Клеймённые (СИ) - Хард Леона. Страница 59

После обмена любезностями мы удобно расположились за столом, разделись, заказали покушать. От нервов захотелось чего-нибудь пожевать, желательное сладкое — клубнику, например. Обожала клубнику на острове, а в Приаме ее не найдешь.

Как и обычно сначала последовал стандартный набор вопросов: самочувствие, настроение, занятия (раньше на острове, теперь в университете).

Если папа узнает, что половину занятий пропускаю, прибьет к стене гвоздем вместо Карателей. Настроен отец был добродушно, краем глаза посматривал за мою спину, где вещал футбол. Никогда бы не подумала, что он любит эту игру. На острове не разделял моего развлечения.

— Ну...ну...давай... — прокомментировал отец. На минуту забыл о существовании дочери и отвлекся на телевизор. Рукой махнул на них. — Кривоногие! Наш округ никогда не станет чемпионами!

Я кушала в этот момент огромный шарик клубничного мороженого, а на последней фразе отца развернулась на экран. Нет. Память не изменила.

Сегодня не играла команда Приама. Сегодня были другие команды — Пронска и Питера. Значит отец не из нашего округа, а откуда? Но если спрошу сейчас, знаю, что последует дальше.

Я читаю мысли отца:

— «Диана, меньше знаешь — крепче спишь!»

Я эту поговорку, позаимствованную из людского мира, которую отец произносил вместо ответа на любопытные вопросы, люто возненавидела. Со временем перестала интересоваться, молчала и только отвечала на его вопросы.

Поэтому пока кто-то кому-то забивал ела мороженое и не отвлекалась.

-Ты не хотела бы переехать в другой округ? — очень удивилась внезапной фразе отца. Вроде был поглощен телевизором, и сейчас смотрел на экран, а разговаривал со мной.

— А что так? — прожевав холодную кашку, спросила. Ощущение, что кусок льда проглотила, даже закашлялась. — Я же в университете учусь? Бросить?

— Переведешься. Не сейчас, чуть позже, одно дело завершу, — пожал плечами отец, и наконец, отнял взгляд от телевизора, локти положил на стол.

Пошла реклама между таймами, следовательно можно поговорить. В этот же момент подошла официантка, женщина средних лет в обтягивающих брюках и белой блузе с подносом в руках. Расставила тарелки перед нами, на что папа галантно улыбнулся, кивнув с благодарностью.

— Что-нибудь еще требуется? — рука женщина переместилась на стол рядом со мной, едва не задев фужер с мороженным. Я вовремя подхватила, чтобы не перевернулись остатки, а официантка будто не заметила.

И это при живой-то мне!?

— Нет, рыба моя! — с обворожительной улыбкой ответил папа.

Он МНЕ так никогда не улыбался!

Есть категорически расхотелось, особенно учитывая, что заказала печеную красную рыбу. Как только тетка-официантка ушла от стола, я брезгливо отодвинула тарелку подальше от себя. Значит и папа, женщинами пользуется налево и направо.

Я разлеглась поудобнее на лавочке, спиной оперлась, руки скрестила под грудью, намекая, что есть не буду.

— Я надеюсь ты не запечаталась? Я предупреждал Катю, чтобы следила за тобой в этом плане, — отец спокойно взял ложку, взгляд обратил на еду, а я — пустое место.

А у меня глаза, почти в прямом смысле, забегали по всем стенам, подальше от отца, и если бы он на меня посмотрел, увидел, что мне крайне неловко и где-то я прокололась.

— Нет! — поспешила ответить, а то пауза была многозначительная. — Да и с кем? — насмешливо фыркнула и плечами еще пожала, спрашивая у воздуха совета.

Как не выдать себя, что произошел один инцидент, когда почти!?

— Артемы всякие из головы вылезли? — отец смотрел в тарелку, но ощущение, что сканировал меня лбом или волосами.

— Пфффф! — не нашла ответа, вместо этого воздух выдула между губ. Отец сразу голову поднял, ложкой по тарелке стукнул, от чего создал море брызг от супа. Сейчас готовился затопить недовольством, потому что повторил мою позу: развалился на спинке лавочки и сложил руки под грудью.

— Я вот что предлагаю! — заговорил папа, привлекая мое внимание, сделав поучительный, твердый тон. Обычно таким выдавал наказания за нарушение правил.

— Примерно после Нового Года станет попроще и я тебя возьму в свой округ. Оформим пару документов для перевода из университета. Я пока не хотел, чтобы ты светилась рядом со мной, это опасно. Но вскоре можно будет. И ... — папе мне показалось стало неловко, на секунду замолк и строго озвучил приговор высшей инстанции, не терпящий возражений:

— Я познакомлю тебя с твоим будущим Единственным! Мой хороший знакомый с отличными генами. Я готовил тебя для него, поэтому всякие Артемы не входили в мои планы.

Отец замолчал, чтобы обдумала услышанное, а сам вернулся к обеду и в особенности — супу. Как интересно получилось. Жила в блаженном неведении, думала отец забыл о единственной дочери и на могилу не придет проведать, а оказалось... мою жизнь с рождения расписали.

Без меня меня запечатали!

Святая земля Клейменных, как это мило.

— Да ты что? — удивленно— наигранно спросила у папы. На что родитель недоуменно повел бровью. — Как это мило!

Хлопнула в ладоши, соединив пальцы друг с другом. Я переняла замашки Гектора — это очень плохо.

Всё! Ртуть терпения достигла максимальной отметки, голова готова взорваться от давления.

— Это великолепно! — не унималась я, улыбаясь как умалишенная, которой дали горсть антидепрессантов от плохого настроения. Тетя иногда такими баловалась. — А кто хоть?

Если проанализировать степень удивления с начала пребывания в людском мире, то можно сказать так:

Я почти не удивилась, когда Гектор — хороший мальчик, который помог возле позорного столба внезапно стал главной причиной моего наказания.

Я, наверное, не удивилась когда узнала о существовании Дины и когда едва ее не убила.

Я слегка удивилась, когда подруга подняла на меня руку.

Но ответ отца...мягко говоря удивил:

— Каратель, — почти шепотом произнес приговор отец.

Фейерверк эмоций в голове, она бедная, зазвенела от полученной информации. Тысячи вопросов заорали глубоко внутри меня:

В истории наших миров не существовало ни одного известного случая, когда бы Каратель и Клейменный создавали пару.

В давние времена, когда мир был поровну поделен между Карателями и Клейменными, если Каратели насиловали наших женщин, мы самосжигались после этого процесса.

И что значит готовил всю жизнь?

Я подопытная дочь?

И самое главный вопрос. Кто этот Каратель, которому меня, как блюдо, приготовили?

Но пока вместо льющегося потока брани, я лишь хлопала ресницами. Некоторое время молчали пока отец кушал, а я забыла на время о еде, в особенности о рыбе. Очень долго смотрела, как папа смаковал обед. Тошно от ощущения полного тупика. Я перед высокой стеной, не обойти, не перелезть и обратно не вернуться. И вот стояла в неизвестности в ожидании приговора.

— А поподробнее нельзя? — очень невежливо, нагло и испуганно спросила. Настолько эмоционально достигла пика, что не боялась повысить голос на родителя.

Отец еще примерно минуту демонстративно ел, не прерываясь на болтовню. Он делал всё четко по плану, поел — хорошо. Тарелку отставил и нашел время для меня.

Я не могу...не умею общаться с отцом. Рядом с ним, словно бесполезный таракан, который мешался и раздражал.

Я должна быть примером силы, стойкости и благородия на острове. Он должен мной гордиться. А я ... посмела обмануть его надежды. Я — жалкое создание, которое забило голову похотью. И это цитата из его речи. Его слова намертво клещами впились в воспоминания.

Я должна быть показателем добродетели, примером подражания, а выросла ничтожеством. Это тоже цитата. Помню слова перед тем, как запер в подвале, в абсолютной тьме.

Отец на много лет убил способность проявлять эмоции.

Я только-только стала ощущать эмоции в людском мире, поначалу было страшно открываться, но со временем смогла.

— Смотри! — отец внезапно заговорил, чем заставил очнуться от воспоминаний, прекратить вспоминать и топиться в прошлом.