (СИ) - Астров Соль. Страница 25

“Алекс, зачем ты пришел в мою жизнь? Чтобы снова ее разрушить? Почему ты никогда мне ничего не рассказывал об этой девочке? Я смирилась с тем, что ты был женат. Но ты предал нас обеих: и меня, и Риту. Уходи из моей жизни! Для меня ты больше не существуешь!”

В горле застрял ком, на глаза навернулись слезы. Выходит, ее предала не только я одна! Бедная бабушка! Чтобы не разрыдаться, я вдыхала едкий травяной запах, который исходил из коробки. Когда-то он мне казался самым отвратительным на свете, а теперь стал особенно родным. Теперь я понимаю, почему индейцы курят трубку мира. Она сближает людей!

Я взяла сигару с зажигалкой, спустилась на кухню, где на столе все еще стояла бабушкина пепельница из светло-серых ракушек. Достала зажигалку, прикурила. Но затяжку сделать не удалось, дым сильно щекотал ноздри и горло, я больше не могла держать его во рту и сглотнула. Приступ кашля раздирал горло, и в конвульсиях я отложила сигару в пепельницу, поднялась и налила себе воды. Сделала несколько глотков, но у меня закружилась голова, и я блуждала взглядом по кухне в поисках опоры. Остановилась на пристенном столике, где за вазой с сушеной лавандой я встретила бабушкин гордый взгляд с фотографии десять на пятнадцать в черной рамке:

— Прости, ба. Как же я была неправа! Если бы можно было все вернуть назад и начать сначала, я бы сделала все по-другому!

Снова взяла в руки сигару и, наконец, сделала свою первую в жизни затяжку. Говорят, предметы хранят частичку тех, кому они принадлежали. Горькие сигары, кольцо на пальце, которое подарила бабушка, рецептарий и запись, сделанная ее рукой — все это будто говорило мне: «я тебя слышу». Что-то в этом было мистическое и пугающее.

Записка об Алексе, разрушила мое представление о том, что ее жизнь, в отличие от моей, сложилась удачно. Быть преданной дважды теми, кого любишь — чертики! — это полное фиаско!

Теперь я понимаю, почему она когда-то сказала: «Если приходят испытания, а ты лишь ностальгируешь о былых радостях, ты побеждена»

Я сделала ещё одну затяжку, стараясь раскрыть для себя вкус табака. Получилось уже немного лучше, даже если наслаждения от курения я все еще не получила. Сквозь клубы дыма снова взглянула на бабушкину фотографию, любуясь ее гордо-аристократическими чертами и вслух сказала:

— Баааа! Я сегодня возвращаюсь к нему. Так надо. По закону. Даже если я совсем этого не хочу. Но не хочу и алименты ему платить. Понимаешь?

В какой-то момент мне показалось, что с фотографии на меня смотрят совершенно живые глаза, и, печально улыбнувшись в белом тумане, подсвеченном солнечным светом из окна, Сандра мягким, почти несвойственным ей голосом, ответила:

— Так ты ведь актриса, милая. Он же играет с тобой, понимаешь?

— Ба, я запуталась. Не знаю, как мне дальше быть, куда идти. Ба, скажи, где мне его искать?

Но ожившая на несколько мгновений бабушка снова стала матовой фотографией с черной розочкой на рамке, которую я приделала на следующий после ее похорон день.

Глава 15. Фотосессия на мосту Влюбленных

До Дня влюбленных оставалось несколько дней. На витрине стоял наш первый вариант “Красного бархата”, бисквит в форме сердца, украшенный лишь взбитыми сливками. Теперь нам предстояло решить, чем дополнить эту декорацию.

Вытащив от усердия язык, Лея отрезала кусочек торта и положила его лопаткой на блюдце:

— Будешь пробу снимать?

Не дожидаясь моего ответа, она поднесла к моему рту вилку с большим куском красного бисквита, утопающим в белой кремовой массе.

— Ты с ума сошла! Мне же на фотосессию! Платье ведь треснет! — взбунтовалась я, но помощница настойчиво держала вилку у моего рта.

Я покачала головой и отодвинула ее руку. Тогда Лея проглотила кусок сама и, причмокивая, сказала:

— Жаль! А я всю ночь из-за этого не спала. Антонио хочет добавить розы из белого и молочного, а я настаиваю на ключике из горького шоколада. Только ведь и белый, и горький мало кто любит. Так ведь?

“Она только из-за этого не спит? Ей бы мои проблемы!” — я пришла в отчаяние, вспомнив, что мне сегодня предстояло, но выдавила из себя лишь многозначительно:

— И-и-и?

— Тогда мы с мужем остановились на молочном, но ключик все равно сделаем из горького, но на всех тортах, а на выбор. Не всем же ключ в Арно нужно выбрасывать!

— Умница! — похвалила ее, ведь в конце концов она радеет за пока еще мою кондитерскую.

— Ура-ура! — заликовала Лея, размахивая вилкой.

Я искала номер телефона клиента, который заказал торт на юбилей и спрашивал, сможем ли мы сделать доставку на два часа позже оговоренных шести часов.

Лея, безбожно гремя, загружала грязную посуду в посудомоечную машину. В какой-то момент один стакан выскользнул из рук и разбился, тогда она возмущенно прокомментировала:

— Вот! Только посмотри! Вспомнила о ней, и даже стакан разбила! Вот ведь язва!

Я напряглась:

— Кто?

— Снова приходила эта… Ну, со слащавым голосом и невоспитанными близнецами. Как ее? — брезгливо морщилась Лея.

— Мария Виктория? — в отличие от Леи я относилась к ней с теплотой. Если бы не она, скорее всего я бы уже была рядом с бабушкой и родителями на том свете, а мой муж — владельцем кондитерской и бабушкиной квартиры в придачу. — Что она тебе сделала?

— Пренеприятнейшая дама! “Фи! Что у вас тут за ассортимент? Даже комплиментов к покупкам не кладете! А шоколадных роз нет и в помине. Конечно, Ассоль слишком занята материнством…” Ну как тебе это? Тоже мне, инспектор! — кривлялась Лея, пародируя тонкий голос Марии Виктории.

Я печально улыбнулась и опустила взгляд, чтобы не показывать своего сожаления. Даже зная, что я все равно скоро продам кондитерскую, эти слова задели и меня. Все эти годы я делала все, чтобы продолжать бабушкины традиции. А сейчас мои усилия не приносят никаких результатов. Даже продать кондитерскую не в состоянии! Выходит, слишком высокого мнения я о себе.

— Могла бы сказать, что скоро и у нас все будет, — пыталась что-то придумать я, но выходило совсем неубедительно.

— Ты ведь так часто говорила, что мы не можем себе этого позволить! — огорченно возразила Лея.

— Бизнес непростая вещь для нас, блондинок, особенно, если надо изобрести нечто экономное, — с самоиронией ответила я. Быстрее бы уже нашелся покупатель!

Я взяла из гардероба пальто, оделась на ходу:

— Все! Я поехала на фотосессию. Еще надо успеть к ужину подготовиться.

Лея заморгала:

— Это о чем я не знаю? Кстати, вчера вечером, когда я закрывала кондитерскую, Энцо мимо проходил. Но выручка в целости и сохранности. Скажи, у тебя кто-то появился?

Лею не проведешь! Конечно, она догадалась, что это Энцо взял деньги.

— Нет, Лея. К мужу возвращаюсь. Так надо! — твердо сказала я, чтобы, прежде всего, убедить саму себя.

— С ним однозначно что-то не так. Будь осторожна! — в глазах Леи мелькнула тревога. — Думаю, он не в себе.

— Не переживай, дорогая. Не дам себя в обиду.

Я взяла свою сумку и засобиралась к выходу, но Лея меня окликнула:

— Ассоль! Прости. Я все понимаю, но нам правда очень нужно.

— Говори! — я вернусь назад и приблизилась к ней:

— Ой, а что же ты в зеркало не глянула? Возвращаться плохая примета! — но я махнула рукой и она продолжила: — Хотела аванс у тебя попросить. Только на этот раз. У свекрови подозрение на рак. Срочно нужна консультация специалиста… Сколько сможешь…

— Сожалею! Сейчас, — я достала из кошелька банкноту в сто евро, потом, подумав, добавила еще одну, последнюю, оставив себе тридцать евро на проезд. Можно будет сэкономить на садовнике. И поставщикам муки немного просрочить. Но ей в такой момент я не в силах отказать. — Хватит пока?

Она кивнула:

— Спасибочки! — она поцеловала купюры, спрятала в карман комбинезона и принялась собирать мусор в мешок.

Перед выходом я вспомнила про контактные линзы, заменила ими очки в туалетной комнате и уже у двери подмигнула помощнице: