Непобедимый. Право на семью (СИ) - Тодорова Елена. Страница 12

— Миша, мне кажется, ты ошибся, — выдаю часть своих мыслей.

— В чем же?

— Выбрав меня в жены.

— Почему ты так считаешь?

Стоит отметить, в его голосе не слышно сомнений. Будто сам Тихомиров в своем выборе уверен и просто интересуется, почему я думаю иначе, чем он.

— На самом деле ты хочешь, чтобы я молчала, — как ни сдерживаюсь, выдвигаю это с упреком.

С громким вздохом торможу, потому как Миша резко преграждает мне путь. Стискивая пальцами подбородок, приподнимает лицо, заставляя смотреть ему в глаза. Дрожь пробегает по моей коже, едва мы встречаемся взглядами.

— Я не хочу, чтобы ты молчала. Никогда такого не говорил.

Он очень близко. Я чувствую его тепло и запах. И… Кажется, действительно начинаю привыкать к этому.

— Ты просил меня быть покорной, — напоминаю я и ощущаю, как краснею. Щеки, да и шею, таким жаром заливает, что даже дурно становится. Голова кружится. — Меня задевает это определение. Я же не рабыня. И вообще… — срываясь, шумно выдыхаю. — Я много говорю. Что думаю, то и говорю. Не люблю юлить и притворяться. А это многим не нравится.

Тихомиров наклоняется еще ближе. Почти касается лбом моего лба. Но зрительный контакт не разрывает. Напротив, он его как будто углубляет.

— Мне нравится, когда ты говоришь все, что думаешь, — заявляет он. Я немного теряюсь, пытаясь разобрать сакральный смысл сказанного. По интонации слышу, что Миша много в эту фразу вкладывает. Но приблизиться к какому-то конкретному выводу мне сложно. Еще и его близость сбивает. — Есть моменты, — звучит еще более многозначительно. — Как тебе объяснить, принцесса? — сам себя, вероятно, спрашивает. Потому как на мгновение уводит взгляд. Собирается с мыслями. И снова в меня врывается. — Мне ты можешь говорить все, что думаешь. Должна. Но при других я просил бы выдавать информацию избирательно. Даже твои родители отсекаются. Пора, Полина. Сама говоришь, что выросла. В остальном… За проявленную тогда грубость я вроде извинился. Странно будет каждый раз поднимать эту тему.

— Я не поднимаю. Просто пытаюсь понять, — тихо шепчу я. Отвернуться возможности нет, но мне так неловко, что сил смотреть ему в глаза не находится. Опускаю веки, чтобы хоть как-то защититься. — Пытаюсь понять, что тебе нужно. И… В общем, расстраиваюсь из-за того, что я не соответствую… Огорчаюсь, потому что ты в свою очередь все делаешь не так… То есть не все, конечно… Но… Во многом все совсем не так, как я мечтала… — взволнованно вываливаю я.

— Мне нужна ты, Полина, — говорит Миша, как только я замолкаю. Нет, не говорит, а придавливает меня этими словами. Отрывисто вдыхаю и неосознанно поднимаю ресницы, чтобы столкнуться с магнетическими глазами Непобедимого. — Когда ты уже поймешь это?

Я далеко не сразу нахожусь с ответом. Внутри разливается тепло. Оно затапливает меня по самую макушку. Только вот эта радость какая-то быстротечная. За приливом сходу следует отлив.

Вздрагиваю. И судорожно тяну воздух.

Раз договорились говорить правду, пусть получает.

— Ты всегда такой спокойный… Непоколебимый… Я рядом с тобой горю и с ума схожу, а ты как скала… Скала, о которую я бьюсь… Мне это не нравится, Миша… Это больно… Мог бы ты… — задыхаюсь. При взгляде в его глаза кажется, будто по краю пропасти хожу. — Мог бы ты со мной снимать свои доспехи?

Впервые вижу на лице Тихомирова растерянность. Даже не на лице, нет. Это чувство читается в его взгляде.

— Хоть иногда… — добиваю я, надеясь на то, что звучу не слишком жалобно.

— Я вовсе не каменный, Полина.

— Когда ты меня целуешь, у тебя даже дыхание не сбивается, — предъявляю я, наплевав на все.

Откровенно, так откровенно. Не умру, так полегчает.

Миша на мое заявление… усмехается. На мгновение отводит взгляд, а когда возвращает, тот самый огонь там горит.

— Есть другие показатели, принцесса, — голос густой и до греха интимный.

Игнорируя стихийное бедствие в себе, незамедлительно спрашиваю:

— Какие?

Не разрывая зрительный контакт, Тихомиров берет мою руку и прижимает ее к своей груди. За нерушимым сплавом плоти ускоренно и мощно бьется его сердце. Не успеваю я насладиться этим откликом, Миша тянет мою ладонь ниже. Резко распахиваю губы, когда под моими дрожащими пальцами оказывается его член. Эрегированный. Твердый. Огромный.

Моя кожа пылает настолько, что это физически больно.

— Стонов и вздохов ты от меня не услышишь, — заверяет Непобедимый. — Но у тебя всегда будут куда более явные ориентиры. Я не железный, принцесса.

12

Полина

И все же «привыкать» — это не про разговоры. Это тактильная магия. Непобедимый хочет наследника, а детей явно не за разговорами делают.

День мы провели на улице. По большей части просто слонялись — то вокруг озера, то в лес, то в тот же ресторан на набережной. Ну, как говорит Непобедимый, отдыхали на свежем воздухе. Он даже купался. Я не рискнула.

Вечером, сразу после душа, встречаемся с Тихомировым в гостиной. Только вижу его — смущаюсь. А уж когда он садится на диван и притягивает меня к себе на колени — и вовсе теряюсь в панических думах о том, куда себя деть. Потому как возникает ощущение, что мне в собственном теле тесно и некомфортно.

Полумрак, тишина и наша близость создают слишком интимную обстановку.

На мне кружевная комбинация, которую я бессовестно выдаю за повседневную ночнушку. Тихомиров и вовсе без майки. Спортивные штаны сидят низко на бедрах. Опускаю взгляд и, конечно же, залипаю на литых объемных, четко очерченных мышцах его торса. Тянет прикоснуться, но я, конечно же, не осмеливаюсь. Рукам в принципе места не нахожу. Хватит того, что моя задница находится поперек его бедер.

— Раскраснелась, — констатирует Миша приглушенным голосом. — О чем сейчас думаешь?

Ощущая новый прилив крови, резко поднимаю на него взгляд.

— Так я тебе и сказала… — выпаливаю для самой себя неожиданно.

Непобедимый вскидывает брови и в следующую секунду ухмыляется. Совершает попытку взять меня за руки, но я с каким-то нелепым упрямством прячу их за спину.

Пошатываюсь, когда Миша выпрямляется и скользит ладонями по моим бокам. Крепко сжимая пальцами одной руки обе кисти, ловко подтягивает их мне на лопатки. Сталкиваемся. С его стороны — намеренно. С моей — неожиданно.

Тонкое кружево сорочки не защищает. Напротив, служит первоклассным проводником не только тепла, но и той самой мощнейшей энергии, что есть исключительно в Непобедимом.

Чувства, о которых я раньше даже не подозревала, устраивают внутри меня парад фейерверков. Да я и сейчас не могу дать им определения.

— Что ты делаешь? — спрашивает Миша, впиваясь в меня взглядом.

— Задыхаюсь… — выдаю то, что первым приходит в голову.

К счастью, он на этой глупости внимания не заостряет. Ведет свободной ладонью по моему плечу, шее… И, надавливая на затылок, практически сталкивает наши лица.

— Расслабься, принцесса.

— Совет дня, чемпион, — шепчу ехидно.

У меня от этой ошарашивающей близости уже не просто тело пылает, мозг плавится.

— Просто выровняй дыхание и перестань напрягать мышцы. Все получится.

Снова я чувствую себя так, словно он тренер, а я ученик. Если бы не одно но… Одно огромное «но»! Тотем шамана, что угрожающе упирается мне в ягодицу.

— Ты возбужден… — выдыхаю едва слышно.

— Да, — как всегда, беспристрастно подтверждает он.

Только взгляд… Тот самый темный, с яркими языками пламени. Затягивает и обжигает.

— Что… Что именно вызывает у тебя эрекцию?

— Ты.

— Но я ничего не делаю… — зачем-то скидываю с себя навязанные им «обвинения».

Наверное, просто пытаюсь понять, как именно это работает.

— Я тоже ничего не делаю, а ты возбуждаешься, принцесса, — тем же ровным, лишь слегка сипловатым тоном шокирует меня Тихомиров.

— Я не… — пытаюсь отрицать, будто это еще имеет какой-то смысл после того, что мы обсуждали у озера.