Люди государевы - Брычков Павел Алексеевич. Страница 116
— Господин полковник, Иван Титыч, дело непотребное, неугодное богу и государю нашему сотворено.
— Ну!
— Тело полковника Немчинова расчленено и по улице на пиках и кольях растыкано…
— Его ж вчера схоронили!
— Ночью из могилы, прости господи, извлекли и расчленили.
— Кто посмел? Ну! — хлопнул ладонью по столу Батасов.
— Судья Верещагин и его люди…
— Собака! Откуда сие ведаешь?
— Один человек сказывал, видал…
— Кто?
— Просил не говорить, судьи убоясь…
— Кто, я спрашиваю?! — яростно закричал полковник.
— Никита Ефтин, за колдуна у нас слывет…
— Иди за мной!
Батасов вышел на улицу и быстро зашагал к канцелярии земских дел. У порога, увидев Анику Переплетчикова, сердито спросил:
— Судья тут?
— Тут, тут, господин полковник, — сделал Аника стойку и вошел следом за Сабуровым.
— Ты тело Немчинова расчленил и по кольям растыкал? — раздувая ноздри, подступил к судье полковник Батасов.
— Я. Так что из того? — встал с кресла судья и посмотрел на полковника Батасова насмешливо сверху вниз. И тот, едва сдерживая ярость, проговорил:
— Для чего сие учинил?
— В устрашение другим, чтоб не повадно было против государя бунтовать! Всех их на кол пересажать!
— А ежели в таком разе все жители разбегутся, кто их имать будет, ты? По данной мне в Тобольске инструкции озлобления среди жителей чинить не велю! Пошто мешаешь вести розыск как подобает?
— Вот и веди как подобает! — прошипел Верещагин. — Чтоб другим неповадно было! А то скоро поноровку изменникам чинить начнешь! Падушу пошто упустил и дал запереться?
— Думай, че болтаешь, судья! — схватился угрожающе за эфес шпаги Батасов. — Коли еще раз будешь лезть не в свое дело, арестую.
— Кого? Меня! Да я вот пошлю еще губернатору, пошто ты до сих пор не отправил ему главных заводчиков и возмутителей — Василия Исецкого и Дмитрия Вихарева! Гляди, полковник, кабы самому под арестом не быть! Кабы я вел следствие, а сие было б по справедливости, для того что по моей отписке ты тут обретаешься, то у меня бы все изменники давно изловлены были. А ты главного зачинщика Петра Байгачева не ищешь!
— Байгачева мои люди ищут. А розыск чинить буду по данной мне инструкции… Не мешай!
Батасов с Сабуровым вышли. Верещагин процедил сквозь зубы:
— Сабуров доложил, падла! Ниче, сочтемся еще…
Вернувшись в канцелярию, полковник Батасов приказал писарю Паклину:
— Готовь отписку в Тобольск для отправки колодников Исецкого да Вихарева да напиши, что отправляю пушки, канонеров, ибо нужды в них нет. Господин поручик, — обратился он к Маремьянову, — изволь приготовить капрала да солдат… Да пошли ко мне капитана Ступина.
Когда Ступин пришел, Батасов приказал ему:
— Господин капитан, возьмешь фальшивую инструкцию и попробуй уговорить выйти Ивана Падушу и засевших с ним…
Глава 36
Под утро перед восходом солнца Василий Кропотов сменил у дверей в сенях Архипова. Дозор приходилось держать день и ночь, дабы не проспать внезапный штурм. В просверленную буравом в двери дыру следили за тем, что делалось во дворе, и если кто из солдат подходил близко к дому, кричали, чтобы те убирались, и грозили сжечься. Василий прилег на портище, постланное у двери, и заглянул в дыру, круглую, будто сучок вытащили. На дворе никого не было. Василий потянулся, чувствуя в мышцах истому и тоску по движению и работе. Вздохнул, подумав, что трава поспела и сейчас бы ее в самый раз покосить. Или вскочить на гнедка да поскакать бы к Иртышу по колено в слоистом тумане. Василию казалось, что, за месяц сидения он понял, как хороша жизнь, и кончись все ладно, так радовался бы во сто крат сильнее каждой травинке… Отворилась дверь, из горницы вышла Дашутка.
— Ты че?
— Душно, не спится…
— Посиди тут со мной.
Дашутка села рядом, склонила ему голову на грудь.
— Вася, долго еще сидеть будем?
— Бознат, покуда указа не будет…
— В еде ведь скоро оскудение выйдет, муки осталось с пуда три, рыбы сушеной с пуд, а вода вовсе кончается, так холодной с колодца испить хочется… А вовсе кончится, что тогда?
Василий не ответил, только обнял жену за плечи и притянул к себе.
— Солнце взошло, — сказала задумчиво Дашутка, глядя на луч света, упавший из просверленной в двери дыры. — Вась, че я тебе сказать хочу…
— Ну?..
— У нас дите будет…
— Верно? — обрадованно привстал Василий.
— Верно, — смущенно опустила глаза Дашутка и прижалась к нему.
— Назовем его Федором в честь деда, лады?
— А ежели дочка…
— Не-е, парень должен быть, а ежели девка, Дарьей наречем. Будет у меня две Дашутки, — поцеловал Василий жену в переносицу. Но тут же, услышав во дворе шаги, прильнул к глазку. Возле дома увидел капитана Ступина и пятерых с ним солдат.
— Эй, вы там! — закричал Ступин. — Выходите, зла вам чинить не станут. О сем имею инструкцию из Тобольска.
— Подойди к окну, только без солдат! — крикнул Василий и вошел в горницу.
Иван Падуша, услышавший шум, уже встал.
— Иван, инструкцию какую-то принес офицер»…
— Ладно, поглядим!..
Капитан Ступин застучал в окно. Иван Падуша взял инструкцию, просмотрел ее и сказал, ухмыльнувшись:
— Сию инструкцию мы уже видели.
Он вернул инструкцию капитану Ступину и сказал:
— Сей указ не по нашей челобитной и до нас не касается. Желаем видеть указ его императорского величества по нашему ответному письму. Покуда такового указу не будет, я от своего дома не пойду… А ежели штурмовать начнете, пороху у меня в подполье десять бочонков.
— Дурак! Все одно без воды и без жратвы передохнете, выходите, покуда указ милостивый от губернатора есть.
— Ступай и передай полковнику, че я говорил!..
Капитан Ступин ушел.
— Иван, вода кончается, — сказал Василий Кропотов.
— Знаю, доставать надо… Дожди вон частые какие…
Бог даст, снова скоро польет, с поток кровельных воду брать можно.
— Как возьмешь, не выйти ведь за дверь-то…
— Бери топор, — сказал Падуша и полез на чердак.
— Вот тут внизу в трех самцовых бревнах прорубишь, к шесту ведро приладим, и до конца желоба достать можно!
— Верно! — обрадовался Кропотов. — Так руби, че стоишь!
Через два часа дыра была готова. Падуша сбросил связки веников, висевших на шесте, и привязал к концу его долбленое ведерко. Примерился. Шест оказался длинным. Василий отсек лишнее.
Ночью полил дождь. «Бог нам помогает, ишь как льет!» — бормотал Падуша и подставлял ведерко под хлещущую с конца желоба струю воды. Когда ведерко наполнялось, Василий помогал переливать воду в кадушки и бочонки.
Глава 37
Секретарь губернатора Козьма Баженов в зеленом, потертом на локтях до блеска камзоле вошел в кабинет губернатора, где кроме стольника сидели еще вице-губернатор Петрово-Соловово, полковник Сухарев и председатель надворного суда князь Козловский, достал бумагу из пакета и стал читать по знаку Черкасского отписку для Сената:
— «Всепресветлейший державнейший император и самодержец Всероссийский Петр Великий, Отец Отечества, государь всемилостивейший.
В нынешнем 722 году марта 24-го дня по присланному вашего императорского величества указу велено, как духовного, так и военного и гражданского без изъятия всякого чина людей, кроме крестьянства, по объявленному вашего императорского величества о наследстве уставу, присягу чинить. По которому, ежели ваше величество по своей высокой воле и по воле правительствующего Государя Российского престола, кого похотят учинить наследником, то в их величества воле да будет, и потому вашего императорского величества указу и по присланным печатным уставам и присягам в Тобольску присягу учинили. А в города Сибирской губернии посланы обер и ундер офицеры, и с ними по печатному уставу и присяге для приводу по вышеписанному вашего императорского величества указу, в том числе на Тару ундер офицер Иван Островский. Июня 5-го дня сего 722 году писал с Тары судья Верещагин, что тарские грацкие жители к присяге не пошли, а возмутил-де ими Тарский полковник Иван Немчинов с товарыщи. Июня 6-го дня отправлено на Тару триста человек солдат да два капральства гренадеров с обер и ундер офицерами сухим путем и двести человек служилых татар водой. А за ними отправлен полковник от лейб-гвардии капитан Батасов. А что ему велено чинить, что пониже писанное число учинено, тому при сей отписке приложен экстракт, и впредь что будет чиница, о том писать будем. И в Москву в военную комиссию писано, и экстракт послан сего ж июля 11-го дня, и сию отписку ведено подать в кабинете вашего императорского величества.