Когда настанет время возмездия (СИ) - Ирсс Ирина. Страница 76

— Знаешь, ты бессердечна, — раздаётся голос Елая сзади меня, сидящей на единственном валуне небольшого холма, с которого открывается невероятно завораживающий вид на озеро.

Я не ушла далеко, действительно понимая, что этого делать не стоит. К тому же, ещё и сижу на довольно видном месте, с которого всего за час заметила уже четырёх охотников. Двое из них постоянно поднимают на меня взгляд, мельком, но практически каждые десять минут, как бы невзначай проходя по одному и тому же месту.

На Елая я не оборачиваюсь, не хочу снова видеть и понимать, какой я была дурой. Оказывается, всего за час можно слишком многое осознать. В особенности то, что сама я ни разу не предположила, что он мой брат. Честно? Даже сейчас я по-прежнему не могу принять мысль, что такое может быть.

— Серьёзно, — протягивает он, когда я никак не реагирую. — Твой блондинчик скоро останется без своей шикарной шевелюры, когда окончательно повыдёргивает себе все волосы, переживая за тебя.

Его голос вновь лёгкий и ироничный, невыносимо беспечный, словно ничего такого и не произошло. И на сей раз у меня не получается этого проигнорировать. Бросаю через плечо сердитый взгляд, но натыкаюсь лишь на термокружку, оказывающуюся перед моим лицом. Елай стоит прямо надо мной, и его взгляд намного отличается от того, что слышится в его голосе. Он смотрит на меня с некой надеждой.

— На самом деле, Алек в порядке, — бросает он, непринуждённо пожимая плечом. — Зол, как всегда, и ищет способ надрать мне задницу, но на этом всё. Если конечно, ты не надумаешь сейчас уйти куда-нибудь подальше.

Я всё ещё не отвечаю, продолжая сверлить парня хмурым взглядом и намекая, что шутками про Алека меня не разговорить.

— Ладно, понял, парня твоего больше не трогаем, — он протягивает кружку ещё ближе ко мне. — Но кофе то возьми. Не зря же я ради него скачал инструкцию по примирению кофеварки и не прочитал её, решив, что по стандартам будет не так вкусно, как собственной фантазии.

Очевидно, это никогда не закончится. Со вздохом я сдаюсь и беру кружку, тут же зажимая её между ладоней. Тепло мгновенно просачивается в меня, разливаясь по телу приятными волнами. Я и не собираюсь отнекиваться, что мои пальцы окоченели, а сама уже дрожу, просто до последнего не хотела сдаваться.

Елай садится рядом и делает глоток из идентичной кружки, устремляя взгляд вдаль, как и делаю я. Какое-то время мы сидим в тишине, смотря на заснеженные просторы. Машинально делаю глоток за глотком из кружки, поддаваясь соблазну немного согреться, и только спустя глотков пять, понимаю, что кофе на самом деле вышло неплохим.

— Мне нечего тебе рассказывать, — внезапно заговаривает Елай, так и продолжая смотреть перед собой.

Выражение его лица хмурое, он выглядит грузным и опустошённым. А когда чувствует на себе мой взгляд, поворачивает голову, мгновенно пытаясь вернуть своему виду беспечность. Возможно, он ждёт, что что-то скажу, но я продолжаю просто смотреть на него. Наверняка, также хмуро и угрюмо, но я не понимаю, что значат его слова. Он считает, что в этом нет ничего такого?

Очевидно моё замешательство читается на лице, потому что внезапно Елай решает пояснить.

— В том смысле, что я ничего не помню, — говорит он, а затем вздыхает. — Отрывками. Некоторые события. Я и о тебе-то толком ничего не знал. Просто, что у меня был брат или сестра, мама так ничего и не рассказала мне после того, как тебя не стало, а потом и вовсе наши встречи с ней прекратил Виктор, посчитав, что я недостаточно стараюсь для поощрения. И так и не стал достоин. Это уже после, когда он помешался на одной девушки, мне стало интересно про неё узнать, ну а уже когда увидел… — пауза и он снова переводит дыхание, смотрит куда-то себе под ноги, неопределённо усмехаясь и качая головой. — Кто ты, не понял бы только дурак. — Взгляд его серых глаз устремляется на меня. — Ты так на неё похожа.

Трещина. Это ломается моё сердце.

Внезапно его точно кто-то резко сжимает и так и не отпускает.

Просто слышать такое… это больно. И зверски, мой собственный мир, как будто варварски разворотили, снесли все на своём пути, оставив одни руины.

Моё горло сковано сильными эмоциями и подступающими слезами, слова удаётся выдавить еле как:

— Почему ты ничего не сказал мне?

Вопрос кажется не к месту, но на большее я не готова. Я не могу заставить себя начать расспрашивать его о ней. Не потому что не хочу. Хочу! И сильно! Просто слишком боюсь. Боюсь услышать что-то ещё более болезненное.

Елай вновь подавлено усмехается, сухо и резко.

— А как ты себе это представляешь? — с мрачной иронией интересуется он, но продолжает, не дожидаясь ответа. — Подойти и обрушить на тебя эту новость? Чтобы ты что? Послала меня куда подальше, когда ничего и не знала о нас? — Елай мотает головой, поджимая губы и вновь смотря куда-то вниз. — Это не сработало бы. — А потом добавляет. — И я боялся.

Я на спрашиваю, чего. И так понятно, тем более, что он прав. Тогда бы, до того, как узнала Виктора, я бы Елаю не поверила.

— А после? — назревает само собой вопрос.

И Елай лишь вновь бросает один взгляд на меня, словно проверяет территорию, прежде чем рискнуть на неё ступить. Он снова поражает меня простым.

— И после тоже, — отвечает Елай, — ты так на меня смотрела в тот день, когда я спровоцировал аварию. Этот ужас в твоих глазах… — Парень резко качает головой, словно от чего-то отнекивается. — Я бы и не подумал, что тогда так сильно напугал тебя. Пришлось импровизировать. Я хотел тебя узнать поближе. А потом у меня созрел план, как можно избавиться от Виктора, и мы оказались посреди войны, к чему нам лишние сантименты или привязанности, когда есть риск не всем из неё выбраться живыми? Не пойми неправильно, но я собираюсь идти до конца, несмотря ни на что. Я не хотел себя ограничивать, переживая, как ты будешь после того, если у меня не получится выбраться. Это всё я планировал оставить уже на потом, когда будет безопасно. — Он снова смотрит на меня, открыто, глаза цвета пасмурного неба так искренне и глубоки. — Это был бы приятный бонус к нашей победе. А если бы проиграли, что ж… Ты бы тогда просто подумала, что парню не повезло. А сейчас? — спрашивает он. — Я бы предпочёл, чтобы ты ни разу не задумалась, чтобы оставить меня там, если что-то произойдёт.

Оу…

У меня приоткрывается рот, и я во все глаза смотрю на Елая, не веря, что этот парень смог сказать подобное. Что-то столь откровенное, уязвимое и личное. Он выглядит несчастным. Или обречённым, как приговорённый к казни и давно смирившийся с ней. Я собираюсь что-нибудь ответить ему, но слов не находится. Голова пустая. Я не думала о том, что у него будут такие мотивы, чтобы не говорить мне. Не думала, что его могло задеть то, как я его боялась.

Мой рот снова открывается, хотя всё ещё подбираю слова, но в этот момент Елай сам начинает говорить, и в этот раз он выглядит ещё более сломленным.

— Мы должны вытащить её оттуда, — озвучивает он решительно, о ком идёт речь, спрашивать не приходится. — Двадцать лет, это слишком большой срок.

И снова этот укол в сердце. Боги… двадцать лет, это не просто много.

Прикрываю на мгновения глаза, чтобы перевести дыхание и не задерживать внимание на образах, возникающих в мыслях.

Она. Одна. Эти белые камеры. Всегда довольные глаза Виктора. Этот яд в его снисходительном тоне.

— Как давно ты видел её в последний раз? — спрашиваю, немного набравшись смелости.

Хотя и разговаривать о собственной матери, которую никогда не видела и ненавидела большую часть жизни, с братом, о котором узнала час назад… Я бы усмехнулась этой нелепости, не будь на душе столь отвратительно и мерзко. И это состояние лишь на растает, когда Елай озвучивает цифру. Семнадцать лет… Вот, сколько Виктор наказывал его.

— Я недостаточно старался, а смотивировать он мог меня только обещанием с ней повидаться, — рассказывает он по ходу, но у меня в груди поселяется нехорошее чувство.