Величайшая в мире ложь или Никому не отдам (СИ) - Игнатова Теодора. Страница 35

Мама вздрогнув заметно, прикрывает рот ладонью и даже чуть пятится назад, но тут же берёт себя в руки и сверкнув глазами шипит:

— Быстро притихли, — выскакивает из комнаты, поспешно закрыв дверь.

— Алиса, что ль ещё не спит? — раздаётся папин голос.

Сердце падает в желудок, а Нестеров крепче сжимает в объятиях, зажмуриваю глаза.

— Спит, окно не закрыла. Есть хочешь?

— Нет. Спина разболелась, намажь мазью там этой, которой в прошлый раз мазала.

— Намажу, намажу, иди мойся.

И тишина. Молчим смотря друг на друга. Что сейчас будет? Когда мама вернётся? Лицо пылает от стыда, я самая ужасная дочь в мире, за последний месяц столько раз разочаровала родителей… Дима порывисто обнимает, когда начинаю всхлипывать. Стыд жжёт и снаружи и внутри. Хочется ударить его, это всё он, это он меня в это втянул, это он пришёл ко мне. Это он… Дима крепко сжимает до боли в костях, чувствует, что со мной творится, гладит по спине. Оттолкнуть не могу, так злюсь на него, что не могу и обнимать. Прижимает мое лицо к своей груди, слышу, как громко и быстро бьётся его сердце.

За дверью еле различим шум воды. Начинаю лихорадочно соображать, как выкрутиться. Может Диме лучше уйти, пока мама папу спать укладывает. Вырываюсь и бегу к окну, стараясь не шуметь закрываю. Дима нервно трёт лицо ладонями, мне даже кажется он протрезвел, ну немного это точно. Подхожу к нему в упор, тяну за шею наклониться и шепчу в ухо:

— Тебе надо уходить…

— Нет… — шепчет в ответ. — Я виноват и тебя одну не брошу.

— Так будет лучше… Пожалуйста…

— Нет. Сказал не брошу, — шипит в самое ухо, касаясь губами.

Ну всё, я обречена, не смогу смотреть маме в глаза. Напяливаю халат и крепко завязываю пояс, в руках мандраж, не могу найти себе места, а он сидит на моей кровати и спокойно ждёт своей участи. Если узнает папа, убьёт обоих. Это точно. Рассматриваю Димку: одет в футболку чёрную, синие джинсы, поверх кожаная куртка, которую он так и не снял. К нему не подхожу, ещё полезет обниматься, точно зрелище не для мамы. Сажусь, от него через стол, на окно. Натыкаюсь на свирепый взгляд, брови сдвинуты образуя морщинку. Но не подходит. Молчим, время идёт.

— Али-и-с-с…

Шикнув прижимаю палец к губам, призывая к тишине. Он не перестаёт хмуриться. Минуты летят. Поднимается с кровати, а я дёргаюсь вся. Подходит и садится рядом на небольшое пространство подоконника. Сидим впритык. Идиоты, мы два идиота, что и озвучиваю шёпотом.

— Вот тут я не согласен… — тут же возмущается в ответ громким шёпотом.

Показываю кулак, он целует в него улыбаясь, заразив неотразимой улыбкой. На этом и застаёт нас мама. Бесшумно влетев в комнату и закрыв дверь, быстро оборачивается на нас. Вжимаю голову в плечи, Димка наоборот выпрямляется. Она угрожающе скрещивает руки на груди, с непонятными эмоциями на лице смотрит на нас поочередно. Потом садится на стул у двери и закрыв лицо ладонями, качает головой.

— Лариса Александровна, простите нас… — шепчет громко Димка.

Обалдев вскидываю лицо на него, потом на маму, она сделала тоже самое, а во мне уже кипит.

— Меня то что, я не виновата.

Нестеров снова хмурится, одарив не добрым взглядом.

— Значит я один заварил эту кашу, — шипит на меня.

— А я что ли…

Мама вскочив подлетает к нам в ужасе.

— Замолчите, — рыкнула она и мы замолчали и дальше шёпотом, — вы совсем обнаглели, я даже не знаю, что сказать, а они сидят и препираются кто виноват…

Моя голова сама собой виновато опускается. Лицо обжигает стыд. Да чтоб мне провалиться сквозь землю!

— Алиса… о чём ты думаешь, когда такое вытворяешь?

— Лариса Александровна, пожалуйста, выслушайте меня, Алиса не захотела слушать и вот всех поставила в неловкое положение.

Вот же гад, это значит я во всём виновата?! Хочется ударить прямо по лицу, это значит я его бросила… Мама свирепо на него смотрит, давно её такой не видела. А я молюсь чтобы этот балбес перестал умничать и заткнулся. Чуть наклонившись к нему ближе, она принюхивается.

— Ещё и пьяный, — шипит злобно.

Мама терпеть не может пьяных, даже папа боится, если выпьет. Ну всё, теперь нам точно крышка!

— Так, сейчас оба спать, — посмотрев на нас поочерёдно, добавляет, — по отдельности.

— Мам…

— Что мам?! Вы уже натворили, — рычит, оборачиваясь на дверь.

Дима пытается что-то сказать, но мама грозно глянув продолжает:

— Молча, шёпотом спать, а завтра мы поговорим, когда отец уедет на работу. Алис, достань одеяло своему Ромео, он спит на полу, — мама смотрит только на меня, пригвоздив к подоконнику.

Торопится к двери и передумав открывать, уже смотря на Диму говорит:

— Надеюсь проверять не надо?

Нестеров мотает головой молча. И мама выходит торопливо, прикрыв тихонечко дверь.

Избегая смотреть на него лезу в шкаф за одеялом, он со вздохом снимает куртку. Постелив ему прямо у кровати, подаю в руки плед. Сама поспешно залезаю под одеяло и чуть дрожа укладываюсь, изображая спокойствие. Стараюсь не думать, что завтра буду говорить маме. Димка ложится не укрываясь. Всё это время молчим, а так хочется знать, где же он был. Сама спросить не решаюсь. Тишина звенит и давит.

— Жестко? — не выдержав молчания спрашиваю.

— Нет, замечательно.

Слышу, как лыбится, чему блин радуется. Снова молчим, сна ни в одном глазу. Не смогу уснуть, когда он вот тут рядом, у моей кровати, дышит одним со мной воздухом.

— Не холодно?

— Алис, мне так приятно, что ты обо мне заботишься.

— Вот ещё, — шиплю скрывая улыбку. — Просто спросить нечего, сказать нечего.

— Вредная девчонка, — не успеваю ответить, сдергивает меня за ногу с кровати, поймав снизу.

И вот я уже в его руках на полу, сердце замирает на секунду, смотрю в глаза скрытые полутьмой. Обхватывает за лицо и тянет к себе. Понимаю нельзя, но не могу отказать, даже не ему, себе не могу отказать. Трепет момента разрывает изнутри, переполняя эмоциями. Неторопливо касаясь целует, не выдержав подаюсь к нему, ухватив зубами за нижнюю губу. Тишину нарушает глухой стон, с нажимом скользит ладонью вдоль тела. Углубляет поцелуй, одарив лёгким головокружением. Дыхание перехватывает, отзываясь гулким стоном внутри. Неожиданно отрывает меня от себя и шипит:

— А ну быстро иди отсюда…

Кожу обдало словно кипятком, отпихиваю его, не удерживает. На глаза набегают слёзы и ещё чуть-чуть и я пну ногой. Тяжело дышу, неуклюже поднимаясь с пола. Совсем попутал! Издевается! Кидаюсь к кровати, а он хватает за ногу пытаясь стащить, развернувшись пинаю его другой ногой со злостью, попадаю прямо по подбородку. Димка охнув отпускает и садится. Отползаю к стене, шумно дыша.

— С ума сошла? — взвыл Димка приглушённо.

А я в таком бешенстве, что не могу и слова произнести, тело колотит дрожь.

— Алис, хорошие девочки не дерутся. Что на тебя нашло?

— А на тебя? — выдавливаю через силу.

— Да, что опять я сделал? — придвигается ближе.

Молчу, вот это предъявить не могу, как сказать: ты меня прогнал и я психанула. Снимает футболку, чётким броском попав на стол. Тяжело сглотнув пялюсь на обнажённый торс, а он на меня.

— Алис, не надо на меня так смотреть… Не надо, я не железный.

— Да пошёл ты… — шиплю обиженно сквозь зубы, не сдержалась, вырвалось.

Не успеваю сообразить, как Димка оказывается рядом и ухватив за лицо рычит:

— Ещё одна такая выходка и я тебя ошлёпаю. Слышишь, не смей так со мной разговаривать. Я тебе не мальчишка, чтобы пропускать твои хамства. Поняла?

Пытаюсь вырваться из захвата, но в ответ только сжимает сильнее. От боли морщусь и он тут же отпускает. И чуть не касаясь своим носом моего, повторяет вопрос:

— Ты поняла?

— Поняла, — чувствую, как трясёт всем телом.

Я себя не узнаю, совсем не узнаю, во мне плещут желания вцепиться в лицо ногтями, бить его изо всех сил с такой силой, чтобы ему было больно. Что он со мной сделал? Что? В жизни не была агрессивной, ни с кем не дралась и уж тем более никогда никого не била. Что он со мной сделал, я будто сошла с ума… Свихнулась окончательно! Мотаю обречённо головой, не могу справиться с эмоциями.