Закат Америки. Уже скоро - Капхен Чарльз. Страница 11

Укорененность доктрины отцов-основателей в американском обществе объясняет, в частности, почему, как выразился один ученый, «израильтяне обеспокоены тем, не сочтут ли теперь американцы, что дальнейшая поддержка Израиля может дорого им обойтись»(30). Эта логика также объясняет, почему Франсуа Эйсбур, один из ведущих французских аналитиков, дал в «Le Monde» на следующий день после нападения террористов следующий комментарий: «Пугает то, что те же соображения, которые привели к самоизоляции Америки от мирового сообщества после Первой мировой войны, могут снова определять поведение Соединенных Штатов в стремлении наказать варваров, совершивших нападение 11 сентября. В этом отношении Перл-Харбор 2001 года может стать началом эры, открытой Перл-Харбором 1941 года»(31).

События сентября 2001 года могут в конечном счете привести к тому, что Америка будет уделять гораздо больше внимания безопасности собственного дома и прилагать гораздо меньше усилий к решению проблем, далеких от ее границ. Администрация Буша прекрасно продемонстрировала энтузиазм в деле ведения войны против терроризма. Но еще до событий сентября 2001 года первоначальным намерением Буша и его администрации было уменьшение, а не углубление американской сопричастности к делам других стран. Именно сочетание этих исходных намерений с концентрацией внимания на защите своей страны, подкрепленное политическими призывами создать заслоны от внешних опасностей, в большей мере характеризует долговременные тенденции, чем действия, вызванные «шоком и гневом». Крайне сомнительно, что угроза террора будет иметь длительные последствия и внушит больше ответственности Конгрессу, а также больше заинтересует общественность. Двухпартийная разобщенность исчезла сразу после 11 сентября, и общественность Соединенных Штатов твердо выступила за военное вмешательство в дела Афганистана и других стран-спонсоров международного терроризма. Но все это были временные явления, возникшие под давлением момента; несколько месяцев спустя партийная разобщенность снова вернулась на Капитолийский холм, а в умах общественности снова появился разброд. Как сообщал один из репортеров 2 декабря: «Сейчас Конгресс почти полностью отказался от кратковременного объединения двух партий ради высших целей»(32).

Сравнительно быстрое возвращение к привычному распорядку произошло потому, что Соединенные Штаты продолжали рассчитывать на долгий путь борьбы, а не на войну. После Перл-Харбора американские лидеры получили опасных и непредсказуемых врагов в лице империалистической Японии и нацистской Германии, против которых мобилизовали нацию и были готовы многим пожертвовать. Угроза со стороны Советского Союза также держала страну в состоянии готовности на протяжении долгих десятилетий «холодной войны», поддерживая либеральный интернационализм и международные обязательства Америки. Терроризм представляет собой гораздо более неуловимого врага. Вместо того чтобы встретить видимого соперника вооруженными колоннами и авианосцами, Америка столкнулась с врагом, использующим партизанскую тактику, тот вид вооруженной борьбы, который был продемонстрирован во Вьетнаме и отнюдь не укреплял ни дух американских вооруженных сил, ни дух американских граждан. Соединенные Штаты решительно уничтожали талибов в Афганистане, но многие члены «Аль-Кайеды» бежали, растворившись в деревенской глубинке или на родной земле Пакистана. В такого рода войне терпение и такт являются более полезным оружием, чем военная сила.

При условии того, что усилия по борьбе с терроризмом – разведка, контрразведка, тайные операции – по большей части скрыты от глаз общественности, этот новый вызов вряд ли вызовет всплеск патриотизма, который объединит нацию под государственным флагом. Вместо того чтобы побуждать американцев вступать в армию или переориентировать производство на военные нужды, терроризм прежде всего вынуждает гражданина запираться дома за крепкими дверьми со множеством замков. После атак на Нью-Йорк и Вашингтон и паники по поводу сибирской язвы в почтовых отправлениях президент Буш просил американцев не о том, чтобы они приносили жертвы на алтарь отечества, а о том, чтобы они вернулись к нормальной жизни, с походами по магазинам и путешествиями на самолетах. В то время как американские солдаты сражались и умирали в Афганистане, телекомпания Эй-Би-Си пыталась переманить Дэвида Леттермана с его шоу, чтобы заменить ночную программу «Nightline» – одну из немногих аналитических программ, уделяющих пристальное внимание ситуации в мире. Сегодня, как и до сентября 2001 года, привлекать внимание американской публики к международным делам становится все затруднительнее.

Почему Америка, имея такие возможности, столь неуклюже отреагировала на исторические перспективы, открывшиеся после окончания «холодной войны»? Почему, когда возможности столь очевидны, а ставки так высоки, сильная в других отношениях Америка не воспользовалась случаем?

Незаметное окончание «холодной войны» отчасти дает ответ на этот вопрос. Около 22 часов 30 минут 9 ноября 1989 года берлинцы начали разбирать стену которая десятилетиями разделяла их город. К великому удивлению русских, американцев и всех, кто находился между ними, как между молотом и наковальней, великий идеологический раскол XX века постепенно сошел на нет и почти без кровопролития. Между Варшавским договором и НАТО не было войны Москва добровольно позволила союзным государствам уйти со сцены, возглавив, хотя и с грустью, распад советского блока. Советский Союз, возможно, был первой империей в истории, распавшейся без кровавой борьбы. Советский коммунизм умер тихо, к счастью для всех.

Необычным было то, что Советский Союз распался на части во многих отношениях удачно, хотя имели место и побочные эффекты. Не было призывов к восстанию, ничего похожего на залитые кровью окопы Соммы или выжженные развалины Хиросимы. Люди просто осознали, что необходимо сделать нечто серьезное, чтобы прервать повторяющиеся циклы силового соперничества и войн. Бескровная победа Запада была признанием его ценностей и институтов. Поэтому Соединенные Штаты пережили этот момент, практически не изменив внешнеполитического курса. Внешняя политика Джорджа Буша-старшего получила прозвище «status quo plus». Билл Клинтон изо всех сил пытался отказаться от этого ярлыка, но опирался в сущности на ту же логику.

У Америки оставалось слишком много сил, чтобы это принесло ей пользу. Лидирующее положение, предоставленное Соединенным Штатам распадом Советского Союза, усилило самодовольство победителя. Советский Союз не только перестал бороться, он совершенно распался. Российская экономика сократилась более чем на 50% за период с 1990 по 1У98 годы. Украина переживала упадок. К 1995 году ее предприятия не могли даже заплатить рабочим заработную плату. Вдоль главной дороги, ведущей от Киева на юг, рабочие развалившихся предприятий выстраивались плечом к плечу в одну линию, продавая обувь и шины, которые они только что произвели. И это был для них единственный способ получить деньги. Прибавьте к этой картине хронический экономический спад в Японии и финансовый кризис, охвативший большую часть Восточной Азии, и вы поймете, что Соединенные Штаты остались на мировой вершине в гордом одиночестве. Сама невозможность соперничать с Америкой порождала стабильность; все подчинились создавшемуся положению, потому что у них. не было выбора. Америка в силу своего превосходства могла поддерживать порядок, не прилагая усилий.

Но подобный избыток власти увеличивает вероятность ошибок. Соединенные Штаты совершили несколько неосмотрительных шагов, не предусмотрев неблагоприятных последствий. Вашингтон расширил границы НАТО на восток, несмотря на громкие протесты со стороны России. У Москвы, однако, не было иного выбора, кроме как уступить и признать превосходство Америки. Если Россия хотела получить кредит или попасть на рынки стран Альянса, ей требовалось получить благословение Америки. Во время войны в Косово американские самолеты случайно нанесли бомбовый удар по китайскому посольству в Белграде. Тем не менее после нескольких месяцев напряженной работы отношения с Китаем были вновь налажены. Пекин сознавал, что вступление во Всемирную торговую организацию и осуществление многих других целей, зависят от американского одобрения. Даже когда происходили преднамеренные или случайные столкновения с друими крупными нациями, они не сбивали Соединенные Штаты с курса.