Антигерой (СИ) - Пожарова Ася. Страница 37

если захочешь, конечно.

если захочешь.

если вся ложь,

которую ты сейчас бормочешь -

надоест тебе, я тебя излечу.

POV Анфиса

Температура, внутри бабочки теребят

Была бы не дура я, не выбрала бы тебя

Была бы я мудрой, а-ай, как Будда или Соломон

Мне стало паскудно, от того, что не звонит телефон

Вагон последний, какое наследие

Я оставлю, если завтра отъедет моя крыша

А что если время вышло?

И почему я не боюсь что это услышат?

Мой парниша оказался просто трусом

Но я по-бабски перекрутила это в плюс

Я смотрю прямо в глаза, и пусть куплеты не до конца про нас, припев. Он говорит больше чем тысячи слов. Я хочу, чтобы он слышал меня, чувствовал, чтобы ему было, так же как и мне. Больно. Страшно. Грустно.

Помогите, остановите, я с проблемами как будто обвенчана

Осудите, но поторопитесь, вот такая вот я глупая женщина

Помогите, остановите, я с проблемами как будто обвенчана

Осудите, но поторопитесь, вот такая вот я глупая женщина

Вдох. Глаза в глаза. Зал танцует медляк, а передо мной только этот ледяной взгляд. Только мы одни во всем клубе. Во всей Вселенной.

Температура, курю кольцами в потолок

Ты вряд ли б такую себе придумать бы даже смог

Я думала, слава а-ай, заменит мне наш крутой дуэт, но нет

Но видимо слабо и без любви даже это не радует

Он уходит, а я, глотая слезы, допеваю песню. Время как будто замерло на месте. Я крепко сжимаю стойку с микрофона, мечтая, чтобы это все скорее закончилось. Зал взрывается аплодисментами, а я, забыв о верхней одежде, вылетаю на улицу. Почему мне так больно? Почему он?

— Что я сделала в этом мире не так? — говорю куда-то в небо.

— Не знаю, Белокрылова, где ты так провинилась, — Громов. Он стоит за моей спиной так близко, что я чувствую запах сигарет, которые он курил, и легкий аромат алкоголя, с примесью его одеколона. И от этого хочется выть еще сильнее. От осознания, что еще пару дней назад, мне впору было свернуть все горы мира, лишь за этот запах. Но кому такие дуры вообще нужны?

— За что? — я не кричу, говорю так тихо, что боюсь, он меня не услышит.

— За что? За что? За что? Что ты имеешь в виду? — он делает вид, будто ему все равно, но это не так, еще там, в зале, я видела в его глазах боль. Он опирается на железные перила, и бросает бычок в ноги, совершенно не глядя на меня.

— За что ты меня привязал к себе, поднял на небеса, чтобы потом сбросить оттуда?! Что я тебе сделала? — срываюсь на крик, но даже он не помогает, не помогает ничего. Хочется ударить его, так, чтобы с него слетела его маска безразличия. Урод. Ненавижу.

— Анфиса, ты сама привязалась, сама взлетела, и сама упала на землю. Ты же знала, всегда знала, что мы не из одного сценария фильма. Мы актеры разных жанров и масштабов, — он стягивает с себя пальто и набрасывает на мои плечи. Удивительно, в этой дикой истерике, я даже не заметила чертовского холода.

— Ты идиот, у тебя все фильм или игра. Громов, ты забыл, что это далеко не так, и это наша с тобой жизнь. Черт, да кому я это говорю. Тебе же всегда было наплевать, — опускаю взгляд на свои туфли. Я все сказала, нет сил ему перечить, больше. Наверно, мы действительно никогда друг друга не поймем.

— Пусть так, забудь меня Анфиса. Живи дальше своей беззаботной жизнью, — он буквально читает мои мысли, но когда это было в моей голове, все казалось так правильно. А услышав это с его уст, хочется разозлиться, крикнуть, топнуть ногой, сказав, что все не так легко.

— Ты прошелся по моей жизни, убил все хорошее, что в ней было, и теперь просишь просто все забыть, — смеюсь. — До чего же ты потешный.

— Мне жаль, — он уходит, просто уходит. Козел. Как же я его ненавижу. Швыряю дорогую тряпку на землю, и залетаю обратно в душное помещение. Бармен вздрагивает от моего громкого окрика. Хочу напиться, и забыть эти два месяца, как страшный сон. Гори в аду, Громов. Гори в аду.

POV Ян

Сердце проламывало ребра, когда стоя перед ней, говорил, что не люблю. Не знаю, кому я внушал это больше, себе или ей. Но ударив кулаком в стену, я не ощутил ни капли облегчения. Хотелось взвыть от досады. Но это глупо подставлять под опасность ее. Она не заслужила такой жизни. Сунув руки в карманы брюк, я, снова, надел маску равнодушия. Я уходил, с ощущениям, что хуже человека на свете нету. И это правда, самая чистая правда. Но я еще не настолько урод, чтобы убить ее. Сейчас она сломлена, но соберется, точно соберется, и засияет с новой силой, еще ярче. Со мной же, у нее даже шанса не будет.

Последующий мой курс был направлен на полное очищение своей жизни о присутствия Анфисы. Первое, что я решил сделать, это заняться поисками новой квартиры. Больше не было смысла в загородном доме, ведь часть моей жизни, которая была связана с альянсом, пришла к логическому завершению. Остальное время убивал либо в клубе, либо в зале. Что угодно, лишь бы не забивать голову мыслями о ней.

Через три дня Новый Год. Уеду, нахер, к родителям, пусть, впервые за последние четыре года, встречу этот светлый праздник, со своими близкими. Ведь, если я как обычно напьюсь с пацанами, вероятность того, что я очнусь перед дверью Анфисы, слишком велика.

— Алло, — звонила Ника.

— Привет, Громов. Несмотря на то, что ты разбил сердце моей подруге, меня заставили позвонить тебе, и спросить идешь ли ты с нами за подарками, — это еще одна наша вечна привычка, вместе гонять за подарками на праздники.

— Несмотря на то, что я разбил сердце твоей подруге, да, я иду с вами, — мне нужно отпустить это все, но одно даже невнятное упоминании, о рыжей чудачке, отзывалось болью в сердце.

— В «Риге», завтра в 17,- и сбросила, даже не попрощавшись. Не помню, чтобы я обижал Веронику, но она такая же вредная и непонятная, как Глеб.

Сунув руки в карман, я замер возле входа в клуб. Людей не было от слова совсем, хотя же через несколько часов, все любители ночных утех, выберутся на очередную охоту. Кто-то приходит за второй половинкой, неважно на ночь, или навсегда. Кто-то, просто тусит с друзьями, абсолютно забив на внешний мир, а кто-то заливает свою боль алкоголем, достигнув определенной кондиции, выливая свою боль бармену.

Все дела на данный момент лежат на мне, ведь Маша, полностью занята нашим вторым проектом. Сигарета, снова была зажата между пальцами, казалось, что я был готов бросить эту вредную привычку. Ради нее. Но сейчас, хотелось делать это назло, не знаю кому, себе или ей. И сколько бы я не старался выбросить ее из головы, все тропинки вели в одно место. К девчонке с огненными волосами.

POV Анфиса

— Тая, едем на каток? — вот уже почти неделю, я делаю вид, что все абсолютно нормально. Живу обычной жизнью, стараюсь чаще улыбаться, чтобы не тревожить своих родных. Правда, с отцом так и не помирилась, как бы ни старалась, не могу я перепрыгнуть через собственную гордость. Иногда, правда, я зависала, смотря в окно или в потолок, и глаза могли стать неестественно влажными, но я как можно скорее старалась одернуть себя.

— Меня пугает твоя излишняя активность Белокрылова, — кажется, она поперхнулась чаем.

— Не язви, я не готова убиваться из-за него, — три «ха», человеку, который ночами заливает слезами подушку, уже больше недели.

— Дааа? — недоверчиво тянет она. — Тогда часов в шесть?

— Да, я Соньку с нами возьму, — Ангелова, быстро согласившись, распрощалась. А я посеменила на кухню, чтобы что-нибудь съесть. Мама уже несколько дней, упрекает меня, утверждая, что я абсолютно ничего не ем. Сначала, я отнекивалась, но взглянув на себя в зеркало, я сама остепенилась, и решила не запускать хотя бы свое физическое здоровье, ведь моральное, давно уже погибло, в неравной схватке с реальность.

На кухне меня ждала моя, слегка, ненормальна сестричка.

— Доброе утро, — она выглядела необычно тихо, и в случае с Соней, это был первый признак, того, что что-то случилось.