В Дикой земле (СИ) - Крымов Илья. Страница 119

«Кабан» замер на земле с парой отломанных конечностей, а пожираемое огнём тело «медведя» отплясывало в нескольких шагах от первого танец ужасающих безумных конвульсий, будто все мышцы его ожили и стали самостоятельно тянуться в разные стороны, пока их пожирал огонь. Зрелище оттого было таким пугающим, что всё происходило в абсолютной тишине, хищная плоть не издавала ни единого звука.

— Не в этот раз, — повторил волшебник, глядя на огонь.

Переполненный магической силой, он готов был продолжать сколько угодно, распахнуть врата гневу и уничтожить любое отродье Дикой земли, которое посмело бы предстать перед ним в тот час. Жаль только, что все охотники до парной человечины куда-то пропали, растворились во мраке, боялись высунуть носы из логовищ. В прошлый раз, встретив хищную плоть, Тобиус был ослаблен и не отправился в иной мир лишь благодаря какому-то неведомому чуду, теперь же ярость кипятком перетекала в его венах, требуя выхода, но тщетно, врагов не осталось.

В наступившей тишине скоро вновь зародились звуки, притихший лес ожил. Кто-то быстро двигался сквозь чащу, неся впереди себя свет, шелестел и трещал подлесок, рычало что-то большое и опасное. Успев распознать ауры, серый маг отступил за ближайшее дерево и перенёс себя к стоянке, благо, она была недалеко. Совершенно не хотелось объяснять паладину, что он делал за охранным периметром посреди ночи.

На месте стоянки царило оживление, симианы сгрудились к центру, воины по обычаю окружили тех, кого должны были защищать и взволновано всматривались в темноту, будто могли что-то там разглядеть, — близость огня лишала ночного зрения и делала обезьян слепыми. Под покровом Глазоотвода маг проскользнул мимо стражей и кое как протиснулся к своим хозяйкам. Никто не заметил, когда и как он стал вновь зримым.

— Тарка, где ты был?! — воскликнула Вифани, обнаружив краснолицего сару рядом.

— Здесь, здесь, как-только проснулся затерялся в сутолоке! А что творится?

— Какие-то вспышки в лесу, — ответила Локра, тревожно озираясь, — паладин всех разбудил и приказал быть готовыми.

— К чему?

— К чему угодно.

Горели костры, воины Ронтау под предводительством Тенсея не ослабляли бдительности, а в кронах исполинских деревьев ухали совы. Прошло немало времени прежде чем сару-рилл вернулся к Длиннохвостым. Близость паладина принесла несказанное облегчение, тот не проявлял признаков тревоги и спокойно покинул седло.

— Нам следует опасаться, мастер? — спросил тейд, приближаясь.

— Всегда и везде, — последовал ответ. — До рассвета не смыкать глаз и, главное, поддерживать огонь. Такого давно не случалось, но теперь нам нужно особенно поспешать к Горкагохону. В пределы страны вернулась хищная плоть и я обязан доложить об этом Серебряным мастерам.

Новость о хищной плоти заставила шерсть симианов подняться дыбом, они изрядно перепугались, но порядок сохранялся. Тобиус, тоже отыгрывал волнение, про себя думая о третьей… особи? Третьем куске? Не важно, серый маг думал о том, что если бы третья «особь» не обратилась в бегство, ему сейчас было бы намного, намного спокойнее.

На следующий день караван сместился ближе к берегу реки и остаток пути проделал, не покидая вод. Как вызнал волшебник, «все сару знают, — кроме огня хищная плоть боится только воды, она совершенно не способна плавать». Это полезное знание он решил накрепко затвердить. Симианы забирались дальше на запад, к большому плато, присутствие коего становилось всё более заметно по возвышавшемуся впереди массиву леса. Прочие разные деревья постепенно стали уступать место обширным владениям робинии, разросшейся в этих местах. В период цветения она была прекрасна, однако зоптар, первый осенний месяц, подходил к концу и утраченную красоту оставалось только представлять.

С каждым днём симианы вели себя всё спокойнее, веселее, напряжение, родившееся после явления хищной плоти, растворялось. Утомлённые месячным переходом Длиннохвостые приободрялись и всё равно двигались пружинистым шагом, охотно шумя. Чувствовалось, что цель путешествия уж совсем рядом, в ещё горячем осеннем воздухе витало предвкушение.

В девятнадцатый день зоптара одна тысяча шестьсот тридцать третьего года Этой Эпохи караван из Ронтау наконец достиг обители народа сару-рилл, Храмового города Горкагохона. Явление чужаков сопровождалось шумом большого водопада, низвергавшегося с резко очерченного края плато, на котором и стоял город. Там, наверху, пенистый поток делили надвое весьма крупный скалистый выступ, нависавший над рекой и бескрайним лесом. На нижней части выступа было высечено огромное лицо гориллы, словно исполинская обезьяна обозревала мир с высоты.

Единственный обозримый проход наверх, — лестницу, прорубленную в камне правее водопада, закрывали большие бронзовые врата, на коих несли дозор многочисленные воины Каменного народа. Приближение каравана было замечено, как только путники покинули лесное царство и выбрались на обширный расчищенный участок земли. Над воротами раздался рёв медных труб, пересиливший грохот воды, но даже когда караван оказался на подходе, створки оставались закрытыми. Лики сару-рилл, украшавшие их, смотрели мрачно и враждебно, а лица стражников, нёсших охрану, казались и того суровее.

Паладин остановил скакуна в густой тени плато, до заката оставалось не так много времени и воздух становился холоднее. Руки его протянулись вперёд, чёрные пальцы скрючились, и вместе с тем, как сару-рилл потянул на себя, сворки врат сами собой подались вперёд. Гориллы наверху засуетились и вскоре проход оказался открыт.

Стражи шумно приветствовали гостей, ухая и маша с галерей, вырезанных в стенах рукотворного ущелья. Когда врата вновь закрылись, путники наконец-то оказались в полной безопасности. Сопровождаемые эхом, они совершали непростое восхождение по каменным ступенькам. Но даже это испытание осталось позади и Длиннохвостые поднялись над поверхностью плато. В самом сердце Горкагохона.

Как только гости преодолели последнюю ступеньку, они оказались на большой площади, заставленной латками, шатрами, и переполненной симианами всех мыслимых видов. По краям высились каменные дома в три и четыре этажа, сужавшиеся от основания к плоским крышам, в центре же рос тысячелетний дуб, с чьих ветвей свисали многочисленные фонарики. Появление Длиннохвостых привлекло внимание торговцев и покупателей с ближайших рядов, однако вскоре уже весь рынок знал о них, — навстречу неспешно плыл по над головами сопровождаемый суровыми стражниками-гориллами помост, украшенный белыми полотнищами и фонарями.

— Посольские почести, — сказал паладин с высоты седла. — Ваши товары и торговцы отправятся в отведённые им жилища. Они смогут начать торговлю как полагается. Вы же, госпожа Локра, и вы тейд, будете жить при Храме вместе с остальными послами. Прошу наверх для почётного прохода.

Оружие у стражников, как Тобиус заметил, было куда более практичным, чем у паладина, — бронзовые наконечники на копьях, бронзовые топоры, а у, видимо, офицера, так и вовсе железный меч, то есть знак невероятной роскоши.

— Что этот недоумок себе позволяет? — Холодный голос Тенсея привёл волшебника в чувство. — Отошли его, Локра.

— Мой слуга будет следовать за мной.

— Ты хочешь привести в Храм недоумка?

— Мне он нужен.

— Послушай, это нелепо, ему не место…

— Тейд Тенсей, — пробасил паладин, — в Горкагохоне никто не недоумок. Все мы по образу Предка, как малые, так и великие. Если госпожа Локра желает взять с собой слугу, — это её право, как почётной гостьи. Но она будет за него отвечать. Довольно задерживать проход.

Он жестом подозвал одного из солдат, склонился с высоты седла и что-то сказал тому, после чего отослал.

Дюжие сару-рилл отняли у серого мага короб и вместе с другим имуществом лекарши легко поставили его на помост, куда по лестнице уже взбирались послы Ронтау. Когда все оказались наверху, четыре гориллы подняли помост как паланкин и началось неспешное движение. Кроме солдат к процессии присоединились ещё и музыканты, каждый из которых ритмично колотил в переносной барабан или дул в трубу. Музыка получалась в меру быстрой и торжественной, но вместе с тем даже немного воинственной.