Лали. Судьбоносная (СИ) - "De Ojos Verdes". Страница 37

— Чего это? — окинул он её внимательным взглядом. — Лали, что с тобой? Ты мертвенно-бледная! Если куда-то надо, я подвезу…

— Нет-нет, там уже ждут нас, хотя бы ты вовремя приедешь. Всё нормально, кое-что по работе забыла… Сделаю и вернусь.

— Лали…

— Антон, не спорь, пожалуйста!

— Коза упрямая, — вздохнул шумно. — Позвони, если передумаешь.

Лали лишь кивнула, поспешно вылетая из салона, и трясущимися руками открывая приложение, чтобы вызвать машину.

В ближайшей аптеке она купила три различных теста и бегом бросилась домой. Нервы были на пределе, в голове нещадно шумело от бешеного пульса, отбивающего мерзкий ритм.

Всю дорогу Лали молила о том, чтобы это было лишь последствием пережитого стресса. Не готова она сейчас…не готова…

Все оказались положительными. Девушка не понимала, на что надеялась, делая третий. Может, что, если хотя бы этот будет отрицательным, можно будет зацепиться за какую-нибудь теорию вероятности в случае первых двух?

Лали держала последний электронный тест и тупо смотрела на расплывающиеся перед глазами буквы.

«Беременна, 3+».

Больше трёх недель! А она всё это время продолжала пить эти таблетки…

Цепенея, Лали сползла на ковер и откинулась спиной на корпус кровати. Пластиковый палач выпал из ослабевших пальцев, мягко приземлившись в пушистый ворс.

Господи, за что ей это? Как теперь быть?

Безмолвные слезы постепенно перешли в звучные рыдания. Девушка обхватила себя руками, свернувшись калачиком, и раскачивалась взад-вперед. Никогда она себе не простит, если ребенок по её вине родится больным. А сейчас это казалось ей наиболее вероятным. Ужасная мысль, терзавшая сознание, заставляла биться в истерике. Она не хочет этого малыша! Не сейчас, когда ей самой ещё слишком многое следует понять и принять!

Щеки, подбородок и шея тонули в соленых ручьях. Очень долгое время Лали не могла успокоиться. Её стенания прерывались лишь трелью телефона от бесконечных входящих вызов. Может, спустя час, а может и больше, она всё же разжала омертвевшие пальцы и взглянула на дисплей. Восемнадцать пропущенных от Антона, мамы и Ваграма. Кое-как попадая на буквы, девушка отправила всем сообщение, что уже едет. Встала и на автомате стала собираться. Умылась, сменила платье и нанесла тон на лицо, чтобы замаскировать покраснения. Взгляд, конечно, выдавал, но деваться некуда. Пропускать тридцатилетие совместной жизни родителей ни в коем случае нельзя.

Примерно ещё через час Лали вошла в родительский дом с трепыхавшимся в груди сердцем. Ей казалось, прямо на лбу высечено «Я беременна. Но я такое чудовище, что не хотела и не хочу этого». Обстановка царила добродушная, но немного печальная. Девушка избегала смотреть в сторону сестры с Артемом на руках. Если она сейчас взглянет на племянника, выдержка ей точно изменит.

Все за столом оживленно беседовали. Гостей было не так много, родители решили не праздновать масштабно, отменив бронь в ресторане. И теперь её окружали только самые близкие. От этого было только хуже.

В какой-то момент муж накрыл её руку и заставил посмотреть на него:

— Лали, что с твоими глазами?

— А? Что? — вырвалось испуганно.

Он нахмурился, лихорадочно вглядываясь в неё.

— Лали?

А, что, Лали? Лали так и окаменела, словно статуя. Ведь не сможет врать! Но вынуждена прибегнуть ко лжи…

— Оч-чень тяжелый д-день… Первый раз с аутиками…

— Так, может, больше и не надо? — обеспокоенно предлагает Ваграм.

Лали замотала головой, не в силах продолжать. Но видя эту нежность, участие в родных бездонных глазах, все же выбила из себя:

— Пройдет. Справлюсь. Не переживай.

Недоверчиво вскинув бровь, муж, — хвала всем Высшим силам — не стал развивать эту тему, но руку её так и не отпустил. Чувство защищенности постепенно овладело всем телом, что помогло хотя бы немного успокоиться.

Как же Лали его любила. И как сейчас себя ненавидела.

— Дорогие мои, — приподнялся отец с рюмкой в руках, привлекая внимание присутствующих, — во-первых, благодарю всех, что в такой день вы с нами. Я человек счастливый, потому что мне в жены досталась прекрасная мудрая женщина, — он улыбнулся маме, после чего уголки глаз девушки закономерно защипало от умиления, — мы прошли нелегкий путь, длиною в целых тридцать лет… Много или мало? Думаю, середина. Хочу пожелать каждой присутствующей молодой паре, а вас здесь достаточно, чтобы вы всегда умели общаться друг с другом и слышать партнера! Только на фундаменте из уважения и терпения можно кирпичик за кирпичиком построить крепкую семью. Которая в любой ситуации поддержит всех её членов.

Он замолк на несколько секунд, рассматривая наполненные слезами глаза Иветы, после чего стойко продолжил:

— Бог действительно дает только те испытания, которые мы можем выдержать. Не сомневайтесь и не отчаивайтесь. И не сопротивляйтесь Его воле. Примите с достоинством. Учитесь жить по совести.

Да уж, попробуй тут не заплачь. Лали с обожанием всматривалась в испещренное небольшими морщинами лицо, которое время все же щадило. Отец выглядел моложе своих лет, но светившаяся в глазах житейская мудрость его выдавала. Внутри зародилась и стала расти стойкая уверенность в своих силах. Она сможет пройти через всё с такими родными…

Тем не менее, когда последние гости ушли, Лали, боявшаяся оказаться наедине с мужем, попросила его остаться еще немного.

— Я спать. Всем пока, — буркнула Эмили себе под нос, выходя из комнаты.

Лали проводила её удивленным взглядом, хмуря в недоумении брови. После чего посмотрела на родителей.

Папа качал головой и тихонько цокал.

— Говорили мне, что с младшей будет труднее всего, но я не верил. Просто сложный период у нас наступил позже, чем у других.

— А что такое? — недоумевал Ваграм.

— Не говорит, — мама очень тяжело вздохнула, — с ней явно что-то происходит, больше не щебечет днями напролет, замкнутая, мрачная.

— Пройдет, — свекровь накрыла её ладонь своей и ободряюще улыбнулась.

После чего женщины стали потихоньку убирать со стола, оставляя мужчин наедине. Благодаря веселому нраву мамы Лусине, её шуткам и умопомрачительным воспоминаниям, Лали звонко смеялась, помогая им на кухне. Пока не зашел Ваграм, взглянувший на часы, висевшие на стене.

— Старики уже не выдержали, отправились на боковую. Остались только вы, три канарейки, — улыбнулся, поддразнивая их. — Мы тоже поедем, спокойной всем ночи.

Женщины расцеловали их, прощаясь.

Только в машине Лали спохватилась, что, оказывается, забыла сумку в прихожей.

— Сейчас вернусь.

Тихо открыв дверь, чтобы ненароком не напугать впечатлительных дам, девушка немного поморгала, привыкая к темноте, чтобы отыскать свой аксессуар. До неё доносились обрывки разговора, который велся приглушенным шепотом. Но это не помешало её слуху зафиксировать фразу, заставившую прирасти к полу:

— …ты воспитала девочку лучше, чем это сделала бы родная мать! — практически ругала маму свекровь.

На какой-то миг воцарилась тишина. Находясь в полнейшей прострации, словно мотылек, летящий на губительный свет, Лали сделала несколько шагов по направлению к кухне и остановилась в тени. Сердце забилось с невероятной силой. Она уже поняла, что её ждало потрясение. Уже осознала, что нечто невероятное сейчас перевернет сознание. Озноб прошел по телу, оседая под кожу, заставляя дрожать, будто кто-то накидал за шкирку кучу снега.

— Не могу быть в этом настолько уверенной… — теперь голос мамы был слышен вполне отчетливо. — Эмили как будто отдаляется, черствеет. Лали и Ивета в её возрасте, наоборот, всем делились… Мне иногда кажется, будто она чувствует, что я ей неродная…

Лали в шоке накрыла обеими ладонями раскрывшийся рот, чтобы себя не выдать. Казалось, волосы встали дыбом, а кровь в жилах застыла.

— Не говори ерунды, Роз! Никогда больше не произноси этого! Ты не родила, но ты приняла и воспитала! Приняла! Приняла дочь мужа от другой женщины! Разве в этом мире кто-нибудь ещё способен на такое?! Да ты её больше своих родных дочерей любила… Я преклоняюсь перед тобой…